Скрижаль последнего дня - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Беккер cтр.№ 22

— Империя Ахеменидов? Напомни, пожалуйста.

— Я думал, даже тебе это известно, — раздраженно произнес Бэверсток, но все-таки соизволил продолжить: — Она просуществовала примерно с 560 по 330 год до нашей эры и была первой из многочисленных персидских империй, которые владели в разное время большей частью территории современного Ирана. Если принимать во внимание захваченные ею земли, это было крупнейшее дохристианское государство, занимавшее площадь почти три миллиона квадратных миль на трех континентах. Среди покоренных персами областей и стран были Афганистан, Малая Азия, Египет, Иран, Ирак, Израиль, Иордания, Ливан, Пакистан, Саудовская Аравия, Сирия и Фракия.

Для нас важно то, что примерно с 500 года до нашей эры язык становится известен как имперский или ахеменидский арамейский. Обретя статус официального, он, что удивительно, на протяжении следующих порядка семисот лет практически не изменялся. Как правило, единственный способ определить, где и когда была создана та или иная надпись, заключается в распознавании заимствованных слов.

— То есть?

— Это слова, использовавшиеся для описания предметов или мест, для выражения понятий или воззрений, которые не имели точного эквивалента в арамейском языке и потому заимствовались из местного языка, чтобы максимально доходчиво и правильно передать ту или иную часть текста.

— А в этом тексте ничего подобного нет? — спросила Анджела.

— В той полудюжине слов, что мне удалось разобрать, — нет. Если хочешь знать поточнее, ну, я бы предположил, что эта дощечка имеет довольно позднее происхождение, пожалуй, не раньше начала первого тысячелетия до нашей эры. Но конкретнее определить я не берусь.

— И это все?

— Ты же знаешь, Анджела, я не люблю строить досужие предположения. — Несколько секунд Бэверсток молча рассматривал снимки глиняной дощечки. — У тебя нет фотографий получше? — спросил он. — И откуда взялась эта дощечка?

Что-то в интонации, с которой Бэверсток задал вопрос, заставило Анджелу насторожиться. Она покачала головой:

— Насколько мне известно, других фотографий не существует. И я понятия не имею, где была найдена дощечка. Мне просто прислали снимки для изучения.

Бэверсток хрюкнул.

— Дай мне знать, если вдруг у тебя появится что-то еще. Если в моем распоряжении окажутся фотографии лучшего качества, я бы смог тебе сказать более точно, где была сделана надпись. Но не исключено, — прибавил он, — подчеркиваю, не исключено, что дощечка эта из Иудеи.

— Почему?

Бэверсток показал на то единственное во второй строке слово, которое ему не удалось перевести.

— Конечно, качество снимков настолько отвратительное, что по ним почти ничего нельзя определить, но возможно, что это слово «Ир-Цадок».

— И что это означает?

— Само по себе ничего особенного. Но это может быть первая половина имени собственного Ир-Цадок Секаха. Это старинное арамейское название поселения на северо-западном берегу Мертвого моря. В наше время оно больше известно под своим арабским именем, которое переводится как «Две Луны».

Бэверсток замолчал и через стол посмотрел на собеседницу.

— Кумран? — осторожно предположила Анджела.

— В точку. Хирбет Кумран, таково его полное название. «Хирбет» переводится как «руины». Это слово происходит от древнееврейского horbah. Его можно встретить по всей Иудее, где оно используется для обозначения древних поселений.

— Спасибо, Тони, я знаю, как переводится слово «хирбет». Стало быть, ты считаешь, что эта дощечка из Кумрана?

Бэверсток покачал головой:

— Нет. Я не могу быть уверен, что правильно прочитал надпись. Но даже если и так, слово само по себе может ничего не значить. Оно может быть частью целой фразы. И если оно все же означает Кумран, опять-таки, возможно, это просто упоминание о поселении.

— А когда оно возникло, это поселение? В первом веке до нашей эры?

— Немного раньше, в конце второго столетия. В нем жили примерно до 70 года нашей эры, до того времени, когда пал Иерусалим. Это и есть основная причина, по которой я отношу дощечку к весьма позднему периоду. То есть, если я прав и Ир-Цадок является частью названия Ир-Цадок Секаха, тогда почти наверняка надпись на дощечке была сделана в тот период, когда ешиимы — это племя сегодня больше известно как ессеи — предположительно, обитали в Кумране. Отсюда и происходит очень приблизительная датировка.

— Значит, в тексте на дощечке присутствует только упоминание о Кумране, но сама она не из ессейской общины.

— Я этого не говорил. А сказал я, что в надписи, возможно, присутствует упоминание о Кумране, но сама дощечка, вероятно, не имеет отношения к ессеям.

— Хорошо. А есть еще слова, которые ты бы мог перевести?

— Вот здесь. — Бэверсток показал на последнюю строчку. — Это слово похоже на «локоть» или «локтей», но я не стану за это ручаться. И еще одно слово — вот здесь — может означать «свитков».

— И ты по-прежнему не знаешь, что собой представляет сама дощечка? И может ли она иметь ценность?

Бэверсток покачал головой.

— Определенно, она не имеет никакой ценности. Что касается назначения, скорее всего, она так или иначе связана со школой. Я думаю, это было нечто вроде учительского пособия, для того чтобы научить детей правильно писать определенные слова. Так что твоя дощечка — не более чем просто любопытная вещица и никакой ценности, конечно же, не представляет, разве только для ученых.

— Спасибо, Тони. — Анджела поднялась с кресла. — Я и сама пришла к такому же заключению и просто хотела удостовериться.

Анджела ушла, а Тони Бэверсток несколько минут сидел в глубокой задумчивости. Он надеялся, что не ошибся, когда сообщил Анджеле Льюис точный перевод части надписи, которую ему удалось разобрать. На самом деле он смог перевести еще с полудюжины слов, но значение их решил не разглашать. С гораздо большей охотой он не сказал бы ей вообще ничего, но тогда настырная женщина могла бы отправиться к другому специалисту по древним языкам, а Бэверстоку вовсе не хотелось, чтобы кто-либо заинтересовался возможным скрытым смыслом некоторых слов старинного текста.

Теперь же, если Анджеле вздумается продолжить поиски, единственное место, куда они могут ее привести, это Кумран. А в том, что там она абсолютно ничего не найдет, Бэверсток был уверен почти на сто процентов.

Через два часа Бэверсток остановился у дверей кабинета Анджелы Льюис и постучался. Как он и предполагал, ответа не последовало. Бэверстоку было известно, что именно в это время Анджела обычно ходит перекусить. Для пущей уверенности он постучал еще раз, потом открыл дверь и проник внутрь.

В течение последующих пятнадцати минут он быстро, но тщательно обыскивал комнату, проверил все ящики стола и шкафы, но безрезультатно. Бэверсток очень надеялся, что глиняная дощечка на самом деле хранится в кабинете Анджелы, но все, что ему удалось найти, это еще два снимка реликвии. Их он забрал с собой. Перед уходом Бэверсток попытался залезть в электронную почту Анджелы, но потерпел неудачу: отключить экранную заставку без пароля было невозможно.