Черный ястреб - читать онлайн книгу. Автор: Джоанна Борн cтр.№ 36

Жюстина вновь легонько сжала его плоть. Она знала, какие мышцы задействовать, ибо практиковалась в этом слишком долго.

Это она могла ему дать. Потому что знала, как это делать.

Только на этот раз это не было тягостной обязанностью. Все выглядело совсем иначе. Жюстина даже не подозревала, каким сильным может быть напряжение и какой оглушительный взрыв за этим следует. Радость сочилась из каждой клеточки ее тела и скапливалась в месте соединения их тел. Жюстина вновь сжала мышцы, чувствуя быстрые движения Хоукера и слыша его прерывистое дыхание.

Он больше не был осторожным и уравновешенным знатоком своего дела, превратившись в необузданного дикого зверя. Он словно сошел с ума, погрузившись в пучину страсти. Из его горла вырвался хриплый сдавленный крик, а потом его тело напряглось и замерло на мгновение. Хоукер порывисто отстранился и содрогнулся всем телом.

Они сжимали друг друга в объятиях. Хоукера била дрожь. Жюстина тоже дрожала. Ей казалось, что ее кости вдруг стали мягкими и податливыми, точно нагретый воск. Уткнувшись головой в грудь Хоукера, она слышала его частое прерывистое дыхание.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем он снова заговорил. Его голос звучал хрипло:

— Было… было очень хорошо.

Жюстине не хотелось открывать глаз, потому что из них катились слезы. Она не могла понять, почему плачет.

— Я не стану тебе ничего говорить. Ты и так чересчур самодоволен. — Жюстина помолчала немного, а потом добавила: — Нет, все же скажу. Было хорошо. Я даже помыслить не могла, что будет так хорошо.

— Я тоже. Судьба сыграла с нами шутку, верно? — Хоукер тяжело дышал. — Идем в дом, пока ты не подхватила простуду.

— Да, так будет лучше.

— Посмотрим, что у нас получится в постели. Хоукер не позволил Жюстине босиком идти до дома. Он подхватил ее на руки и понес под проливным дождем. Жюстина ужасно замерзла, но вместе с тем ее переполнял какой-то странный необъяснимый восторг.

Они обсохли и отогрелись у камина, а потом занимались любовью в постели долго и нежно. И это тоже получилось неплохо. Язык и губы Хоукера поистине творили чудеса.

Микс-стрит

Лондон 1818 год

Она находилась в объятиях Хоукера. Жюстина поняла это сразу, еще не успев открыть глаз. Подобное случалось слишком редко и надолго оставалось в памяти.

Даже теперь, спустя много лет, она по-прежнему грезила о нем. Иногда ей казалось, что Хоукер рядом. Она ощущала его руку под своей головой и обнаженное тело рядом со своим телом. Снова и снова Жюстина просыпалась в холодной постели, которая, казалось, все еще пахла Хоукером.

Но на сей раз сон продолжился и наяву.

Она вынырнула из небытия прямо в его надежные руки. Жюстина была уверена в этом, потому что звук его дыхания и запах сто кожи она не спутала бы ни с чем на свете.

— Я сразу вижу, когда ты просыпаешься, — произнес Хоукер.

— Всегда знал. — Во рту у Жюстины пересохло.

— Просто я привык быть осторожным. — Хоукер отодвинулся от Жюстины и подоткнул одеяло. — Знаешь, я никогда не доверял тебе. Даже когда мы были очень близки. Но я думал, что это стоит риска. Ты всегда стоила того, чтобы рискнуть.

«В меня всадили нож, потому что я шла предупредить тебя».

— Ты мне не доверяешь? Разумно!

— Мы сделали достаточно, чтобы нажить себе врагов. Губы Хоукера растянулись в улыбке, в то время как глаза оставались серьезными. Он осторожно подвинулся, чтобы не причинить Жюстине боли. — В данный момент ты не представляешь опасности. Более того — еще совсем недавно ты балансировала на грани жизни и смерти.

— Сколько?

— Почти три дня.

Так долго? Прошедшие дни высыпались из ее памяти, точно монетки из кармана.

— Я не помню.

— Неудивительно.

Кто-то надел на Жюстину ночную сорочку. Левая рука была охвачена болью or плеча до кончиков пальцев. Рана под повязкой горела и пульсировала. Жюстина подняла руки. Господи, как тяжело. Ее суставы напоминали заржавевшие от времени шестеренки.

На запястьях виднелись синяки. Чуть выше на руках остались отпечатки пальцев державшего ее человека.

— Я вся в синяках. — События начали вырисовываться в памяти Жюстины, точно постепенно возникающие из тумана силуэты. Она шла по Брэдди-сквер, торопилась к Хоукеру, чтобы предупредить его. Она вспомнила удар ножом и свою попытку добраться до Микс-стрит. — С кем я дралась.

— Я держал твои руки, пока доктор зашивал рану — ведь ты сильно сопротивлялась, — и потом, когда едва не лишилась рассудка от жара. — Хоукер встал с кровати. — Поэтому у тебя и остались синяки. У меня просто не было иного выбора.

Тон, каким Хоукер произносил эти слова, свидетельствовал о том, как неприятно ему было причинять Жюстине боль.

«О, Хоукер, как часто мы причиняли друг другу боль».

Подбородок Хоукера покрывала трехдневная щетина, что всегда делало его похожим па головореза. На нем были брюки и просторная рубаха, расстегнутая до середины груди. Жюстина почувствовала все это еще во сне: складки на ткани и такое знакомое и успокаивающее тепло его кожи.

Хоукер взял со стола кувшин и наполнил его содержимым чашку.

— Все хотят, чтобы ты пила это. Редко встретишь подобное единодушие. Я поднесу чашку к твоим тубам и подержу голову.

В чашке был лимонад, оказавшийся весьма кстати, ведь у Жюстины так пересохло во рту.

Пока она пила, они с Хоукером смотрели друг на друга. Он выглядел очень уставшим. Скулы проступили явственнее, глаза запали. Ему довелось увидеть, как Жюстина подошла к самому краю могилы.

— Вот так-то лучше. — Хоукер осторожно опустил Жюстину на подушку. — А ведь я чуть тебя не потерял. В какой-то момент ты перестала бороться, и я подумал, что все кончено.

— Нет. Не в этот раз. — Когда Жюстина лежала спокойно, боль немного стихала. — Ляг рядом, если тебе не трудно. Мне очень больно, а еще я замерзла.

— С удовольствием.

Жюстина хотела уже рассмеяться, но вовремя получила предостережение от собственного тела и сдержалась.

— Где газеты? Они у тебя? Это очень важно.

— У меня. — Хоукер приподнял одеяло и опустился на постель рядом с Жюстиной. Как много раз он проделывал это.

— Я расскажу тебе, что видела, когда проснусь. — И еще одно. — Не посылай за Северен. В этом нет необходимости.

— Поспи, Сова.

— Знаешь что? Ты единственный в мире, кто… кто по-прежнему называет меня Совой.

Темнота оказалась бесконечной и дружелюбной. И Жюстина согласилась отдохнуть немного под се покровом.