Лидочка толкнула калитку, та нехотя поддалась — ей пришлось проталкиваться по стеблям, оставляя сектор полеглой травы.
Лидочка вышла с участка.
Кусты с той стороны казались еще более густыми. Но Лидочка помнила, где останавливались наблюдатели.
Она склонилась в том месте, как будто была уверена, что они что-то потеряли у забора.
Лидочка раздвинула тугие ветки и увидела, что искала: небольшую, как старинная авторучка, тяжелую трубочку с проволочной сеткой микрофона с того конца, что был обращен к дому, и обрывком пластикового провода сзади.
Лидочка не сомневалась, что этот микрофон оставили здесь соотечественники, и эта мысль ее не обрадовала. Она не знала, взять ли ей микрофон с собой или оставить на месте. Надо было спросить у Славы — ведь это его сад оказался объектом внимания тех людей.
Размышляя, она услышала голос Славы. Тот стоял на открытой террасе сзади дома и кричал:
— Что вы там делаете?
— Сейчас покажу, — сказала Лидочка. — Идите сюда.
И тут же она подумала, что поступает неправильно, разговаривая возле микрофона, — он же все слышит, записывает и передает по начальству.
Слава нехотя спустился с террасы и пошел по газону.
Лидочка подняла микрофон, закрыла ладонью металлическую сеточку и вошла в калитку.
Но так как она не была уверена в способностях микрофона, то, потянувшись к уху Славы, прошептала:
— Вы молчите, ничего не говорите, только смотрите, что я нашла под вашим забором.
— Что это? — спросил Слава.
— Тише! Это же микрофон!
— Это ваш микрофон? — тупо спросил Слава.
— Как глупо! — рассердилась Лидочка.
Она быстро прошла к небольшому сарайчику и открыла скрипучую дверь (вот уж не думала, что в Англии так громко скрипят двери). Посреди сарайчика стоял бумажный мешок с белым удобрением. Лидочка энергично сунула микрофон внутрь и разровняла порошок.
— Теперь спокойнее, — сказала она.
— Вы объясните, что к чему? — спросил Слава.
— Я же вам говорила: тут ходили двое, я удивилась, что они тут делали, пошла и посмотрела. И нашла.
— Но зачем микрофон?
— Чтобы слушать!
— Зачем вам нас слушать?! — В голосе Славы звучало отчаяние. Он как-то искривился, словно под сильным ветром, и стал похож на фигуру помирающего с голоду крестьянина с какого-то плаката времен Гражданской войны.
— Мне совершенно не нужно вас слушать, — возразила Лидочка. — Но кому-то это представляется интересным.
— И вообще, что вам от нас нужно?! Зачем вы вторглись в наш дом?! Как будто и без вас мало неприятностей!
— Послушайте, Слава, я честно заплатила вашей маме за комнату. Мне, честно говоря, куда удобнее и приятнее жить в гостинице, чем варить вам суп, подметать пол и выслушивать постоянные скандалы. Я завтра же утром уезжаю в гостиницу. Так всем будет приятнее. А деньги вы можете мне возвратить, когда вам будет удобно. Но желательно завтра — мне же надо будет платить в гостинице.
— Какие деньги? — Очевидно, упоминание о деньгах повергло Славу в растерянность. Он ожидал чего угодно, признания, отрицания своей зловещей роли, слез и криков, но только не этого. — При чем тут деньги? Какие еще деньги? Вы приехали сюда, чтобы следить за нами, вы спелись с темными бандитами, только не воображайте, что мы вас боимся.
— Вроде бы мы договорились? — спокойно сказала Лидочка. — Я уезжаю завтра утром. Сейчас уже темно. Но если вы будете настаивать…
— Не будет он настаивать, — сказала от открытой двери в сад Иришка. — Он ничего не соображает. Фазер, пойми такую вещь: Лидия Кирилловна еще как-никак годится тебе в любовницы, но злодейка из нее совершенно никакая. К тому же у тебя, как всегда, нет ни одной копейки свободной. Я твою жадную натуру отлично знаю.
— Ирина, как ты смеешь! В такой момент!
— Момент как момент, — ответила Иришка и спросила Лидочку: — Кофе сделать?
— Да погодите вы со своим кофе! — вдруг рассердилась Лидочка. — Ты знаешь, что я нашла под вашим забором?
— Нет, я только что подошла, — ответила Иришка. — Я слышала только, как фазер давал вам отставку, забыв, с каким вожделением рассматривал ваше роскошное тело.
— Иришка! — уже без гнева попыталась остановить ее Лидочка, потому что в ситуации заключался черный юмор.
— Ирина, немедленно прекрати! — закричал Слава.
На соседнем участке англичанин включил газонокосилку. Может быть, он сделал это нарочно, чтобы не слушать, как эти иностранцы кричат друг на друга на своем варварском языке.
— Шестнадцатый год, как Иришка! — огрызнулась дочь.
— Загляни сюда, — поманила Иришку Лидочка. Та сунула нос в сарайчик. Лидочка достала из мешка с удобрениями микрофон с хвостиком.
— Откуда? — лаконично спросила Иришка.
Лидочка объяснила, почему ей пришло в голову выйти из сада и поискать в кустах.
Слава стоял рядом и всем видом изображал недоверие к любому слову Лидочки.
— Фазер, — сказала Иришка, энергично затолкав микрофон в мешок, — ты слышал о презумпции невиновности? В любом детективе о ней пишут.
— И что?
— Считай, что я распространяю ее на Лиду. Пускай в тяжелый момент она будет с нами, а не против нас.
— А микрофон? — спросил Слава, будто это и было главным обвинением против Лидочки.
— А микрофон я попозже занесу к Роберту. Его отец механик. Он в этом понимает.
Слава ушел из сада, не говоря ни слова.
— Не обращайте внимания, — сказала Иришка. — У него совсем нет интуиции. У меня ее тоже иногда не бывает. Я сначала, честно говоря, приняла вас за претендентку. Как в романе — на руку и сердце графа!
Кофе Иришка не приготовила. Она позвонила Ричардсонам, сказала Роберту, что ей нужно поговорить с его папой. Потом сбегала в синий от вечернего воздуха сад и вернулась с микрофоном, завернутым в носовой платок.
Лидочка была у себя. Ей казалось, что Слава должен подняться к ней и попросить прощения. Но он пил чай с родственниками. Лидочка не знала об этом и собралась все же сделать себе кофе. Она спустилась, толкнула дверь в столовую. Все трое сидели за круглым столом и разом оглянулись, словно она застала их за нехорошим делом.
— Простите, — сказала Лидочка. — Я хотела кофе сделать.
И вдруг неожиданно, словно с облегчением, Валентина приподняла свое налитое жиром тело, кинула его к двери на кухню и возопила:
— Конечно же, надо чайку выпить, чего же мы сидим, не ужинавши!
Лидочке сразу расхотелось пить кофе, но пришлось остаться в столовой. Кошки начали рассказывать, как они были на бут-сейле. Вот если бы оставаться здесь, то там замечательная мебель, почти новая за бесценок. Мы вам покажем, мы купили рамочки по полфунта, золотые, просто шик!