Ваш номер - тринадцатый - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Соломенко cтр.№ 17

Тут Главный прервал Львиное повествование:

— Вот что, Стефан Ардальонович. Я сейчас, согласно закону Авогадро, скажу народу завершающий спич — и мы с вами перекочуем в мой кабинет. И, кстати, фирменный коньячок, презент из солнечного Еревана, продегустируем. Не откажетесь от пары рюмок?

Созывая всеобщее внимание, Зорин постучал ножом по бутылке шампанского, затем поднялся и произнес какие-то обязательные и пустые слова. При этом все головы дисциплинированными подсолнухами повернулись к нему — Верховному Светилу, центру редакционного мироздания. Все, кроме одной гордо посаженной головы, увенчанной облаком обжигающе-черных волос.

Когда Главный в сопровождении Доброго Льва покидал зал заседаний, расконвоированные участники курултая заметно оживились, загудели громче и вольнодумней. Самые нетерпеливые уже приняли положение «на старт»: присогнувшись боком, правая рука — под стол, поближе к «стратегическим запасам».

Через три минуты Зорин и Погудин утонули в мягких креслах, разделенных низким журнальным столиком. На темную полированную столешницу хозяин со стуком выставил обещанную бутылку «Ахтамара» и две хрустальные стопки. Наполнил хрусталь густой ароматной жидкостью и поднял свою стопку, призывая гостя причаститься.

Сам не пригубил, как обычно, а хватанул до дна. И, едва переждав приятный ожог, спросил нетерпеливо:

— Так что там за история вышла с нашим Заметельским?

— Да Заметеля в сортир отлучился — не то отлить, не то воды в чайник набрать. Возвращается к себе, а там — картина «Не ждали»: Ее Величество Анюта Лучезарная в стол к нему забралась и уже хронометр из ящика тырит.

Викентий Викентьевич Заметельский (он же — Заметеля, он же — просто Зам) был замом Главного, человек «четвертого сорта»: прожженный, мелочный, склочный. К тому же — патологический бабник. По редакционным коридорам ходили новеллы, притчи и анекдоты о том, как Заметеля норовил поближе к вечеру заманить к себе в кабинет какую-нибудь подчиненную бабенку или студентку-практиканточку.

О Заметелином же хронометре слава разлетелась по всему Дому Прессы: изумительный морской прибор в серебряном корпусе — немагнитный, влагонепроницаемый, точнейший и надежнейший. Ко всем своим прочим достоинствам это маленькое механическое чудо в конце каждого часа играло «Правь, Британия!» и дважды в сутки — «Боже, храни Королеву».

Сам Заметельский небрежно пояснял, что «часики» ему подарил «знакомый лорд Адмиралтейства». А злые языки поговаривали, что Зам выиграл этот бесподобный хронометр в карты у лейтенантика флота Ее Королевского Величества, прибывшего с дружественным визитом на невские берега и невесть как затесавшегося в теплую компанию Заметелиных приятелей. Утверждалось также, что выиграл — нагло смухлевав (благо, юный посланец Альбиона вусмерть накачался родным шотландским виски).

И вот оказалось, что Нюша-Аня-Анюта — женщина, сотканная из ночи, — самым мелкоуголовным образом покусилась на этот раритет.

— А Заметеля-то, кобель драный, — хихикнул Добрый Лев, — уже давно на техничку нашу слюни пускал! А тут — случай такой козырный! Ну вот он и решил попользоваться: завалил ее прямо на стол — мол, теперь-то ты, птичка-бабочка, брыкаться не станешь! Да не на ту напал. Она ему коготками своими всю мордуленцию так разукрасила — любо-дорого! Заметеля даже ширинку застегнуть позабыл: на третьей космической из кабинета вылетел, весь в кровище, скатился вниз и — прямым ходом в травмпункт. И — вот же гнида какая! — настоял ведь, чтобы травматологи выдали ему бюллетень — «в связи с производственной травмой»!

Погудин (как и вся редакция) не любил Зама. И потому о Заметелином конфузе повествовал с особенным удовольствием, облизываясь и смакуя:

— Ну, в «контору» Заметеля заявился только через три дня. Морда распухшая, глазки — как жирки в колбаске…

Это явление Заметели народу было у Зорина на памяти. Боевой заместитель тогда пояснил, что попал в дорожно-транспортное происшествие, спасая зазевавшегося малыша из-под колес очумелого «Доджа».

Тут Главный разлил оставшееся в бутылке по стопарям и улыбнулся:

— Значит, так и не сладил Заметельский с нашей уборщицей?

Лев только махнул пухлой лапой:

— Где ему, дрючку малохольному! Вкруг нее уж все донжуаны и бонвиваны нашего Дома Прессы крутились-выдрючивались, как могли. Да все — мимо. Она любого Алена Делона держит на дистанции вытянутой руки. Говорю же — ненормальная девка, с Луны свалилась!

— Ну что ж, тогда дернем по последней! За Новый год! — повеселевшим голосом предложил Главный. — А то мне еще посидеть-поработать надо…

Лев резво ускакал догуливать в гуще народных масс, и Зорин остался один, приятно разморенный коньяком, уютным креслом и приглушенным светом настольной лампы. Но не прошло и минуты, как в дверь постучали. «Добрый Лев снова приперся!» — ворчливо помыслил Зорин. И зло гаркнул:

— Входи уж, коль пришел!

Дверь отворилась, и в комнату шагнула женщина в черном. Та самая.

* * *

Она стояла на пороге, держа правую руку за спиной, и молча, в упор смотрела на него. Казалось, это она — хозяйка кабинета, взирающая на самозванца, невесть как проникшего сюда и застигнутого ею врасплох. А «самозванец» и впрямь был именно застигнут. И чувствовал себя растерянным и беспомощным — хоть голыми руками бери!

Он и мечтал, чтобы его взяли эти изящные смуглые руки. Взяли — и уже не отпускали. А еще он боялся, что возникшее перед ним видение сейчас растает — темная дымка в полутемной комнате. Но дымка не растаяла, а разомкнула губы и спросила глубоким грудным голосом с легкой хрипотцой:

— Вы меня ждали?

Зоринское сердце оборвалось в пропасть, и тут же взмыло в поднебесье. Он хотел крикнуть ей «да», хотел сказать, что, конечно же, ждал. И не только сегодня, а всю свою жизнь ждал, только не знал этого до нынешнего вечера. Но Зорин не смог выдавить ни звука, а только судорожно дернул головой. И тотчас ужаснулся: вдруг она сочтет его пьяным или — того хуже — слабоумным, не способным членораздельно произнести двух слов!

Но женщина поняла его. Едва заметно прикрыла на миг жгучие свои глазищи. А потом…

А потом, не произнося более ни слова, вынула из-за спины руку со связкой запасных ключей, выбрала один и заперла им дверь.

Неслышно ступая, подошла к его креслу, склонила свое лицо к Зоринскому — и он задохнулся от враз нахлынувшего жара и от пугающей близости огромных глаз, уже почти слившихся с его глазами. Голова его закружилась и полетела неизвестно куда, а сердце превратилось в набухшую тополиную почку, которая вот-вот лопнет и проклюнется нежно-зеленым листком.

И еще он успел подумать, что ему, Денису Зорину, только сейчас предстоит родиться. Он родится в этой женщине, в бездонных обвалах ее глаз, во всем ее туманном и таком земном естестве, родится — мужчиной: сильным, достойным, свободным от мерзости и страха.