Они среди нас - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Федотов cтр.№ 54

У меня же внутри давно сидела уверенность, что все это: и смерть Закревской, и происшествие в кинотеатре, и прочие безобразия вроде разгрома группой молодежи мемориала памяти воинам-сибирякам (ребята, кстати, после этого выглядели так, будто только что проснулись и о своих «художествах» даже не подозревают!), и мои кошмарные вещие сны, и даже непонятные резкие смены настроения у всех нас — звенья одной цепи. Теперь сюда же пристраивались: странный угон моей машины и не менее странная, но добровольная явка Гурвича с повинной, да еще его жутковатый рассказ о двойниках. В какой-то момент разговора с банкиром у меня мелькнула мысль, а нет ли здесь действительно примеси магии? Но тогда разбуженная Ириной экстрасенсорика промолчала, и предчувствие исчезло. А вот теперь, заново прокручивая в голове всю беседу, я вдруг явственно ощутил зловещий ледяной сквознячок, принесший, показалось, далекий и знакомый шепот: «…будь осторожен… слушай себя… слушай эйдос — он знает все…»

Николай свернул на очередную узкую, извилистую как лесная тропа, улочку старого города, казалось, до отказа забитую вездесущим туманом. Он с размаху шлепался медузой в лобовое стекло, пытался зацепиться за дверцы и крышу и вязкими струями стекал с багажника на мостовую. Дело осложнялось тем, что я никак не мог вспомнить название той улицы, хотя мог в подробностях описать ее — стоило прикрыть глаза и картина восстанавливалась. Однако мы не теряли надежды, и Николай с обычной педантичностью обследовал эти застарелые городские вены по одному ему известному плану.

— Что ты думаешь по поводу показаний Гурвича? — нарушил молчание Берест, присматриваясь к щербатым контурам дороги, выныривающим из тумана.

— Он сильно напуган, хотя и старается держаться этаким казановой, которому все нипочем, но не врет, — я полез за сигаретами. — Ясно одно: то, что он увидел в квартире Закревской подействовало на него похлеще шока. Я бы, наверное, тоже слегка двинулся. Представь картинку: ты только что переспал с роскошной женщиной и вдруг видишь, как она раздвоилась и дерется сама с собой! Куда там Хичкоку или Кингу! — я закурил и приоткрыл боковую форточку.

— А как быть с его заявлением насчет собственного двойника, который устроил погром в «Орионе»? — Берест включил дворники, чтобы очистить стекло от водянистых следов тумана.

— Коля, ожившие двойники — это, конечно, из области фантастики, но… — тут я вспомнил драку в тумане возле кинотеатра, — что-то ненормальное вокруг происходит. А у банкира Гурвича скорее всего острое расстройство психики с явлениями расщепления личности, к тому же…

— …у журналиста Котова приступы ясновидения, — он отобрал у меня зажигалку. — А у котов так просто приступы чревовещания!

— Вполне возможно, — я вдруг совершенно успокоился, и ко мне вернулась прежняя задиристая манера разговора. — Вот видишь, сам с котом разговаривал?

— Он со мной. Ругался, п-подлец, что я его рыбу в холодильнике доел! П-представляешь, картинка?!.. — Берест как-то странно вздрогнул и затих.

— М-да, прямо как у Булгакова… Он в очках был?

— Кто?!.. Ах да, нет, нормальный! — Николай настороженно покосился на меня. — Ты на что это намекаешь?

— Стоп! — я заставил себя мыслить серьезно, хотя это и было чертовски трудно: мозг отчаянно сопротивлялся и старался отрешиться от непонятностей за тонкой ширмой иронии. — Я сдаюсь, не хватало, чтобы мы еще и с тобой разодрались из-за кошки, хотя вывод тут напрашивается очевидный: причина всего этого безобразия, по-моему, должна быть одна! Понимаешь, мы как бы находимся внутри многогранника — можем сосчитать все грани, а представить как он выглядит в целом не в состоянии. Короче, нужен человек, так или иначе знакомый с проблемой и способный свести все факты вместе, — я вызывающе уставился на Береста. — Ну-ка, Холмс, продемонстрируйте свой метод!

С минуту Николай молча крутил баранку, потом вдруг резко затормозил, так что я ощутимо приложился лбом о стекло.

— Вольский! — выдохнул он, выбросил окурок в окно и посмотрел на меня. — Уж ему-то по должности положено разбираться в подобной чертовщине.

— Браво, комиссар! — морщась, похвалил я. — Только водила ты никудышный.

— Ну, в данном случае, похоже, что Холмс — ты, — с сожалением изрек Берест.

— Благодарю, Ватсон, — раскланялся я. — Ну что, навестим ученого?

— А как же сон?

— До вечера еще далеко, успеем, — заявил я с уверенностью, которой не чувствовал.

Наоборот, во мне зрело убеждение, будто мы пытаемся стоять сразу в двух лодках, а впереди река раздваивается.

Но сейчас реальнее казался шанс с Вольским. Николай, видимо, пришел к такому же выводу, потому что резко развернул машину и взялся за рацию:

— «Букет», ответь «Тюльпану»! Прием…

— «Букет» на связи. Это вы, господин комиссар?..

— Выясните, где находится сейчас сотрудник Института психофизики Вольский Антон Аркадьевич. Жду…

Берест вырулил на проспект Молодежи, сбросил газ и перестроился в правый ряд, ожидая результатов проверки.

— Сдается мне, что наш ученый тоже в бега ударился, — высказал я предположение.

Николай не удостоил меня ответом, разглядывая белесые пласты и комья, облепившие голые тополя вдоль дороги. Всегда он так, наш Пинкертон, еще со времен ухаживания за моей старшей сестрой, когда щеголял безусым лейтенантом, только из «учебки» — ни за что не выскажется, если не уверен. Даже в порядке бреда. В отличие от меня.

«Фантастом» меня окрестили в шестом классе. Я тогда написал и публично зачитал свой первый фантастический рассказ, за что и был бит. А через полгода однокашники ходили за мной по пятам и просили дать почитать «что-нибудь еще», потому что рассказ оказался напечатанным в молодежном альманахе. Теперь-то мне за него стыдно, а тогда…

Сейчас же, несмотря на молчание Береста, я был почти уверен, что Вольского в Институте нет, а искать его следует, например, дома или на даче. Видимо, снова заработала моя экстрасенсорика, разбуженная Ириной. Не шел он у меня из головы, и все тут. Он, я, кинотеатр… Почему-то эпицентром всей этой неразберихи норовил стать именно «Орион»? Да еще Вольский?.. Неужели его и впрямь пытались задавить? Тогда — кто?!.. В ожидании ответа на запрос я откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза…

…Татьяна сидела в моем любимом кресле в своей любимой позе — скрестив по-турецки ноги, едва прикрытые легкой голубоватой тканью ее любимого шелкового платья. Высокая девичья грудь призывно проглядывала сквозь полупрозрачные складки — короче, на ней было одно лишь платье. Странно, но я нисколько не удивился, увидев ее, закурил и сел на журнальный столик напротив.

— Сколько лет мы не виделись?

— Не помню… Пять, шесть… Ты соскучилась?

— Тебя невозможно забыть… — Татьяна слегка повела плечами, грудь сладко шевельнулась под платьем. — А меня?

— Я помню…