— Ох, пожалуйста! Все совсем не так, как кажется на первый взгляд!
Все трое повернулись к дальнему концу террасы, скрытому в тени, откуда донесся голос.
Дебен различил худенькую женскую фигурку, вынырнувшую из-за двух огромных керамических горшков с растениями, где до этого она, несомненно, пряталась.
— Во-первых, — произнесла все еще находящаяся в тени девушка, наклоняясь, чтобы высвободить подол платья, который застрял в чем-то невидимом взгляду Дебена, — я все это время находилась здесь, так что мисс Уэверли ни на секунду не оставалась одна с лордом Дебеном.
Высвободив платье, она выпрямилась и зашагала к ним, но замерла на границе островка света, в котором стояли эти трое, будто бы не желая полностью выходить из тени. Тем не менее Дебен заметил, что край обязательного для девушек белого платья испачкан мхом, а в кудрявых спутанных волосах, струящихся по худеньким плечам, запутались несколько сухих листьев.
— Что ж, это, конечно, очень хорошо, — воскликнула возмущенная мать расчетливой мисс Уэверли (теперь Дебен знал имя девушки). — Но как моя дочь оказалась в его объятиях?
Мисс Уэверли все еще цеплялась за мать с видом трагической актрисы, но на ее хорошеньком личике появились первые признаки тревоги.
— Дело в том, что она… — Взъерошенная девушка заколебалась, бросила быстрый взгляд на встревоженную мисс Уэверли, затем расправила плечи и воззрилась прямо в глаза матроны. — Она уронила веер, а потом… как бы это сказать, натолкнулась на лорда Дебета, который, естественно, не позволил ей упасть.
Девушка изложила последовательность событий так, что вся история вдруг предстала совсем в ином свете. При этом она не солгала. Рассказ вышел на редкость складным.
Дебен оторвался от балюстрады и, сделав пару шагов, наклонился и поднял лежащий на полу веер.
— Ни один джентльмен, — произнес он, следуя примеру девушки, которая почему-то казалась ему воплощением осени, — даже с такой запятнанной репутацией, как у меня, не позволил бы столь нежному созданию упасть.
С этими словами он церемонно вернул веер мисс Уэверли, лицо которой оставалось совершенно неподвижным.
Граф не имел представления, с чего эго духу осени вздумалось разрушать тщательно обдуманный план мисс Уэверли, но определенно не собирался отказываться от такого подарка.
Мать мисс Уэверли задумчиво взирала на неровные края влажной напольной плитки.
Взгляд мисс Уэверли метался между Дебеном и девушкой, вышедшей из тени. Граф представлял, как напряженно работает сейчас ее мозг. Ведь ничего непристойного этой ночью на террасе не произошло.
— Сэру Хамфри следовало бы уделить больше внимания этим плиткам, вы не находите? — Он холодно улыбнулся девушке, пытавшейся скомпрометировать его. — Пока они не довели кого-нибудь до беды. Но я по крайней мере рад тому, что вы не пострадали во время сегодняшнего маленького происшествия.
Она вскинула подбородок, смерив Дебена гневным взглядом.
Ее мать приняла поражение более достойно.
— Что ж, теперь я понимаю, что тут на самом деле произошло. Благодарю вас за помощь моей дочери, милорд. Хотя ума не приложу, как она вообще оказалась в компании мисс Гибсон. Эта девушка нам не ровня. Совсем нет.
С этими словами матрона наградила запачканную нимфу презрительным взглядом.
Дебен задался вопросом, в самом ли деле девушка подавила желание нырнуть обратно за декоративные вазы для растений, или ему это только показалось?
— Также я не понимаю, когда это моя дражайшая Изабелла умудрилась с ней сблизиться. В самом деле, дитя мое, — проворковала она, обращаясь к дочери, которая угрюмо дула губки, — мне сложно представить, что заставило тебя сопровождать эту девушку на террасу, ты могла запачкать платье или подхватить простуду. Ради всего святого, — добавила она, напускаясь уже на злополучную мисс Гибсон, — как тебе удалось убедить мою дочь пойти сюда? И что это ты задумала, спрятавшись за цветами и оставив Изабеллу наедине с джентльменом? Неужели не понимаешь, как вопиюще неправильно подобное поведение? И как эгоистично?
Дебену стало интересно, сумеет ли мисс Гибсон ответить на этот шквал вопросов. У него тоже возник ряд вопросов по делу, особенно принимая во внимание то, что он знал, как все было на самом деле.
Например, почему мисс Гибсон не воспользовалась шансом разоблачить расчетливую мисс Уэверли, раз уж набралась мужества идти той наперекор. Ее интерпретация грязных интриг была столь непогрешима, что той удалось выйти сухой из воды, не подмочив репутацию. Дебен, однако, понимал, что не беспокойство о репутации мисс Уэверли подвигло мисс Гибсон на решительные действия. Она вышла из укрытия до того, как он успел объявить, что не намерен давать свое имя этой девушке, какие бы небылицы она ни сочиняла. Его репутация и без того уже чернее черного, и терять ему нечего. А вот девица Уэверли наверняка получила бы по заслугам, если бы им с мамашей вздумалось, условно говоря, скрестить мечи с человеком его ранга.
В сущности, мисс Гибсон оставалось тихонько сидеть за цветочными горшками, дожидаясь, пока они уйдут с террасы. Возможно, она действовала из дружеских побуждений, стремясь уберечь подругу от катастрофичного брака?
Нет, дело не в этом. Мисс Уэверли не выразила никаких дружественных чувств по отношению к девушке, которая посмела нарушить ее планы, она вообще не ожидала, что мисс Гибсон окажется здесь. Выйдя на террасу, она прежде всего осмотрелась по сторонам, а уж потом разыграла спектакль с целью скомпрометировать его. И пришла в ярость, когда мисс Гибсон выскочила из укрытия и помешала ей запустить коготки в графа.
В таком случае уж не враждуют ли они? Тоже нет. Судя по тому, что сказала мать, девушки едва ли принадлежат к одному социальному кругу. Значит, у них не было возможности ни подружиться, ни враждовать.
Тем не менее Дебен, рассматривая сложившуюся ситуацию, неизменно возвращайся к одному и тому же неутешительному заключению: действия мисс Гибсон не были направлены против мисс Уэверли.
Значит, она хотела спасти его самого.
Снова откинувшись на балюстраду террасы и облокотившись на нее руками, он восхищенно воззрился на мисс Гибсон. Она не предприняла ни единой попытки защититься, в то время как мать мисс Уэверли продолжала оскорблять ее. Девушка вообще, похоже, не замечала ни гневные тирады матери, ни ядовитые взгляды дочери, просто стояла перед ними с поникшими плечами, будто ей нет никакого дела до мнения окружающих. Казалось, она даже не до конца осознает ту злобу, что источала матрона.
Наконец мать мисс Уэверли произнесла:
— В самом деле, что можно ожидать от выходца из такой семьи, как твоя?
При этих словах с мисс Гибсон случилась весьма примечательная метаморфоза. Она вскинула голову и сделала шаг вперед, впервые оказавшись полностью освещенной светом, струящимся из окон бального зала. В ее длинных непослушных локонах переливались все краски осени: богатый каштановый с вплетенными в него нитями золотого и красновато-коричневого. Такой бывает опавшая листва. Она вдруг рассвирепела, ее гнев граничил с налетевшим невесть откуда ураганом.