Песня цветов аконита - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Дильдина cтр.№ 135

Аоно шумно выдохнул. Этот деятельный человек любил театр чуть ли не с юношеской увлеченностью. Перевел взгляд на Высокого — неужто вновь скажет слова, что произнес много месяцев назад? А тот глядел только на сцену, где зажегся свет и опять появился Айхо. Взгляд наместника — летящая в небо стрела, безучастно-спокойная. Но во взгляде — вопрос, из тех, на которые невозможно ответить — только развести руками:

«Что же ты делаешь, мальчик? Что ты с собой делаешь? Почему и зачем?»

* * *

Наместник привычным жестом отложил в сторону бумаги, показывая, что на сегодня с него довольно. Он мог работать целые ночи и дни и первый год так и поступал. Однако сейчас, когда дела в городе и округах шли хорошо, порой устраивал себе отдых — и не стоило пытаться его прервать.

Йири провел рукой по шелковому хаэну с вышитыми корабликами и прибрежной осокой, разгладил шелк, рассматривая узор. Работа лучших мастериц города, вышивка была безупречной.

— Как вы считаете, ветер скоро изменится?

— Не знаю, Высокий. Полагаю, пока до нас не дошли дожди, ветер будет дуть с востока.

— Жаль. По Иэну трудно спуститься при таком ветре, а подняться еще труднее.

— Вам приходилось видеть море. А шторм? — с любопытством спросил первый помощник.

— Да. Пару раз. Наверное, даже рыбы в такую погоду просят Творца о милости, — с улыбкой предположил он. — А мне хотелось сбежать с побережья подальше в степь. Жаль, что Ши-Тау этого не знал — повеселился бы от души.

Внезапно проговорил, не меняя тона:

— Я хочу знать об Айхо Инорэ…

— Любимец всего города, — пожал плечами Аоно. — Что тут еще скажешь?

— Откуда он родом?

— Сын актера. Отец умер несколько лет назад. Был довольно известен…

— Понятно.

— Он — золотая монета редкой чеканки. Доступная всем, у кого хватит власти, богатства или наглости захотеть ее.

— Да, я понимаю… Но мне бы хотелось знать больше.

С поклоном:

— Вы узнаете все.

Раз Высокий изъявил желание узнать все о мальчишке, Аоно решил заняться этим самолично. Больно уж любил он театр и не хотел перекладывать на других такое приятное поручение. Одевшись не пышно, чтобы не смутить хозяина театра, явился к нему с расспросами. Не отказался даже от угощения, с удовольствием прихлебывал горьковатый травяной настой, задавая бессмысленные вопросы о погоде, словно вел беседу с равным. И лишь потом, отставив чашечку, заговорил о том, ради чего пришел.

Рэита, никогда не бывший актером и унаследовавший театр от отца, охотно отвечал на вопросы.

— Ему нравится, когда его хвалят, когда им любуются — и при этом он не способен сказать «нет». Даже если прикажут прыгнуть в огонь, он это исполнит. Боюсь, он не различает, когда им восхищаются как талантом и когда ему причиняют боль, для Айхо все это — внимание.

— Понятно.

— Но у него доброе сердце. И это печально. Когда-нибудь он доиграется — он провоцирует самых распущенных делать все, что угодно. Этот мальчик долго не проживет… хотя его искренне любят многие.

Немного помолчал:

— Мне трудно его осуждать. Он — как надломленный стебель, вы понимаете, господин? Запах такого стебля острее -но он обречен.

Хозяин театра прошелся по комнате.

— У его брата был хороший голос, потрясающий талант подражания. Отец любил обоих, но сами братья не ладили. Айхо тянулся к старшему, а тот постоянно ставил преграды. А потом и вовсе бросил его… Он сказал — Айхо неподобающе вел себя в день похорон отца, это переполнило чашу. А мальчик был попросту не в себе. Если бы старший хотя бы прижал его покрепче и не отпускал — этого бы хватило. Но тот был поглощен своим горем… а после все высказал мальчику.

— Однако другие актеры заботились о нем все это время.

— Да, мы делали, что могли. Но чувство страшной вины проросло в нем. Он решил, что его жизнь ничего не стоит, а удел — развлекать… так думают многие актеры, но для Айхо нет ничего, помимо этого.

Рэита с шумом выдохнул воздух.

— Не подумайте ничего плохого. Я люблю этого мальчика, и он приносит мне огромный доход. Несмотря на это, я бы облегченно вздохнул, если бы его жизнь прервалась. Самое лучшее — если бы это произошло тогда же, когда отец его умер.

— Почему? — изумленно спросил Аоно.

— Ему было бы лучше.

— Но ведь он радуется жизни и радует город…

— У нас разные взгляды на радость.

— И он талантлив…

— Это серьезное возражение.

Вьюрок стремительно шагал по узкому коридору, на ходу стягивая расшитую зелеными драконами безрукавку. Он что-то сжимал в кулаке. Локтем нажав на ручку и отодвинув дверь, Вьюрок не вошел — ворвался в комнату, где Айхо приводил себя в порядок после спектакля.

Айхо не обернулся на звук. Легкими движениями он стирал грим. Грима было немного — в театрах онна никогда не рисовали маски вместо лиц, а уж Айхо сама судьба не велела прятать лицо.

— Айхо! — Вьюрок присел рядом, отбросив безрукавку в угол.

— Да? — откликнулся тот.

— Я нашел у тебя это, — актер показал флакон из полупрозрачного зеленого камня. — Это смесь травы киура и черного корня, так?

— С чего ты взял?

— Брось. Цвет и запах…

— Тогда не стану спорить, — он с улыбкой вскинул глаза. — Не бойся, Вьюрок, я не пью это перед тем, как выйти на сцену, — юноша вновь улыбнулся светло и радостно.

— Зачем тебе эта дрянь?

— От нее видишь приятные сны наяву.

— Тебе-то зачем?

— Перестань. Я дарю людям то, что киура и черный корень дарят мне.

— Не получишь обратно.

Айхо улыбнулся, протянул открытую ладонь:

— Да брось, Вьюрок. Я знаю, где взять еще.

— Будь ты бездарностью, я плюнул бы и сказал — делай, что хочешь. Но мы — актеры театра онна, лучшего в округе. Да на всем Севере!

— И что же?

— Мы — не бабочки-однодневки! У нас есть будущее!

— Я живу настоящим.

— Твое настоящее хуже Нижнего Дома!

— Если я его не приму, плохо придется театру. Есть сотни способов сломать человеку жизнь, не нарушая закон. А Рэита заслуживает благодарности, а не бед.

— Игра в благородство! Ты просто плывешь по течению, а не заботишься о других!

— Как ты — обо мне? — лукаво сказал Айхо.

Он закончил снимать грим, котенком пристроился на полу возле ног Вьюрка.

— Ну, отдай! — со смехом сказал, откидывая волосы с глаз. — Ты ведь не скажешь Рэите, верно? Он только напрасно рассердится.