Городские ведьмы - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Перевозчикова cтр.№ 4

Они спустились по лестнице. Собака выскочила во двор, присела, между собачьих лап почти сразу образовался маленький водоем.

– Вот видишь, как долго терпела! Ну и где же ты была так долго? С отключенным телефоном?

– Юлька привлекла к своему проекту. Снимала мой женский портрет. «Ведьма» называется. Рассчитывает показать в серии «Горожане».

– Ну и зря рассчитывает. В ее возрасте уже пора понимать, что пройдет, а что нет.

– У вас с ней один возраст. Вы ровесники.

– Интеллект, к сожалению, разный. Или уровень развития.

Сейчас Глеб пустится в рассуждения, какая Юлька дура. Фыркать в адрес друг друга у Титова и Вишневской – любимое занятие. Он злословит по поводу ее интеллекта, она – о его моральных качествах. Скучно.

– Все, хватит, мы с тобой договорились, что не будем ее обсуждать.

– Я ничего и не говорю.

– Вот и молодец, смотри, твоя подруга тебе палочку принесла.

У ног Титова уже стояла Берта, держа в зубах огромную ветку тополя. Глаза мужчины потеплели:

– Ну что, поиграем, собака?

Таня присела на свежий пенек. Все что осталось от старого тополя… Мало кто знает, что тополь и осина – родственники… Оба дерева – проводники энергий. Из одного мира в другой… Не зря в городах так много тополей… Жизнь еще теплилась в этом пне… Собака отнимала у Глеба ветку, он разломал ее напополам, и получилось две. Одну Глеб кидал, другую держал за спиной, собака носилась за палкой и, принося, бросала, видя другую. Обоим было весело. Глядя на Титова, Таня подумала: «Кажется, собаки – это единственные существа в мире, которым ты доверяешь, Глеб». Вспомнился гусь. Интересно, где села стая? Татьяна настроилась. Под перепончатыми лапами мягкий и влажный мох, пахнет багульником, где-то вдалеке стеной стоят чахлые болотные елки, а за ними – могучая сосновая поросль. Болото! Далеко. Людей вокруг нет, где-то похрустывает ветка под чьей-то легкой лапой. Лиса?! Стая встрепенулась, но нет, все тихо.

– Таня! Таня! Ты где?

Далекий голос. Таня? Она резко очнулась, почему-то уже под рябиной на противоположном конце пустыря, на лицо сыпались мелкие листочки и горьковатые оранжевые ягоды. По пустырю метался голос Глеба. Откликнулась:

– Я здесь, Глебушка!

– Куда ты пропала? Я оглянулся, сидела на пеньке, и нет тебя.

Таня подошла и обняла его. Поцеловала. Укололась о двухдневную светлую щетину. Глеб вздрогнул от неожиданной ласки, но не отстранился.

– Отошла листьев набрать и задумалась. Спасибо, что позвал. Пошли домой.

– Пошли. – В глазах Глеба пульсировало недоверие и где-то даже страх. Непонимание. Но задавать вопросы он явно не решался. Отлично, не надо никаких вопросов. Молча поднялись домой по лестнице, не дожидаясь лифта. Собака юркнула в комнату к Гоше, Таня и Титов немного посидели на кухне, поболтали о Глебовых делах, обсудили его новую программу, которую они делали вместе с новым режиссером Валечкой Гусаренковой, но разговор не клеился. Таня чувствовала, что Глеб что-то видел. Или исчезновение, или появление, и никак не может это уложить в голове. Возникшая недоговоренность тяготила обоих. Таня встала и пошла в комнату. Разобрала диван и позвала. В конце концов есть проверенные методы. Дождавшись, когда голова мужчины коснется подушки, осторожно тронула его волосы.

– Устал? Помочь тебе расслабиться?

– Ты сегодня какая-то подозрительно нежная! Конечно! – Таня почувствовала, что он сам бессознательно хочет забыть то странное, что видел на пустыре.

Получив разрешение, нежно погладила рукой по волосам, затем ее пальцы заскользили по голове, выискивая нужные точки; они находили их и массировали, с кончиков соскакивали невидимые Глебу искорки, успокаивая и расслабляя; потом горячие руки ведьмы прошлись по позвоночнику, она чувствовала, как обмякает и расслабляется его тело. Теперь и не заметит, как заснет… «Спи дорогой, забудь все, вспомнишь потом. Потом, потом. Когда нужно будет», – прошептала Таня. Мужчина крепко спал.

Где-то под утро, около шести, они проснулись и как ни в чем не бывало занялись любовью. Потом Глеб заснул, а Таня пошла будить сына и готовить завтрак.

Георгий с трудом оторвал рыжую голову от подушки и отправился в душ. В семь тридцать уже умытый и причесанный сын уплетал омлет с сыром, а собака, роняя слюни, сидела рядом с кухонным столом.

– Мам, – задумчиво спросил Гошка, когда Таня наливала ему кофе с молоком, – ну что ты в нем нашла? Ну неужели только красивую рожу? Он же засранец! У тебя лучше были!

– Гош, полюбить можно любого, даже засранца. Это называется безусловная любовь. Ее неплохо бы познать каждому. Главное, чтобы при этом никто не мог ущемить твои интересы и подавить тебя. Он же меня не ущемляет и не подавляет. Я ему просто не позволяю.

– Да ты и не любишь его, ма, мне кажется, что тебе просто лень его выгнать. Ты вообще какая-то стала странная! Как будто все время не здесь! Что с тобой?

Таня нахмурилась. Гошка, как всегда, мудр и наблюдателен. «Да, странная, да, все время не здесь. И совершенно ничего с этим поделать не могу», – с горечью подумала она. Надо было что-то отвечать.

– Так заметно, Гош?

Гошка кивнул. Таня тяжело вздохнула и поежилась:

– М-да… Только не проси меня объяснить, в чем дело, я все равно не смогу тебе ничего толком сказать. Потом. Подожди, ладно?

– Ладно, мам. Ты у меня мудрая змея и известная ведьма. Погуляй с собакой, я уже на первую пару опаздываю.

– Георгий! Да ты просто наглец! Кто собаку домой притащил?

– Хорошо, хорошо!

Любимое дитятко подхватило поводок, и они с Бертой убежали сделать дежурный кружок вокруг дома. Через пятнадцать минут открылась дверь и вбежала собака, волоча за собой свою сбрую. Гошка убежал в университет. Собака бросилась к миске и жизнерадостно зачавкала. Таня отстегнула поводок, собака даже не вздрогнула, продолжая увлеченно есть. Хорошо, наверное, быть собакой.

От мыслей Таню отвлек телефонный звонок. Знакомый хрипловатый голосок осведомился фальшиво-любезным тоном:

– Танечка? А Глебушка еще спит?

Звонила Валя Гусаренкова, дама-режиссер. С ней Глеб работал последнее время чаще, чем с остальными. Из всех известных Тане дам, тронутых возрастом, Валя молодилась особенно удачно. Даже при внимательном взгляде и на очень близком расстоянии Вале никак нельзя было дать ее пятидесяти трех лет. Небольшого росточка, худенькая, как подросток, со стильной стрижкой и в забавных очочках, которые не только освежали лицо, но еще и оптически увеличивали глаза. Выдавала Валечку только морщинистая шейка, но она умело драпировала ее шейными платками разных цветов и фасонов. Даже среди любвеобильных дам постбальзаковского возраста, в изобилии встречающихся во всевозможных телекомпаниях, Валечка выделялась своей страстью к молодым мужчинам. И, надо сказать, благодаря ее моложавости и настойчивости они периодически одаривали ее вниманием. По Таниным предположениям, Титов, известный экспериментатор, тоже Валю не обошел; по крайней мере сейчас она смотрела на него глазами верной собаки, ожидающей ласки или подачки. Так Берта смотрит на свою хозяйку, когда та делает котлеты, рассчитывая получить еще кусочек вкусного фарша. Всех женщин моложе семидесяти Валя искренне ненавидела и не упускала случая помянуть «добрым словом». Если бы в ее руках оказался автомат с запасом патронов и лицензия на отстрел женщин, в городе просто не осталось бы ни одной особы женского пола, за исключением древних старушек и грудных младенцев. Видимо, телефон у Глеба отключен, и Валечка не нашла ничего лучше, как позвонить Тане, которую, впрочем, как и всех остальных «его баб», терпеть не могла.