Отцеубийца - читать онлайн книгу. Автор: Марина Александрова cтр.№ 42

– Скажи, Сергий, зачем мне нужно было убивать госпожу Аймалу? – спросил Роман спокойно, хотя внутри у него все похолодело от ужаса возможной расправы.

– Ты... ты... Ты украл у нее перстень! – выкрикнул Сергий.

– Какой перстень? – спросил Батый.

– Тот, что надет у него сейчас на средний палец! – Сергий подбежал к Роману и, подняв его руку, показал всем перстень.

– Неправда! – раздался голос Александра. – Перстень этот носит Роман уже не первый год, великий хан. Знаю я и то, при каких обстоятельствах достался он ему!

– Это не имеет значения! – крикнул Сергий, тем самым раскрывая собственную ложь.

– Я все же расскажу, – продолжал князь, – более всего для того, чтобы узнали все здесь собравшиеся, что за человек предстал пред ними. И ты, брат мой Андрей, послушай, что за человека приблизил ты к себе.

В битве с ливонскими рыцарями на Чудском озере полегло много моих верных воинов, но более всего скорблю я о смерти одного из них, коего звали Федором.

Случилось так, что рыцарь, с которым бился Федор, из-за тяжести доспехов своих провалился под лед и, погружаясь в воду ледяную, поволок за собою и Федора.

Роман, который был дружен с Федором, бросился к нему на подмогу, но Сергий опередил его и уговорил Федора отцепить руку от ледяной кромки, за которую он цеплялся.

Федор поверил ему, а Сергий, вместо того, чтобы вытащить Федора на берег, стянул с пальца его перстень, да и отпустил ту руку. Федор, выбившийся уже из сил, пошел ко дну, и Роман не успел вытащить его. Но он сбил с ног Сергия и, оглушив его, оставил его возле полыньи, спеша принести нам горькую весть. На снегу возле полыньи подобрал Роман перстень, ставшим для него последней памятью о друге и покровителе.

Когда же подоспели мы к месту, обнаружили, что Сергий исчез. С тех пор никто не видел его, и лишь теперь мы встретились с ним вновь, и снова при горьких обстоятельствах.

– Я уяснил для себя все, что следовало, – раздался голос Батыя сразу же после того, как толмач перевел последнее слово Александра. – И выношу свой приговор – Сергия предать смерти, а уж какой, пусть изберет брат Аймалы!

– Он будет сперва ослеплен за то, что его глаза посмели осквернить своим взглядом мою сестру, затем ему отрубят руки за то, что он посмел ими убить мою сестру. После этого, если он все еще будет жив, кони разнесут его жалкую плоть по широкой степи, – грозно зыркая налитыми кровью глазами, изрек Джугутай.

В тот же день Сергий был казнен. Роман вместе со всей свитой князя Александра присутствовал при казни. И когда корчился противник в ужасных муках, и душа покидала бренное тело его, вновь застучало в висках у Романа, и померк белый свет. Вновь засиял кровяно-красным перстень, и защемило сердце Романа от ощущения приближающейся опасности и от сознания неотвратимости беды.

Через некоторое время хан Батый отпустил русских князей восвояси, снабдив их ярлыками на княжение. Стали собираться русские в обратный путь, и по вешнему пути двинулись домой, на родную Русь.

Возвращаться решили они не той дорогой, что добирались сюда. На пути их лежал еще один татарский город под названием Укек, что был построен недавно на берегу реки Волги.

Роман спешил домой, торопясь к любимой жене, но кроме того, не оставляла его неясная тревога, от которой не было ему покоя ни днем, ни ночью. Напрасно старалась успокоить Романа Пелагея, которую удалось выкупить князю Александру из татарского плена, Роману лучше не становилось.

Укека достигли путники, когда весна уже сменилась летом. Солнце испепелило степи, и близость широкой могучей реки, катящей свои упругие волны к далекому морю, была как нельзя кстати.

В городе путники остановились на постоялом дворе. Здесь предстояло им сменить коней и отдохнуть хорошенько.

Роман, которого тревога мучала тем сильнее, чем более приближался он к границам отечества, сразу же покинул постоялый двор и отправился бесцельно бродить по городу. Забрел он и в ту его часть, где селились русские. Так же, как и в столице Золотой Орды, было тут их немало, и все они были когда-то угнаны с родной земли татарами.

Роман долго ходил, и жажда стала мучить его. Он спустился к Волге и, всласть напившись прохладной речной воды, сел на берегу, разувшись и опустив в воду босые ноги.

Однако в одиночестве пришлось пробыть ему недолго. На берег выскочила ватага мальчишек и начала плескаться на мелководье, поднимая снопы сверкающих на солнце брызг. Резвилась детвора долго, а Роман, глядя на них, вспоминал свое детство, как купался он в речушке до тех пор, пока не сводило челюсть, и зубы не начинали дробно стучать.

Вспомнил и то, как мать ругала его, приговаривая: «Черт водяной! Дотоле будешь в воде сидеть, пока не посинеешь совсем! Смотри, водяной дед тебя углядит и к себе на дно утащит!» Роман улыбнулся своим воспоминаниям и начал обуваться, собираясь уйти, как вдруг за спиной его раздался до боли знакомый голос:

– Васятка! Черт водяной! Ведь до тех пор из речки не вылезешь, пока совсем синим не станешь! Побоялся бы, вот усмотрит тебя водяной и уволочет к себе на дно! Будешь на него всю жизнь робить!

Роман окаменел. Потом медленно-медленно обернулся и чуть не закричал во всю глотку. Прямо перед ним, чуть повыше по берегу, стояла мать его Дарья и грозила кому-то загрубевшей, но такой знакомой рукой.

Постарела мать, иссохлась, но для Романа оставалась столь же красивой, как и прежде.

– Мама! – воскликнул он и кинулся к женщине, которая испуганно отступила назад и глядела на Романа полными страха глазами.

– Мама! Это же я, Роман! – продолжал кричать Роман. – Я нашел тебя, мама! Я так долго тебя искал! Мне говорили, что нету тебя боле в живых, но я не верил им, мама!

– Роман?! – неуверенно произнесла Дарья, стараясь различить в этом взрослом мужчине черты давно утраченного сына. – Как же это, сынок?!

Роман едва успел подхватить мать, когда колени той подогнулись, и она начала медленно оседать на землю.

Мать жила теперь в маленьком домишке, стоявшем недалеко от берега реки.

– Я ведь поначалу бежать все хотела, – говорила она, не переставая гладить Романа по руке, когда сидели они уже в доме, за столом, уставленном нехитрыми угощениями. – А потом вот Петра встретила, он-то меня и отговорил. Куда, говорит, побежишь ты – ни дома более у тебя нет, ни семьи – все там погибло. Выходи, мол, за меня замуж, начнем жизнь сызнова. Я и согласилась. Вот, Васятка у нас народился – брат, значит, твой... Да Анютка, она малая еще – в люльке вон лежит. – Тут тень опустилась на Дарьино лицо, – А близнята-то, наверное, совсем взрослые уже? – спросила она.

– Да. Очень на тебя похожи, – ответил Роман и заметил, как глаза материнские застилаются прозрачной пеленой слез, как текут они по ее щекам и капают на струганную столешницу крупными каплями.