Око за око - читать онлайн книгу. Автор: Марина Александрова cтр.№ 14

Несмотря на то что нередко доводилось Евсееву губить людей, и эти два селянина были не первыми пострадавшими от руки Ярослава, но почему-то он долго не мог забыть происшедшего с ним в далеком селе. То ли потому, что пострадал Пашка, а может оттого, что привык убивать только в честном бою, но даже сам от себя пытался он скрыть истинную причину своих мук.

И в мыслях не хотел Ярыш возвращаться к тому моменту, когда, зарубив обоих селян, весь в крови, с еще дрожащими руками запрыгнул он на Пашкиного коня, и только тогда, натянув поводья, заметил, как словно кровью, налился алым огоньком тот самый перстенек, который однажды уже немало удивил Ярослава.

Евсеев сначала подумал, что просто-напросто его испачкал, однако перстенек по-прежнему оставался алого цвета, даже после того, как Ярослав отер его о штанину. У Ярыша чуть волосы на голове не зашевелились, когда, глядя на бывший когда-то черным камешек, он ясно видел, как тот поменял цвет, и как Евсеев ни потирал глаза, как ни наклонял перстенек в надежде на то, что камешек просто что-то отражает, тот упорно светился алым огоньком.

За все время пути упрямый камешек горел ровным алым светом, и лишь когда весь отряд достиг стана, напоследок вспыхнув, вновь превратился в ничем не примечательный черный опал.

Неприятный холодок в груди остался у Ярыша с того момента, когда он понял, что дело вовсе не в тяжелой казацкой жизни. «Ох, и выбрал же я трофей на свою голову!» — мелькнуло в тот миг предчувствие у Ярослава, но подарить кому-то или просто не носить, а, уж тем более, выбросить его Ярослав почему-то не мог. Казалось, будто какие-то незримые нити навсегда связали перстень и его владельца…

Однако больше ничего необычного за своим талисманом Евсеев не замечал, и постепенно страшный случай в селе стал стираться из памяти Ярослава.

Остался лишь горький осадок на дне Ярославова сердца. Как ни крути, а Ярослав все же не был прирожденным душегубцем. Если бы судьба была к нему более благосклонна, то жил бы он мирной жизнью под родительским кровом. Посещал бы церковь, одаривал милостынею нищих, стоящих на паперти, отбивал бы поклоны, молясь о здравии родных и близких. Потом бы возмужал, женился, завел кучу ребятишек и стал добропорядочным и богобоязненным боярином, подобно своему отцу.

Но так случилось, что жизнь его сложилась иначе. Все его родные, дорогие люди были погублены. Умерли они смертию жестокой и распростилися с жизнью из-за чужого злого умысла да по клевете. Все произошедшее перевернуло душу Ярослава. Теперь он понял, что в этом мире можно убивать безнаказанно, и кара Господня не постигнет тебя за это на месте.

В какой-то мере, можно сказать, Ярослав отрекся от Бога, поскольку с легкостью теперь нарушал его заповеди. Но делал он все это не со зла, а просто потому, что это было ему выгодно, и еще потому, что он не видел повода для того, чтобы этого не делать.

В жизни каждого человека существуют определенные табу. Были когда-то они и у Ярослава. Но теперь эти неписанные законы потеряли всякий смысл. Именно такие люди, потерявшие закон в душе своей и становятся самыми страшными преступниками. Потому что им все равно. Мертва душа их, и не умеет она ни огорчаться, ни радоваться, ни милосердствовать, ни гневаться…

Жизнь Ярослава текла размеренно и даже скучно. Да и в казачьем стане все было по-прежнему. Но однажды произошло событие, которому суждено было очень сильно повлиять на дальнейшую жизнь Ярослава. В казачьем стане появился новичок.

Нельзя сказать, что после Ярослава войско никогда не пополнялось новыми людьми, однако все они, как правило, не были так молоды. Очень многие уже имели достаточный опыт, потому им не пришлось, как Ярославу, с таким трудом приспосабливаться к новой жизни.

И вот опять в войске появился человек, который, попади он к казакам в одно время с Ярославом, вряд ли смог бы даже потягаться с Евсеевым. Как и в прошлый раз к Ярославу, к новичку приставили Данилу Наливайко, с тем, чтобы он обучил решившего стать казаком молодца уму-разуму.

Когда Евсеев первый раз взглянул на Григория Отрепьева, тот не произвел на него должного впечатления. И вправду, в новичке не было ничего особенного: не сказать, чтобы он отличался богатырским сложением, но и не худ, среднего роста, с круглым белым лицом. Собой хорош не был, скорее напротив: одна рука короче другой, рыжеватые волосы, тусклые голубые глаза. Вдобавок ко всему две бородавки — одна под правыми глазом, другая на лбу — портили и без того не слишком приятную наружность новичка.

Однако, невзирая и на неприглядность и на то, что умений у него и вовсе никаких не было, Григорий легко нашел общий язык даже с острословом Наливайко, не говоря уже и о других казаках. Господь, обделив его пригожестью, щедро одарил многими другими способностями: казалось, благодаря своему обаянию, он мог поладить даже с чертом, если, конечно, сам не был таковым.

Ничего и никого не стесняясь, он, словно прилежный ученик, тщательно выполнял все советы и приказы своего наставника, прислушивался не только к словам старшины, но и рядовых казаков, и никогда не хвалился тем, что уже умел или чему научился. На все попытки казаков подшутить над новичком, Григорий не обращал внимания, так что, может быть, поэтому они вскоре и прекратились.

Евсеев, лишь издали мельком наблюдая за Григорием, диву давался, как же быстро и с какой легкостью этот неказистый мужичишка добивался того, что давалось Ярославу с такими муками. Не то чтобы Отрепьев был отчаяннее или умелее Ярыша, даже наоборот, кое в чем, наверное, новичку и через пару лет нельзя будет потягаться с Евсеевым, но вот в самом главном, что больше всего заботило Ярослава, Григорий все-таки его обставил: удивительным образом Отрепьеву удавалось расположить к себе любого человека, так что не прошло и недели, как Гришка был знаком чуть ли не со всем войском.

Но, несмотря на то что Ярослава, правда, вовсе не за общительность, тоже знали очень многие казаки, этим двум самым известным людям в войске все никак не удавалось даже поговорить друг с другом. Григорий очень многое знал про Ярослава, Ярослав был наслышан про Григория, но дальше этого дело не продвигалось.

Однако Отрепьеву и Евсееву все-таки суждено было познакомиться.

Ярослав все еще недоумевал, зачем же Герасим вызвал его в такую рань, когда в дверях чуть не столкнулся с новичком, которого тоже ждал Евангелик, и к атаману они вошли почти одновременно.

— Хорошо, что вы пришли вместе, — после теплого приветствия сказал Герасим казакам, а затем обратился уже к Ярославу.

— Вместо покойного Павла теперь у тебя под началом будет Григорий Отрепьев, — и после этих слов атамана Ярыш и Гришка одновременно изучающе посмотрели друг на друга.

— Он уже побывал у Наливайко, — продолжал Герасим, — но тебе, Ярослав, все же предстоит обучить его кое-чему еще.

Ярослав представил себе, как, наверное, Данило недавно «крестил» новичка, но, сдерживая усмешку, в знак согласия кивнул головой.