Падение в бездну - читать онлайн книгу. Автор: Валерио Эванджелисти cтр.№ 60

— Нет, не знал, — ответил пораженный Мишель. И тут же прибавил, опасаясь ловушки: — Как католик не знаю, что и сказать. Может, это и была необходимая мера. А что парламент в Париже? Утвердил?

— Нет, но думаю, утвердит в следующем месяце. Известно, что такого эдикта потребовала лично королева.

Мельник развел в стороны сильные руки.

— Слишком много было насилия и провокаций. В прошлом месяце гугеноты захватили церковь Сен Медар в Париже. В отместку за одного из своих они перебили много прихожан. А здесь, в Салоне, в церкви Сен Мишель в чаше со святой водой были найдены экскременты. И в прошлое воскресенье кто-то загнал свиней в церковь во время мессы. Так дальше продолжаться не может.

Мишель хоть и услышал в голосе мельника искренние нотки, но был начеку.

— Только не говорите, что вы, руководитель конгрегации флагеллантов, обрадовались тому, что кальвинистам разрешили служить в церкви по-своему.

— Да нет, не обрадовался. Однако, скажу по правде, доктор, несмотря ни на что, я вас люблю.

Лассаль указал на группу горожан, от которой отошел.

— Об этом мы с друзьями и говорили. Конгрегация какое-то время существовала, но потом оказалась сущим бедствием. И знаете почему?

— Не могу догадаться.

— Иезуит, который ее организовал, пожелал, чтобы конгрегаций было две. С одной стороны — бывшее братство флагеллантов, состоящее из зажиточных и уважаемых горожан. С другой стороны — конгрегация малых ремесленников, состоящая из рабочих, мелких лавочников и батраков. Совместная молитва Пречистой Деве и приобщение к таинствам должно было побудить обе конгрегации шагать в ногу…

— И что, не получилось?

— Ничего не вышло. Рабочие, которые впервые объединились, стали требовать лучших условий труда и более высоких оплат, причем именно на основании католического братства. И стали строптивы, как никогда. Я не могу сказать, как многие мои друзья, что орден иезуитов разрушил общественный порядок. Я только говорю, что падре Михаэлис кругом просчитался, и теперь мы из бед не вылезаем. Он кажется очень умным, а на самом деле — дурак.

Мишель слышал о неприятностях, которые получились в результате деятельности конгрегаций, но сделал вид, что это для него новость, и заметил:

— Эту ситуацию не изменят ни узаконивание реформатской церкви, ни прекращение религиозной вражды. Надо распустить конгрегацию рабочих, если не обе.

— Думаете, мы об этом не размышляли? Только вот вопросы падре Михаэлиса на исповеди становятся все коварнее и касаются именно наших планов.

Лассаль наморщил лоб.

— В Лионе рабочие уже который год протестуют и устраивают кровавые мятежи. А теперь город перешел в руки гугенотов. Власть в их партии принадлежит адвокатам, ремесленникам, книготорговцам — словом, третьему сословию. Рабочие и мелкие ремесленники пикнуть боятся. Между сословиями восстановился мир, хотя стычки с католиками и продолжаются. Но важно то, что гугеноты дали рабочему люду возможность командовать.

У Мишеля глаза на лоб полезли.

— Господин Лассаль, уж не скажете ли вы, что нынче симпатизируете…

— А я вам вообще ничего не говорил.

Мельник резко повернулся и догнал своих друзей, все еще продолжавших спорить о чем-то.

По колено в снегу, Мишель побрел к кварталу Ферейру. Известие о примиряющем королевском эдикте действительно его взволновало и отвлекло от собственных мыслей. И тут ему пришло в голову, что этой ситуации созвучен катрен, который он написал в январе 1562 года:

Desir occult pour le bon parviendra

Religion, paix, amour et concorde.

L'epithalame du tout ne s'accordra

Les haut qui bas et haut mis à la corde.

Исполнится тайное желание добра,

Религия, мир, любовь и согласие.

Но эпиталама звучит фальшиво.

Высокие голоса занижают, у них на шее веревка [30] .

И правда, скрытое желание добра, религиозного мира, любви и согласия, казалось бы, исполняется, и это утешение для всех. Но две последние строки катрена бросают тень на идиллическую картину. В эпиталаме, свадебном гимне, звучат фальшивые ноты, и беды продолжаются даже после того, как повесили в Париже Пьера Краона, обвиненного в нападении на церковь Сен Медар.

Все это было похоже на предчувствие появления Парпалуса, но Мишель не был уверен, что видение внушил именно он. С ним все чаще и чаще случалось, что видение вторгалось в мозг само по себе, без видимого демонического вмешательства. Теперь ему часто снился Ульрих в отвратительном плаще из скарабеев. И он терял на короткое время ориентацию во времени и пространстве, забывая только что происшедшие события. Все это его не слишком пугало: он понимал, что обретает традиционную магическую власть. Страшно было другое: он перестал контролировать эти феномены.

Достаточно было появиться такой мысли, чтобы Мишель вновь выпал из действительности. В то утро квартал Ферейру буквально кишел нищими, которых обычно здесь было немного. Мишель все время видел их краем глаза, но не придавал их появлению особого значения. Стычки на религиозной почве, всяческие банды, бродившие по полям под предводительством то католиков, то гугенотов, вспышки чумы наплодили в городах много нищих.

Однако эти нищие были не похожи на остальных. Мишель понял это внезапно, и ему стало страшно. Нищие были покрыты смертельными ранами, а крови не было: у кого перерезано горло, у кого разрублена грудь, так, что торчали ребра, у кого перебиты суставы. Они двигались неестественно медленно, еле переставляя кривые, тонкие ноги, которые едва выдержали бы и маленького ребенка.

— Ульрих… — машинально прошептал Мишель. Но учителя не было видно, только все страшные фигуры вдруг разом уставились на него.

Однако настоящего страха Мишель не испытывал. Он понимал, что сейчас что-то произойдет, но чувствовал себя в некой сфере, где он был сильнее. Ноги не болели, и перестал давить груз прожитых лет. Мишель застыл в ожидании дальнейших событий.

Нищие подошли совсем близко. Один из них, держа в руке другую руку, отрубленную по плечо, подошел вплотную. Это было бледное существо с белесыми волосами и выцветшими, глубоко запавшими голубыми глазами. Раскрыв беззубый рот, оно прошамкало:

— La mort s'approche a neiger plus que blanc.

(Смерть придет вместе со снегом, белее белого.)

В следующий миг нищие исчезли, и вместе с ними исчезла площадь. В мозгу Мишеля завертелся черный вихрь с кроваво-красными спиралями, грозя увлечь его в пропасть. Он увидел приветливо улыбающиеся глаза Ульриха потом сразу — желтые кошачьи глаза Парпалуса.

— GASTER TOD GASTER DOYISTHER DOYISTHER DOYOD GASTER ODER, — прошептал рыдающий голос демона. И видение сразу же пропало.