Кое-что о любви - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Бойл cтр.№ 13

– О, Седжуик, – покачала головой Эммелин, – вы просто невозможны в таких вещах. Как вам удалось так долго и надёжно скрывать меня?

– Это не составляло труда до тех пор, пока вы не решили войти в мою жизнь, – сказал он. История была вполне подходящей для него и для остального светского общества. – И гораздо лучше рассказанной вами выдумки о том, что на вас напали и ранили.

– Но, Седжуик, в меня стреляли. – Она опустила взгляд к нижней ступеньке лестницы, и в её глазах снова вспыхнул тот странный, расчётливый, манящий свет.

У Алекса внутри тревожно звенел предупреждающий колокольчик, поэтому он едва расслышал, как она пробормотала:

– О чёрт, что ей нужно?

Эммелин как молния бросилась обратно, обвила руками его шею и громко сказала:

– Мой дорогой Седжуик, вы всегда были моим верным рыцарем.

Прежде чем он смог её остановить, она одарила его прикосновением своих губ – и полностью и бесповоротно изменила его взгляд на супружеские отношения.

Ухватив Седжуика за лацканы сюртука, Эммелин притянула его ближе.

– Леди Лилит смотрит, – торопливо шепнула она и, поднявшись на цыпочки, прижалась губами к его губам.

Она считала этот поцелуй просто отвлекающим занимательным представлением для не в меру любопытных родственников Седжуика. И не важно, что всю ночь она ворочалась и металась под простынями, взволнованная и измученная мечтами об этом загадочном мужчине. Его считали холодным и довольно скучным, а он вопреки всему разжёг в ней страсть, как спичка пламя.

«Нет, – сказала себе Эммелин, – этот поцелуй не более чем розыгрыш ради леди Лилит и не имеет никакого отношения к моим неуправляемым желаниям. Однако кто бы мог подумать, что столь бесстрастный человек воспримет свою роль так близко к сердцу – и с таким восторгом?»

Его губы, упругие и тёплые, коснувшись её губ, подарили Эммелин блаженство, и Седжуик стал полностью управлять ситуацией. Нет, в данном случае Эммелин вовсе не возражала против его властного характера. Боже, у неё голова шла кругом от роли жены и баронессы – но, нужно отдать ей должное, она знала кое-что о мужчинах.

И если Седжуик и не имел таланта ко всякого рода уловкам, то, когда дело доходило до поцелуев, его искусство сжигало дотла. Господи, если бы она была его баронессой, она оставалась бы в постели и изображала всё, что он ни пожелал бы, – пока не сгорела бы под его поцелуями.

Его язык незамедлительно начал дразнящую игру, которая обещала намного больше, чем лёгкое времяпрепровождение, и колени у Эммелин подкосились, а рот открылся то ли от удивления, то ли по собственной воле – почему именно, Эммелин и сама не знала.

Затем барон по-настоящему стал хозяином положения: обняв Эммелин одной рукой за талию, а другой за плечи, он привлёк её к себе. Нельзя сказать, чтобы от него исходил приятный аромат, было больше похоже, что он искупался в корыте, из которого поят лошадей, но все это уже не имело значения, когда Эммелин оказалась прижатой к его крепкой груди, а он всем телом приник к ней.

Интересно, когда у аристократов тела начали походить на высеченные из мрамора греческие статуи? Большинство баронов, которых знала Эммелин, были отвратительными коротышками с круглыми животами, но в этом человеке не было ничего маленького или круглого, одна только требовательность и настойчивость – как его губы и его поцелуй.

Эммелин показалось, что она слышит удаляющиеся раздражённые шаги леди Лилит, но Седжуик, очевидно, не понял, что они лишились своего зрителя, а Эммелин не собиралась его просвещать. И кроме того, если мужчина увлечён поцелуем, то кто она такая, чтобы его отвлекать? Особенно когда он стонет и все крепче прижимает её к себе. Теперь руки Алекса не просто держали Эммелин – они двигались с энтузиазмом исследователя: прошлись по равнинам её спины, по долинам талии, даже поднялись на высокие холмы груди.

Когда пальцы Алекса обрисовали круги вокруг затвердевших вершин, чувства Эммелин взорвались, и её охватила паника. Неожиданно возможность удовлетворить любопытство оказалась слишком реальна, а риск чересчур большим. Её дыхание стало коротким и прерывистым, а сердце бешено заколотилось. В висках у неё тоже стучало, словно колокольчик, предупреждавший об опасности, напоминал, какова может быть цена страсти. Эммелин вырвалась и попятилась от Седжуика.

– Думаю, мы достигли своей цели, – сказала она. – Миссис Денфорд ушла.

– Но она может вернуться, – возразил Алекс, делая шаг к Эммелин.

– Исключено. К тому же от вас пахнет, как… от поилки для лошадей!

– Несколько секунд назад это вам не мешало. – В его зелёных глазах горело плотское желание.

«О, и никогда не будет мешать», – подумала Эммелин. Он был проницательным и мог целоваться как сам дьявол.

– Я, как любая жена, старалась быть покорной, – ответила она, прекрасно понимая, что ею управляли совершенно иные мотивы, а отнюдь не чувство супружеской преданности.

– Если бы вы на самом деле были моей женой, – он подошёл ближе, – вы сейчас не стояли бы на этой лестнице.

Эммелин поняла, что если он подойдёт к ней ещё ближе и осмелится снова поцеловать, все её планы потерпят крах. Следует быть честной с самой собой – она питает слабость к мужчинам, особенно к таким, которые могли до бесчувствия целовать, овладевая и её подвязками, и её добродетелью.

И всё же Эммелин всегда гордилась тем, что знала, когда необходимо бросить все и убежать, но не соблазняться тем, что предлагал красивый мужчина. Тщательная подготовка и исполнение хорошо спланированного жульничества не оставляли места для страсти.

Но в Седжуике была какая-то сила, толкавшая Эммелин на желание начать партию, в которой её любившая пикет бабушка бросила бы карты в камин.

Будь проклято обещание беречь имя Седжуика от скандала и вести себя осмотрительно! Это, несомненно, не относилось к мужчине, который, как считалось, был её мужем.

– Дело в том, мадам, – Алекс взял её за подбородок и заглянул в глаза, – что вы мне не жена, и вы не проведёте меня своим притворством.

Он резко повернулся и зашагал по лестнице, оставив Эммелин у её подножия.

Притворство? Он считал её притворщицей? Что ж, из всех…

– Эммелин, – бросил он, поднявшись на верхнюю площадку, – пожалуйста, будьте благоразумны, пока я отдыхаю, и помните наше соглашение: сначала Денфорды, а затем – вы.

– Да, Седжуик, – ответила она вслед его удаляющейся фигуре.

Он вошёл в спальню и закрыл за собой дверь с несколько большей силой, чем, вероятно, было необходимо.

О, будь проклят этот барон! Он всё ещё хотел, чтобы она уехала – даже после того поцелуя. Эммелин сжала кулаки и опустила безвольно руки. Она полагала, что он всегда вот так целовал женщин, весь день работавших на него. Целовал до бесчувствия, а потом шёл отдыхать. Этот мужчина приводил её в бешенство. Оглянувшись на пустой холл, Эммелин тяжело вздохнула и разжала пальцы. Он хотел, чтобы она ушла, и непременно сегодня днём, но Эммелин не могла этого допустить. Ведь если Седжуик выгонит её сейчас, она не получит ни фартинга.