Улицы Севильи - читать онлайн книгу. Автор: Айгуль Иксанова cтр.№ 40

Если бы они задумались над этим, то наверняка сказали бы так: «Чушь! Нам-то гораздо лучше. Мы живем спокойно и не переживаем ни о чем. Мы видим друг друга. Мы ничего не ждем, ни о чем не мечтаем. У нас и без того проблем хватает! И потом, мы не верим в любовь на расстоянии, как не верим и в вечную любовь. Все чувства с годами угасают. Это просто мечта, мираж. Если бы они встретились снова, то поняли бы, что их любви давно уже нет. И у нас ее тоже нет, но зато — мы вместе».

Но они не задумываются, им просто некогда сделать это: они все торопятся куда-то, все гонятся за счастьем и с каждым новым шагом уходят от него все дальше; они бегут за ним, не разбирая дороги, пока однажды не остановятся, со смутной тревогой понимая, что давно уже потеряли из виду его следы.

Давным-давно, когда мир еще не знал слов «прогресс» и «техника», когда люди еще только делали робкие попытки подчинить себе природу, а на месте современных портовых городов были маленькие рыбацкие деревушки, в одной из них, что на южном побережье Средиземного моря, в Андалусии, и произошла эта история.

Эта деревушка ничем не отличалась от соседних — там так же пахло морем и рыбой, так же на невысоких заборах сушились развешанные сети, а рядом лежали перевернутые днищем вверх лодки, так же рыбаки на рассвете уходили в море и могли не возвращаться сутками и даже неделями. И так же как и в других деревнях, подруги рыбаков, их жены и невесты, подолгу стояли, глядя на темнеющее вечернее море, ожидая, что вот-вот у самого горизонта покажется маленькая черная точка. Некоторые из них подурнели, стоя изо дня в день на морском берегу, их лица были обветренны и кожа их огрубела, глаза стали хуже видеть от постоянного напряжения, морщинки — следы постоянной тревоги — покрыли их лбы и щеки. Другие же, совсем еще молоденькие, с живыми миловидными лицами, еще не узнали губительного влияния времени и оставались красивыми той красотой, которую может подарить только юность.

Среди молодых девушек, населявших южное побережье Средиземного моря, не было ни одной, которая могла бы сравниться красотой с Росалиндой — дочерью одного местного рыбака. Росалинда — а это мелодичное имя означает не что иное, как «прекрасная роза», — была стройна и грациозна, и одного взгляда ее черных глаз было достаточно, чтобы какой-нибудь несчастный юноша навсегда лишился покоя. Ее длинные темно-каштановые волосы, выгорев на жарком южном солнце, сделались медно-рыжими и окружали ее лицо огненным ореолом, делая девушку еще прекраснее.

Молодые мужчины, не связанные узами брака, решались попытать счастья, предлагая ей руку и сердце, но все получали решительный отказ. Слава о красоте девушки разнеслась далеко за пределы деревни, и скоро из других сел провинции стали съезжаться сюда молодые рыбаки и крестьяне — посвататься к Росалинде. Но гордая и высокомерная красавица была непреклонна. И оставалась прекрасной, и морщины не трогали ее лица, ибо незачем ей было простаивать часами на берегу моря, напряженно вглядываясь в его бесконечные, изменчивые, как душа человека, просторы. Она никого не ждала, никого не любила и никого не боялась потерять.

Среди рыбаков, влюбленных в Росалинду, был и некий Пепе — или, как называли его в деревне, Пепе-русалка. Молодой и сильный, он мог бы, конечно, и наказать насмешников, давших ему такое «женское» прозвище, но рыбак был слишком миролюбив и молча переносил обиду. Высокий и красивый парень вовсе не был похож на загадочную обитательницу морских глубин, а прозвище он получил за то, что однажды вечером, после захода солнца, вытащив на берег лодку и распутывая сети, увидел Росалинду, что купалась неподалеку. Пораженный красотой девушки, Пепе принял ее за морскую принцессу, о чем наутро и рассказал друзьям-рыбакам. Вся деревня хохотала над наивностью бедного Пепе, и с тех пор это слово будто прилепилось к нему, оно преследовало его так же неотступно, как и образ Росалинды. Будучи красивым и удачливым в море, Пепе вполне мог бы рассчитывать на благосклонность возлюбленной, если бы не одно обстоятельство: юноша был, можно сказать, самым бедным рыбаком во всей деревне. Родители Пепе умерли, когда он был еще ребенком, а его уловов едва-едва хватало на то, чтобы прокормить себя и купить необходимые рыболовные снасти. Обычно в море ему везло и благодаря находчивости и природной силе он привозил рыбы больше, чем его товарищи, но правильно распорядиться ею, продать подороже он так и не научился; все время раздавал большую часть пойманной рыбы за бесценок вдовам тех рыбаков, кто так и не вернулся с моря, оставляя себе ровно столько, сколько необходимо, чтобы выжить. Жители деревни считали его добрым малым, возможно, немного глуповатым: ну какому человеку придет в голову раздавать свою рыбу, когда у тебя самого нет лишней рубашки? Но девушек привлекали его сила и красота, открытая душа и веселый нрав, они считали его достойным женихом и, приветливо улыбаясь ему, бросали на рыбака обжигающие взгляды. Однако Пепе никого не замечал, кроме своей прекрасной русалки — Росалинды. Несколько лет любовался он ею издалека, не смея заговорить, и лишь здоровался с ней, встречая на берегу или на узких деревенских улицах. И всякий раз она окидывала его насмешливым взглядом, и душа обычно такого смелого рыбака уходила в пятки. Но со временем, когда сваты стали заявляться к девушке все чаще и чаще, он тоже решился испытать свою судьбу. Пепе, парень, который не боялся самых грозных штормов и ураганов, нырял за устрицами на дно моря, кишащего акулами; человек, готовый прийти на помощь другу, в какую бы страшную беду тот ни попал, — так вот, Пепе неделю раздумывал: пойти — не пойти к девушке, чтобы просить ее руки. Волнение и страх терзали его душу. И все-таки он отважился переступить порог дома красавицы, но Росалинда даже не дослушала его — она залилась звонким смехом и долго-долго не могла остановиться.

— Ты с ума сошел! — сказала она наконец, устав от смеха. — Я и ты… Да это же просто смешно!

И гордая красавица удалилась, и на другой день все девушки деревни смеялись ему вслед и показывали на него пальцами — так забавно передразнивала Росалинда влюбленного рыбака.

Глубоко оскорбленный Пепе стал замкнутым, сторонился соседей, но любовь к жестокой девушке осталась в его сердце; даже в море он не мог забыть о ней, что же говорить о долгих ночах, которые он проводил в своей бедной одинокой хижине?

Жизнь в деревушке шла своим чередом, и Пепе все так же выходил в море, а каждую субботу отправлялся в город — продать рыбу и устриц. И та суббота, которая полностью изменила его жизнь, начиналась так же, как обычно. Шумный базар оглушил его, цыгане, арабы, крестьяне, циркачи, богатые горожане, с важным видом шествовавшие вдоль прилавков — все смешалось в его голове — Пепе так и не мог привыкнуть к городскому шуму. Поэтому не было ничего удивительного, что он опять, как всегда, уступил свой свежий товар вдвое дешевле, лишь бы поскорее покинуть базар, да к тому же проворный цыганенок вытащил у него половину полученных денег. Грустный и усталый рыбак собрал свои корзины, чтоб вернуться домой. И тут чьи-то крики привлекли его внимание. На углу ряда, там, где почти не было покупателей, двое молодых парней сгребли с прилавка, за которым торговал какой-то старик, весь товар, и, словно не замечая его протестующих возгласов, стали удаляться, посмеиваясь. Старик выскочил из-за прилавка и повис на плече одного из воров, но тот грубо стряхнул его, а вдобавок еще толкнул несчастного, да так сильно, что старик упал, ударившись головой о лавку.