Кольцо странника - читать онлайн книгу. Автор: Марина Александрова cтр.№ 51

Всеслав уже скрылся в чаще. Словно снова повторилась та, Купальская ночь, когда, обезумев от тоски, бежал он по непролазной чаще. Только та тоска теперь забавой казалась по сравненью с такой напастью, только теперь бежал Всеслав не куда глаза глядят – бежал за помощью к деду Костяшу. Помнил твердо – помог ему дед, когда хворал он тяжело, значит, и теперь поможет, не даст помереть своей любимой внучке. Лишь бы не ушел он в лес по своим жреческим делам, лишь бы в землянке оказался, Господи!

И услышаны были молитвы Всеслава – дед Костяш, заслышав чьи-то быстрые, торопливые шаги, вышел сам ему навстречу. Увидев лицо ночного гостя, перепугался не на шутку.

– С Ладой что? – спросил сразу, без приветствия.

– Да... – задохнувшись, ответил Всеслав. – Доской ее ушибло. Жива еще, да боимся трогать ее – не кость ли какая сломалась, не становой ли хребет подкосило?

Откуда только проворство в старике взялось, в его-то годы! Скоро покидал в холщовый мешок не видное Всеславу, но что-то нужное для врачеванья, и кинулся вслед за ним, не хуже молоденького. По дороге молчали, как два медведя ломились через бурелом и колючие кусты – только треск был слышен, да тяжелое дыхание, да порой из груди Всеславу против его воли вырывалось сдавленное короткое рыдание.

На минутку остановились передохнуть, и в полной лесной тьме Всеслав неожиданно для себя поднес к губам обережный свой перстень, поцеловал его горячо...

– Отведи беду, – прошептал тихо, про себя. – Все, что угодно потом – только теперь спаси ее и меня. Умрет она – и мне не жить!

Снова кинулись через лес. Вот и околица, вот и дом показался. Дед трусил мелко, отдувался. Во дворе горел огонь – видать, Рада с Федором принесли факел. Лада все так же лежала на земле, но глаза ее были открыты. Всеслав кинулся к ней, отстранив Федора.

– Силищи в тебе... – пробормотал тот, потирая ушибленное плечо. – Да жива она, жива! Ушиблась сильно, и оглушило...

И правда, Лада была жива. Замутившимися от боли глазами смотрела она на мужа.

– Не плачь... Мне не больно... – прошептала через силу, и от этого у Всеслава еще сильней защипало глаза.

– Не время теперь страдать да плакать, – подал голос дед Костяш, и Всеслав, как не был убит горем, с удивленьем обернулся на этот голос. Дед стоял над ним – маленький, сухой, он в эту минуту словно вырос. Его голова закрывала звезды, глаза светились, а голос стал властным и твердым.

– Ты, бабонька, – обратился он к Раде. – Ступай в избу, ложе там приготовь, да печку раздуй. А мы, ребятушки, теперь перенести попробуем Ладу...

Федор со Всеславом с великим бережением подняли женщину. По ее враз побледневшему лицу, по широко раскрывшимся глазам, Всеслав видел – ей больно, очень больно. Но она не застонала ни разу, не пожаловалась, только крепче стискивала зубы. Гордость за нее переполнила сердце Всеслава – вот ведь – женщина, а терпит не хуже воина...

– Моей бы Радке такое терпение, – пробормотал Федор. – А то давеча ногу занозила, так залезла на печь и полдня охала да стонала. Помираю, говорит!

И Всеслав увидел – Лада улыбнулась! Приметил это и Федор, радостно дернул бровями.

– Шутку понимает, значит, жить будет! – сказал весело.

Ладу внесли в горницу, положили на кровать. Дед уже хлопотал у печи, размешивал в горшке какое-то остро пахнущее варево.

– Ты, бабонька, останься, помоги мне, – приказал Раде. – А тебе, Федя, спасибо. Теперь посмотреть мне ее надо, не расшиблась ли где?

Федор понял и вышел за порог. Но не ушел, а продолжал стоять под крыльцом, покашливая.

Дед Костяш вместе с Радой раздели Ладу. Увидев ее округлившийся живот, старый жрец оборотился к Всеславу и покачал головой.

– Ну, что ж не говорили про такое дело?

– Плохо, дед? – простонала тихонько Лада.

–Поможем, внученька, поможем, голубушка моя, – забормотал дед, сразу растеряв всю свою властность. – Неужто твой старый дед когда тебе не помогал!

Он бережно стал ощупывать все кости внучки, а Всеслав, не выдержав, выбежал из избы. Знал он, что лучше бы остаться рядом с любушкой, знал, что и ей от того было бы легче, но не мог смотреть на такое любимое, сотни раз обласканное тело, которое было теперь таким слабым и немощным. Комок жалости подступил к горлу. Всеслав обессилено опустился на ступеньку крыльца. Федор стоял неподалеку, но подходить к нему и заводить разговора не стал. Знал своим мужицким умом – не время теперь.

Через малое время Рада позвала Всеслава в избу, но не успел он войти – на пороге столкнулся с дедом Костяшом.

– Выди-ка на разговор, – шепнул ему дед, и они вместе вышли на крыльцо.

– Что? – беспокойно спросил Всеслав.

– Худо, – со вздохом отвечал дед. – Да нет, кости все вроде целы, не этого боюсь. Как бы не потерять ей дитятко...

Всеслава самого будто доской ударило. Опустился на ступеньку, обхватил голову руками, закачался из стороны в сторону...

– Ну, ну, – утешал его дед. – Погоди горевать-то, пока еще ничего не подеялось. Да только видал я такие случаи... Одно тешит – Лада девка всегда крепкая была, сроду и не хворала ничем. Может, сдюжит?

Но Всеслав не слышал его, все также мерно качался из стороны в сторону.

– Ты что, парень? – всполохнулся дед. – Перун великий, хоть бы он ума от горя не лишился! Рада, дочка, принеси-ка водицы испить нашему богатырю!

Но Всеслав уже очнулся. Поднял голову, оглядел всех мутными глазами и твердо пошел в избу. Сел рядом с Ладой, взял ее руку в свою и замер. Дед Костяш поил внучку с ложки терпким питьем – Всеслав глядел и глядел на нее. Лада забылась сном – Всеслав все также сидел рядом. Только под утро стал клевать носом. Подошел дед, потряс его за плечо.

– Иди, молодец, прикорни до зари... Теперь ей твоя помощь не нужна, она долго будет спать. Такое я ей снадобье дал.

– Нет, дед, я посижу, – со вздохом отвечал Всеслав. – Когда я хворый был, она подле меня сколько ночей бессонных провела, так неужто я ради нее не потружусь!

– Не перечь... Вздремни немного, я сам рядом посижу. Ко мне, старику, сон не приходит, а тебе надобно в силах быть. Ступай!

Всеслав не надеялся сомкнуть глаз, но уснул, как мертвый. Проснулся поздним утром, а за стеной – слабый, прерывающийся голос Лады и довольное бормотание деда.

– Ладушка моя, очнулась! – вскрикнул Всеслав и с порога увидел ее бледную улыбку.

– Очнулась, да. А ты уж перетревожился?

– Наша порода крепкая, – прогудел дед Костяш. – Это я тебе сразу сказал. Цела наша голубушка, ушиблась только.

– А... дитя? – не слыша своего голоса, спросил Всеслав.

– Сберегла, сберегла! – замахал руками дед. – Миловали ее боги, сохранили ребеночка! Ну ладно, молодые, теперь и мне вздремнуть пора. Замаялся я с вами.