Анахрон - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Беньковский, Елена Хаецкая cтр.№ 74

И как-то быстро ведь случилось, почти без перехода. Оглянуться не успел…

Зажегся верхний свет. Наглая девка маячила в дверях. Кокетничала. Плечами водила, свитер теребила. На Сигизмунда поглядывала. Мол, как — понравилось?

Сигизмунд в сердцах скомкал рисунок и швырнул в нее. Промахнулся.

Лантхильда удивленно посмотрела на него. Спросила о чем-то.

— За козла меня, выходит, держишь? — заговорил Сигизмунд. — Так, получается?

— Хва-а?.. — погнала было девка залепуху.

Сигизмунд погрозил ей кулаком. Сел на диване и картинно надулся. Так обычно сама девка показывала, что обижается.

Думал, она сейчас поступит так же, как он, Сигизмунд, обычно поступал: рядом присядет, возьмет за руку, уговаривать начнет. Фигушки. Повернулась и вышла. Сволочь.

Сигизмунд угрюмо повертел в руках лицензионку. Мел Гибсон, подняв мечуган, со свирепым лицом куда-то шел. Видимо, в атаку.

Минут через пять Лантхильда опять вошла к Сигизмунду. Схватила за руку: пошли, дескать. Ну, пойдем.

Привела его в гостиную. Усадила. И принялась разыгрывать странную пантомиму, непрерывно тарахтя при этом по-своему.

Ну вот. Сперва психоделическая «Чайка». А теперь, надо понимать, «Одинокий голос человека». Театр одного актера. И одного зрителя.

На пианино были водружены кувшин и кружка. Кувшин тот самый, мемориальный, из которого Сигизмунда поливали во младенчестве.

На кувшин из угла строго взирала закопченная Богородица. Серебряный потемневший нимб наехал ей на самые брови, как зимняя шапка.

Посреди комнаты лежало несколько томов БСЭ. Старой, хрущевской. Синей.

Перед томами стояло несуразное девкино ведро.

Лантхильда торжественно уселась на тома. Неплохо для начала. Дескать, долой культуру! Раздвинула ноги. Начала водить в воздухе руками — как раз над ведром. И приговаривала (Сигизмунд улавливал часто повторявшиеся слова):

— …Гайтс… Милокс… Гайтс… Милокс…

Затем она встала, взяла ведро и, ступая с преувеличенной театральностью, высоко поднимая колени, кружным путем направилась к пианино. Налила в кувшин что-то из ведра. Сигизмунд со своего места не видел, что именно.

Девка что-то проговорила, сперва презрительно, затем с пиететом, после чего с кувшином дала круг по комнате. Перед иконой остановилась, вознесла кувшин к иконе. Спросила что-то. Прислушалась. Сменила положение и совершенно другим голосом, более низким и грозным ответила — будто бы за Богородицу.

— Йаа, Лантхильд! — будто бы сказала Богородица.

Лантхильда поклонилась иконе, снова вознесла над головой кувшин и, запустив палец в кувшин, брызнула на оклад.

Сигизмунд онемел. Кого он ввел в свой дом?! Девка такую дикость явила, что даже его пробрало. А он-то считал, что ко всему уже привык!

Девка завершила свой круг и налила из кувшина в кружку. Поставила кувшин, взяла кружку и на вытянутых руках поднесла ее Сигизмунду. Пей мол, родимец!..

Сигизмунд с сомнением посмотрел на кружку. Там плескало молоко.

Конечно, по девкиному мнению, это милокс — одна сплошная срэхва. Почему бы прямо из пакета не налить? Нет, надо было в ведро… Где только это ведро не валялось, прежде чем сюда попасть. Если вспомнить, кто это ведро отрыл… И где…

Может, лучше не пить? Сценусловности, то, се…

Сигизмунд кашлянул и сказал решительно:

— Лантхильд! Это милокс — срэхва.

Лантхильда обрадовалась. Усердно закивала головой.

— Срэхва!

Дальше начала что-то объяснять. Сигизмунд опять насторожился. Выходило так, что в пакетах срэхва, но есть шанс заполучить не срэхву. В то, что девка представляет некую прибалтийскую торговую фирму (о чем сам Сигизмунд соврал Федору), Сигизмунд бы уже не поверил. Так где она собирается брать натуральное молоко?

— Хво, девка, колись? Хво милокс нэй срэхва?

Во. Выродил.

Лантхильда степенно кивнула. Мол, сейчас объяснит. Приложила два пальца к голове, как рога, и сказала:

— Гайтс.

Сигизмунд на всякий случай тоже приложил пальцы к голове. Господи, какой маразм! Аськин мокрогубый писал бы кипятком от восторга.

Переспросил свою любезную подругу Лантхильдочку:

— Лантхильд! Гайтс — это бэ

—э?

— Мэ-э! — строго поправила Лантхильда. — Бэ

—э — авизо!

— Мэ-э! — заблеял Сигизмунд. И затряс головой. «Рогами» на Лантхильду нацелился.

Она радостно визгнула, отскочила. Хмурая Богородица со стекающей по щеке молочной каплей взирала на баловство со стены.

Сигизмунд был доволен. Обида отпустила. Не считает девка его, Сигизмунда, козлом. Хотя… а гениталии почему?

Он принес скомканный рисунок. Показал на гениталии козла. Спросил:

— Гайтс?

— Йаа…

— Милокс?

— Йаа…

Сигизмунд постучал пальцем по гениталиям. Лантхильда слегка покраснела, потом прыснула и показала на свою грудь.

— Это что… — удивился Сигизмунд. — Это у тебя не козел, а коза, значит? А почему три?

На этот вопрос ответа у Лантхильды не было.

Она присела рядом, взяла Сигизмунда за руку и начала очень убедительно говорить. Показывала то на ведро, то на Богородицу, то на кружку. В общем, уговаривала Сигизмунда завести козу.

Не может она, Лантхильд, пакетную срэхву употреблять. И Сигисмундсу не советует. А как хорошо-то будет, когда козу возьмем!.. Какое молочко-то будет сытное да полезное. Ведь как будет? Вот встанет она Лантхильд рано-рано утром, сядет за подойник, козу за вымечко подергает-потянет, молочка надоит. Нальет она, Лантхильд, теплого парного молочка в кувшин, а из кувшина — в кружку. И в постель мил-другу Сигисмундсу, махта-харье и так далее, подаст с поклоном: пей, кушай, здоровья набирайся.

В общем, такой лубок развела.

На Богородицын авторитет ссылалась. Годиск-квино, мол, согласна: йаа, говорит, Лантхильд, йаа, заводи гайтс, у гайтс хороший милокс, а пакетс-милокс со срэхва ист, йаа…

Сигизмунд спросил ради интереса (видел, что всђ у Лантхильды тщательно продумано):

— А кормить-то ее чем? Фретан что твоя гайтс будет?

На это у Лантхильды тоже был ответ. Хави! Вот что будет фретан гайтс. Хави!

— А где взять эту хави?

Как где? На газоне накосить, конечно. Она, Лантхильд, приметила — тут есть деревья, есть и трава. Попусту, небось, пропадает травка-то. Вот возьмет Сигисмундс косу, навострит ее, направит, выйдет по росе на травку…

Объясняя, Лантхильда кучу бумаги извела рисунками.