Монахини и солдаты - читать онлайн книгу. Автор: Айрис Мердок cтр.№ 98

— Я знакомая Тима Рида, могу я зайти на минутку?

— Вы женщина? — раздалось после паузы.

— Да.

Замок зажужжал, и дверь открылась.

В подъезде было темно и смрадно. Имя мисс Баррет стояло под табличкой «Второй этаж». Анна поднялась по лестнице и постучалась.

— Входите.

Найти Дейзи не составило труда. Анна сама отправилась в «Принца датского». Когда стало предельно ясно, что необходимо узнать всю правду, какой бы она ни была отвратительной, Анна исполнилась свирепой, настойчивой энергии. Задача была ее и только ее. Щепетильный Манфред мучился и сомневался. Он, через Графа, которого она снова увидела на другой день после их разговора, попросил ее зайти и обсудить ситуацию, но она ответила, что в этом нет необходимости. Оказалось, что Эд Роупер, несмотря на клятвы быть благоразумным и молчать, уже поделился слухом кое с кем из друзей и что Мозес Гринберг каким-то образом тоже узнал обо всем и звонил Манфреду. Было ясно, во всяком случае Анна заявила, что ей ясно, что кто-то должен заняться расследованием, и она займется этим сама, причем немедленно. Она поделилась с Графом своим планом, простейшим из возможных. Она отыщет Дейзи Баррет и поговорит с ней; и если она решит, что в «этой истории ничего нет», уйдет, не раскрывая цели своего визита. Она решила не придумывать никакого фальшивого предлога. Была уверена, что быстро узнает, что нужно, и лучше будет говорить, положившись на интуицию. Граф, понятно, был поражен. Высказал в своей витиеватой старомодной манере желание непременно сопровождать Анну в паб. Анна ответила с несвойственной ей резкостью:

— Питер, я не монахиня.

На деле она чувствовала робость и волнение, когда накануне в шесть вечера вошла в «Принца датского». Особенно она боялась встретиться с Дейзи Баррет на публике, боялась, что придется просить ее о разговоре наедине. А если вдруг Тим действительно будет там с ней?.. Она хотела узнать, где живет Дейзи. А если люди в пабе спросят, для чего ей это нужно, скажут, чтоб не совала нос куда не следует? Но ничего подобного не случилось. Она спросила у хозяина паба, который спросил у человека за стойкой, тот спросил кого-то еще (это оказался Пятачок), и последний назвал адрес.

«Приятельница Дейзи?» — переспросил он. «Да, и я только что приехала в Лондон», — «Может быть, придет попозже», — «Спасибо». Анна отложила встречу на другое утро.

Было около полудня. Перед этим прошел дождь. Сейчас солнце блестело на мокрых крышах и тротуарах, и от них исходило голубое сияние. Крохотная комната Дейзи была заполнена этим отраженным светом, и Анна сощурилась, войдя. Хотя окно было открыто, сильно пахло перегаром.

Сначала Анне показалось, что в комнате никого нет. Потом за решетчатой перегородкой в углу справа она увидела высокую худую женщину в джинсах и рубашке цвета хаки, возившуюся у газовой плиты.

— Готовлю завтрак, — сказала Дейзи Баррет. — Ты кто такая, черт возьми?

— Меня зовут Анна Кевидж. Пожалуйста, извините…

Анна сознательно явилась, не подготовившись, не представляя, что будет говорить. Сейчас она неожиданно растерялась, словно незваной заявилась в гости; в каком-то смысле так оно и было.

— Выпьем? — предложила Дейзи.

Она вышла из-за перегородки, и Анна смогла рассмотреть ее. Она была высокой, немного выше Анны, очень худой и изможденной. Всклокоченные темные с проседью волосы были коротко острижены и забраны за уши. Лицо усталое. И не то чтобы морщинистое, но как бы покрытое плесенью беспокойства и раздражения, трачено временем, хотя она выглядела еще молодо, даже привлекательно. Вокруг больших темно-карих глаз следы ярко-синих теней, на длинных губах, от уголков которых шли вниз тонкие морщинки, — остатки подсохшей отслаивающейся помады. Анне вдруг стало жалко ее, и одновременно она почувствовала что-то грозное в этой потрепанной неряшливой фигуре. Дейзи оказалась совершенно не такой, какой она представляла ее себе; и она поняла, сколь наивна была, воображая эту «любовницу» маленькой, нахальной и пухленькой.

Анна хотела было отказаться от предложения выпить, но потом подумала, что лучше будет согласиться.

— Спасибо.

Дейзи протянула ей большой стакан розового, села к столу и налила себе.

— Будем!

— Будем здоровы!

— Дождь идет?

— Нет.

— Так и думала, эта дрянь за окном слепит, как солнце. Как, ты сказала, тебя зовут?

— Анна Кевидж.

— Никогда не слыхала. Занимаешься живописью?

— Нет.

— Тогда ничего не понимаю. О-хо-хо! Хочешь перекусить со мной? Сегодня, кроме бобов, ничего нет. Сегодня! Будто в другие дни у меня бифштекс из вырезки. Ты вегетарианка?

— Нет.

— А похоже.

— На ланч я вообще ничего не ем.

— Хорошо, а то тут не хватит на двоих. Шучу. Пей. Ты не сказала, чего тебе нужно. Как вообще нашла меня?

— Спросила в «Принце датском».

— Не замечала тебя в «Принце». Как узнала, что я знакома с Тимом? Глупый вопрос, всякий об этом знает.

— Конечно, я знаю о вас с Тимом, — сказала Анна. — Знаю, что вы давно вместе и…

— Ладно, ладно. Странная ты. Откуда знаешь Тима, вместе в детсад ходили? Ищешь давнишнего дружка?

— Нет…

— Тогда для чего он тебе? Или ты из полиции? Если вдуматься, это вполне может быть.

— Почему вы так думаете?

— Я всегда думаю о полиции. А Тим capable de tout. [117] С ним ничего не случилось, да что я говорю, с ним всегда что-то случается, но чего-нибудь страшного не случилось, нет?

— Нет.

— Так мы далеко не продвинемся. Хватит говорить о Тиме, я не в настроении. Поговорим о тебе. Сколько тебе лет?

Анна вспыхнула от такого прямого вопроса.

— Тридцать восемь.

— Чем зарабатываешь на жизнь? Плащ у тебя довольно дорогой, хотя и не новый. Кстати, снимай его и садись.

Анна сняла свой черный, сохранившийся с монастырских времен плащ и села на расшатанный кухонный стул. На ней было белое летнее платье от «Либерти» с рисунком из розоватых цветов вишни, подарок Гертруды. Она нервно подобрала юбку под колени и маленькими глоточками прихлебывала вино.

— Что-то одна я говорю. И не бойся меня. Не съем. Я рада таинственной гостье, ко мне нечасто захаживают гости, таинственные или еще какие. Мне нравится твоя прическа, как у меня. Замужем?

— Нет.

— Лесбиянка?

— Что?

— Предпочитаешь женщин?

— Нет.

— Так чем же ты занимаешься? Писательница?

— Нет.