Высшая ценность - читать онлайн книгу. Автор: Александр Лоскутов cтр.№ 47

— Занимай коронное местечко. Доставай бутылку — она вон там, под столиком. И кружки там же возьми… Спасибо… Давай-ка мы с тобой выпьем за неизбежный конец света, дай-то нам Бог его не застать.

— Я не буду, — понюхав плещущуюся в помятой алюминиевой кружке мутную жидкость, я осторожно отставил посудину в сторону. — Мне еще сегодня побегать предстоит. И хотелось бы сохранить трезвую голову.

— Трезвая голова в наши дни — это нонсенс, — возразил Хмырь, моментально превращаясь из рассуждающего о высоких материях высоколобого философа в пропитого алкоголика, дрожащей рукой тянущегося к бутылке. Я аж вздрогнул от такой разительной перемены. — А вот я, пожалуй, пропущу кружечку. Что-то ты меня раззадорил своей болтовней… А ты давай колись. Я же вижу, что у тебя что-то на уме. Что-то надо от старины Хмыря? Да? Ну так говори, что.

— Ну… Я, собственно… — Глядя на задумчиво покручивающего в руках кружку Хмыря, я уже и не знал, как поступить: сделать так, как задумывал, или махнуть рукой и положиться на везение.

Отсалютовав мне полной кружкой, Хмырь вдруг, вместо того чтобы вылить ее содержимое в глотку, грохнул о стол. Добрая половина наполнявшего и без того основательно помятую кружку самогона выплеснулась и темной лужицей разлилась по исцарапанной столешнице. На пол одна задругой зачастили черные капли. Я вздрогнул и… решился.

На свет появился перевязанный проволокой грязно-серого цвета бесформенный сверток.

— Я могу оставить это у тебя? Ненадолго. Дня на два-три.

Спрашивая, я внимательно смотрел ему в лицо, пытаясь понять, почувствовал ли он просачивающуюся сквозь тряпку липкую тягучую тьму. Если почувствовал, то я смогу заметить это по его глазам… А дальше… дальше я поступлю по обстоятельствам… вынужден буду поступить.

Он не почувствовал. На его лице не отразилось ничего, кроме легкого любопытства и некоторой вполне понятной недоверчивости. Но страха во взгляде не было. И это было хорошо. Это означало, что я и в самом деле могу оставить кинжал здесь… Если, конечно, поверю в честность этих иронично-насмешливых глаз.

— А это что такое? — Хмырь протянул руку и спокойно принял у меня сверток, не вздрогнув, даже когда аура тьмы незримыми когтями вцепилась в его ладонь. Не почувствовал. Или просто не понял, откуда идет этот холод… Только взгляд его изменился. Всего лишь на мгновение, но в нем что-то мелькнуло. И я заметил это что-то.

— Власть, сила, могущество, — спокойно произнес я, пожимая плечами. — Все, что угодно. Все, что ты только можешь пожелать.

Он усмехнулся. Подбросил сверток на ладони.

— И ты так просто оставляешь его у меня?.. Не боишься, что я захочу присвоить всю твою силу и власть?

Я в упор взглянул на него, поймав устремленный на меня цепкий внимательный взгляд. И невесело улыбнулся, разведя руками.

— Ты же умный человек, Иван. Должен понимать, что все имеет свою цену. И сила, и власть, и могущество. Чем больше возможности, тем выше цена. Это, — я ткнул пальцем в сверток, — в умелых руках, управляемых недурной головой, дает очень большие возможности. Очень!.. Так подумай, насколько высока будет цена? И захочешь ли ты ее заплатить?

Помолчав несколько секунд, Хмырь медленно кивнул:

— Понятно… А что за цену заплатил ты, чтобы заполучить вот этот сверточек, что бы там в нем ни было? Я молчал, глядя на него.

— Понятно… — снова повторил Хмырь, вновь наполняя кружку мутно-белесой жидкостью и беря ее наизготовку. — Хорошо. Можешь спокойно идти. Я спрячу твою вещь, никто не найдет. Заберешь ее, когда вернешься… если вернешься.

— Вернусь, — пообещал я. — Если останусь в живых, то вернусь.

— Если останешься в живых, — повторил Хмырь. И спокойно кивнул с таким видом, будто речь шла всего лишь о погоде.

Я молча мотнул головой, отступая во мрак.

— Иди, — негромко буркнул мне вдогонку Хмырь. — Удачи я желать не буду, потому что не знаю, что ты задумал. Но все же знай, я буду очень-очень огорчен, если с тобой что-нибудь случиться. Ты мне нравишься, Молчун. В тебе есть то, чего нет у большинства людей, — искра жизни.

На мгновение я сбился с шага. Вздрогнул. Обернулся, глядя на черты усталого и спокойного лица, выхваченные дрожащим светом из мрака.

— Что?..

— Я сказал, что оставлю тебе выпить, — явно довольный, захохотал Хмырь, потрясая наполовину опустошенной емкостью. — Ладно уж. Иди, вояка. Не буду я больше смущать своей ересью твои молодые мозги.

Адресовав развалившемуся в кресле еретику кривую насмешливую улыбку, которую он в окутывающей меня темноте вряд ли разглядел, я осторожно нащупал ногой верхнюю ступень ведущей вниз лестницы.

В одном я был готов поклясться: несмотря на все свои разглагольствования и размахивания бутылкой, за все время нашей беседы Хмырь не захмелел нисколечко, только притворяясь подвыпившим… И еще, он, похоже, понял, что находится в свертке. Не разворачивая, понял.

Воистину, этот человек был величайшей загадкой из всех, кого я когда-либо знал. Даже наш шеф по сравнению с ним казался всего лишь пацаненком…

Но больше всего меня волновал один-единственный вопрос: могу ли я ему доверять?

Впрочем, выбор я, кажется, уже сделал.

Я только что доверил странному человеку, с которым был знаком всего лишь несколько часов, свою жизнь. Но не это было самым удивительным…

В глубине души я почему-то был уверен, что поступил абсолютно правильно.

Аккуратно — на ощупь — спустившись вниз, я задержался только для того, чтобы прихватить оставшиеся в комнате вещи. После чего, нос к носу столкнувшись на лестнице с прихрамывающим сразу на обе ноги Жирдяем и издевательски помахав ему рукой, оказался на улице.

* * *

Все-таки прятаться в старом городе и скрываться в населенных районах — две большие разницы. За периметром я бы вряд ли рискнул высунуться из своей норы в такое время, прекрасно зная, что любая нечисть лучше всего чувствует себя именно ночью. Ну а если бы жизнь все же заставила пойти на такое, я шел бы исключительно по самым широким проспектам, огибая десятой дорогой всякие там подозрительные переулки и дворики. И шарахался при этом от каждой подозрительной тени.

Здесь же, среди освещенных неровным электрическим светом улиц, все было по-другому. Да и вести себя надо было совсем иначе. Здесь темнота из опасного непредсказуемого врага превратилась в моего друга.

Я шел исключительно по дворам, перебираясь от дома к дому и стараясь без крайней нужды не выходить на ярко освещенные улицы и центральные проспекты. Я шел мимо темных провалов подъездов, мимо окон, большая часть которых была темна, как сама ночь, мимо занимающихся своими подчас не совсем законными делами развеселых компаний и редких одиночек, которые вряд ли даже замечали проскользнувшую мимо тень.