Подарок крестного - читать онлайн книгу. Автор: Марина Александрова cтр.№ 25

Забудьте чего уж нет и не будет больше никогда! Оставьте ненависть – соединимся все христианской любовью! Отныне я один вам судья и защитник!

Народ плакал от умиления вместе с юным своим государем.

Так началась новая эпоха в жизни государства российского – мудрая умеренность, человеколюбие, дух кротости и мира стали правилом для царской власти. Немногие, самые злейшие из царедворцев были удалены, других обуздали и исправили. В самом семействе государевом, где издавна обитали вражда и зависть, холодность и недоверие, поселился мир и тишина. Узнав цену мирной семейной жизни, государь еще более узнал цену своему супружеству и оттого немало способствовал браку Михаила. Тот не то чтобы находился в колебаниях, но не привык еще действовать без опеки матери и крестного. Царь Иоанн постарался заменить ему двух близких людей, погибших такой внезапной и лютой смертью, и преуспел в этом. Государыня же Анастасия покровительствовала тезке своей и тоже способствовала браку.

Странная была эта свадьба – не было на ней никакой родни. Михаил поздно спохватился о тетке своей со стороны матери – так и не удалось узнать, где живет она, да и жива ли вообще. Ей должно было быть уже очень много лет. Но и без родни свадьба получилась почетная – сам государь был посаженным отцом, а венчал отец Сильвестр…

Не жалели ладана, свечи виднелись, как в тумане. Громко, так что екало под ложечкой, провозглашали долголетие. У Настеньки, стоящей под покрывалом, заметно дрожала рука. Она была весела, пока подружки обряжали ее в подвенечное, и девушки шептались – нехорошо это, мол, надо плакать, чтоб потом не намучаться… Испугалась она только теперь – так было жалко, так жалко чего-то! И ведь не за постылого незнакомца шла – шла своей волей, по наущению покойного деда, за милого товарища детских забав. Но все равно жаль было девичества, и непроснувшееся сердце звало куда-то в свежую туманную даль. Но перед глазами был только пахучий туман.

Михаил же был полностью счастлив. С детства он был рядом с Настенькой и не представлял себе, что они могут когда-нибудь расстаться. Только перед самой свадьбой подумалось ему, что не будь на то воли крестного – могла бы она пойти замуж за чужого человека, ускользнуть от него, остаться ему только сестрой милой. И от этой мысли неприятно похолодело внутри.

Он и сам не знал, любил ли он ее. Знал твердо одно – она должна была принадлежать ему, она была ему назначена с самого дня рождения. Как же иначе? Кроме того, именно женитьба на Настеньке делала его знатным боярином, а не отпрыском мужички из слободки, чудом попавшей в боярские хоромы… Но в этой мысли Михаил сам себе не признавался – испытывал только к Настеньке благодарность, а за что – и сам порой не понимал.

Теперь же смотрел он на ее тонкую руку, держащую свечу, и думал, что будет жалеть и беречь ее – такую слабую, такую милую, сужденную ему всей жизнью. И поклялся мысленно никогда и ничем не обижать ее.

Началась семейная жизнь. Челядинцы были рады тому, что остается стоять двор боярина Шорина, не появляется в нем новых господ и новых порядков. Все искренне любили молодую госпожу и служили с приличным рвением. Настенька после замужества остепенилась, была она теперь уже не Настенькой, а боярыней Анастасией Степановной, супругой царского любимца. Принимала ее в своих покоях царица, и это тоже прибавляло почета Михаилу.

После обретения семейного очага, насладившись радостями семейной жизни, он снова забеспокоился. Снова стали приходить те сны, когда он во всеоружии, на горячем коне скакал вместе с государем своим завоевывать новые земли для Отечества. Не было у Михайлы родни, не было наставника и некому было сказать ему, что многие поколения его рода, который он считал захудалым и обездоленным, были славными воинами и полководцами, многие славные победы одерживали… Теперь же кровь предков проснулась в Михайле и звала его на ратный бой.

Но нескоро осуществились честолюбивые замыслы Михаила, хотя давно лелеял государь мечту покорить Казанское царство. Теперь же он счел, что пришло для этого время – в ветреном месяце марте Казань лишилась царя. Напившись пьян, Сафа-Гирей убился насмерть и оставил двухлетнего наследника, Утемиш-Гирея. Много было жен и детей у поганого казанского царя, но милей всех была ему прекрасная Суюнбека, мать возведенного на престол младенца. Но как может царствовать дитя неразумное? Как защитит Казань от россиян? Поразмыслив над этим, Иоанн Васильевич понял – время пришло, следует воспользоваться мятежным безначалием в Казани и приказал собираться полкам…

Михаил обрадовался было, когда узнал о предстоящем походе, но чем более приближался он, тем более печалился храбрый воин. Грустно казалось ему расставаться с Настенькой. За два года, что прожили вместе, прикипел он к ней сердцем более чем за всю предыдущую жизнь. Одно только огорчало его – детей у них пока не было. Но и это не беда – Настя еще молода очень, и Михаил помнил к тому же, что мать ее скончалась родами, потому боялся за свою молодую жену и не думал попрекать ее бездетностью.

– Ты – и дитя мое, и сестра, и жена! – отвечал, бывало, когда Настенька сетовала на то, что вот, дескать, не дает Господь детей.

А теперь с Настенькой приходилось расставаться. Почему-то Михаил не думал о том, что его могут убить в бою, такая мысль ему и в голову не приходила. Но расстаться с женой на долгий срок похода казалось ему также немыслимым. Да что делать – служба!

Двадцать четвертого ноября сам митрополит благословил войска русские, и они двинулись из Москвы к Новгороду, где должны были соединиться. Михаил ехал вместе с другими дворянами подле государя, и с первых недель пути изведал все тяготы, которые возможны в столь дальнем походе.

Неопытен был Иоанн Васильевич, не лучшее он выбрал время для войны! Зима была ужасна: люди падали мертвые на пути от страшного холода. На ночевках жгли костры, но промерзшие до костей тела не могли согреться у самого яркого пламени.

Ропот уже шел в войсках, и кабы не терпение самого государя, который, забыв роскошь дворцовой жизни, ободрял и поддерживал своих спутников – быть бы бунту!

14 февраля стали под Казанью, изготовили туры. Боевой дух, упавший было за время пути, снова взыграл в войсках. До сей поры ни одному государю не случалось бывать за стенами мятежной столицы, только воеводам удавалось изредка попадать туда, наказывая непокорных жителей. Теперь же юный царь, горящий праведным гневом, обнажил меч. Он вникал во все, для всего находил время и призывал своих храбрых воинов к быстрой победе. Михаил не мог налюбоваться на Иоанна Васильевича – обычно бледный, болезненный, угрюмо задумчивый, он теперь совершенно преобразился, даже ростом выше стал и в плечах шире. Михайле всегда было неловко перед государем за свой высокий рост и поистине богатырское сложение…

Но одним боевым духом и отважными кличами не пробить городских стен – не пришел еще, видать, последний час для Казани. Михаил лелеял в глубине души надежду, что жители города, зная, что правитель их еще в пеленках лежит и под себя лужи делает, не станут сражаться и сдадутся на милость победителя. Но не тут-то было! Деревянная крепость, сотрясаемая ударами стенобитных орудий, дрожала, как лист, но стояла крепко. Битва длилась целый день, и много людей было убито и с той, и с другой стороны, но крепость оставалась стоять, словно врастала в землю, политая кровью враждующих народов.