Летоисчисление от Иоанна - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Иванов cтр.№ 15

Маша заметалась, сжимая икону, споткнулась о лежащего в траве человека и упала бы — но мимо пробегал лысый дедушка с секирой, и он подхватил Машу под мышку.

— Деда!.. — закричала ему Маша.

— Беги, родная! — крикнул в ответ дедушка, толкая Машу вперёд.

Огромными птицами над Машей и над дедушкой выросли два всадника, все в железе и в перьях, с голыми иноземными лицами. Один всадник рубанул дедушку саблей. Маша юркнула под брюхо коня другого всадника — как тогда, на своём подворье.

Всадник-птица полетел за Машей, распахнув крылья. Маша неслась к дяденьке с большим ружьём. Дяденька целился, казалось, прямо в Машу. Грохнул выстрел, и убитый всадник тяжко грянулся о землю рядом с Машей. Дуло ружья у дяденьки-стрелка дымилось.

Дяденька бросил ружьё, махнул Маше и побежал между деревьев. Маша неслась за ним. Под ноги вывернулась дорога.

По дороге скакала лошадь, запряжённая в телегу. В телеге стоял мужик в кольчуге и бил лошадь кнутом. За мужиком сидели несколько окровавленных людей, и все они стреляли из луков куда-то назад.

— Прыгай в телегу! — крикнул Маше усатый лучник.

Но лошадь так страшно всхрапнула на Машу, что Маша шарахнулась в кусты. А дяденька, бросивший ружьё, нырнул в телегу к стрелкам. Маша побежала рядом с телегой по обочине.

Дорога повернула, и за поворотом что-то с треском загрохотало. Испуганная лошадь не стала поворачивать и напрямик ринулась в лес. Телега передком врезалась в деревья и застряла между стволов, а все люди, что были в телеге, покатились по кустам.

Кто-то из них встал, а кто-то — нет. Усатый лучник поднялся и, шатаясь, побежал вперёд. Его мотало от дерева к дереву. Маша теперь бежала за ним.

Они вдвоём вылетели на поляну. Через поляну им наперерез с копьями в руках валила большая толпа бритолицых парней в петушиных одеждах. Среди них на коне скакал и махал саблей ужасный человек с железной головой и с длинной синей фатой.

Копьё воткнулось усатому лучнику в бок, и усатый упал, а Маша очутилась среди злых голорожих парней. Она бежала вместе с ними, и парни ничего не могли сделать ей — в тесноте нельзя было развернуть копьё. Парни лишь толкали и пихали Машу, но Маша не падала.

Человек с железной головой на коне догнал Машу и пнул сапогом в затылок. Маша ткнулась лицом в землю и выронила икону. Вокруг затопали ноги, а Маша не двигалась. Она с хрипом дышала и слышала, как совсем рядом кричат, беспорядочно толкутся, злобно звенят и что-то рушится вкривь и вкось. Маша только подтянула к себе икону.

Вдруг в лесу всё в лад затарахтело. Маша подняла голову. Сейчас она лежала словно бы совсем не на той поляне, на которой упала. Безбородые парни куда-то подевались. По вытоптанной траве бегали русские дядьки с мечами. Через дальний орешник люди в куцых синих кафтанах выкатывали пушки на высоких и тонких колёсах. Среди пушек шагали, задирая колени, барабанщики, и на конях ехали важные иноземные бояре под распущенными хоругвями.

Пушки запукали, и поляну словно подмело градом. Затряслись деревья, роняя листву. Дядьки с мечами повалились друг на друга. К Машиному лицу подкатился железный шарик и обжёг щеку.

Маша поползла к лесу и залезла между толстых корней большого дерева. А возле пушек опять закричали и зазвенели. Барабаны перестали тарахтеть. Маша выглянула. В орешнике мелькали новые люди, которые размахивали руками и орали. Упала хоругвь.

Маша сжалась, как могла, и закрылась иконой — словно затворила дверь в свою каморку.

Трое воевод остановили коней под толстым старым вязом на краю поляны, заваленной убитыми.

— Жив, Иван Борисыч? — весело спросил у Колычева Шуйский. — Я видел, двое на тебя насели!..

— Оба и легли, — хмыкнул Иван Колычев. — Бутурлин, ты ещё с башкой?.. Что же ты, боров, не спешился перед пушками?

— Я скорее бесу поклонюсь, чем ляху! — отдуваясь, пробурчал толстый Бутурлин и начал расстёгивать ворот на побагровевшей шее.

На дальнем краю леса снова показались польские солдаты в сизых жупанах. Гибкий, подтянутый воевода Шуйский тотчас спрыгнул с седла и наклонился к убитому пищальнику, что лежал в траве. Подняв пищаль, Шуйский быстро проверил заряд, уткнул в землю болтающийся сошник, прицелился и пальнул по врагам.

За воеводами в глубине чащи бежали русские стрельцы. Там всё тряслось от ругани и криков.

— Назад, братцы!

— В роще вся сила у ляхов!

— Пушки!..

— На тот берег отступайте!..

— Страсть как наших навалили!

— Бегите за мост, Жигимонт на загривке!

Из чащи к воеводам у вяза выехали ещё два всадника — Салтыков и Головин, тоже воеводы.

— Колычев, ты? — удивился Салтыков. — Берегут тебя черти!

— Не устоять нам в лесу, — мрачно сообщил Головин. — Ляхи сейчас пушки выкатят. Надо за мост.

— До моста — можно, — согласился Бутурлин. — Дальше — нельзя. Я после Орши, бояре, позора больше не хочу.

— Удержим мост — не пустим Жигимонта в Полоцк, — согласился Колычев, — Мост — ключик к замочку…

Колычев сбился, вдруг заметив между корнями вяза грязную девочку с иконой. От взгляда Колычева Маша сжалась ещё сильнее.

— Я слышал, к мосту Нащокин с пищальниками отошёл, — сказал Головин, вытаскивая из-за шиворота набившиеся ветки.

— Отобьёмся на мосту, — решил за всех Колычев. — Собирайте людей, бояре. С богом!

Он перекрестился. Воеводы тоже торопливо покидали на грудь кресты, повернули коней и поскакали в гущу леса.

Колычев, оставшись один, спрыгнул с седла и встал над Машей.

— Господи, тебя-то как сюда занесло, коза? — негромко спросил он.

Не дожидаясь ответа, Колычев наклонился и схватил Машу под мышки. Маша завизжала и поджала ноги. Колычев боком плюхнул её в седло, подскочил на стремени, ловко приподнял Машу, сел сам и усадил девчонку перед собой поудобнее, прижав к себе рукой.

Маша зубами впилась Колычеву в руку.

— Ну-ка мне тут!.. — рявкнул воевода и встряхнул девчонку.

Глубокая речка сверкала под утренним солнцем рябью лёгкого ветерка. Два берега соединял бревенчатый мост на сваях.

На низком луговом берегу сгрудились телеги отступившего русского обоза. Здесь лежали раненые, бродили кони, суетились обозники. Маша спряталась ото всех за ивой у края воды, стащила с себя платок и обмотала им икону, чтобы матушка-Богородица не видела этих страстей.

А на высоком берегу кипел бой. Пешие стрельцы бердышами и секирами отбивались от конных польских гусар. Среди русских на конях были только воеводы — Колычев, Бутурлин, Шуйский, Нащокин, Салтыков и Головин.

Маша не спускала взгляда с Колычева, который вывез её к мосту.