Маленький незнакомец - читать онлайн книгу. Автор: Сара Уотерс cтр.№ 91

— Что подразумевает вскрытие, — сказал коронер. — Обычно его проводит врач, зафиксировавший смерть, и я бы мог поручить это вам. Как вы? — Он знал о моих связях с семейством. — Ничего зазорного, если этим займется кто-то другой.

Секунду-другую я раздумывал. Вскрытия меня никогда не прельщали, но особенно тяжело, когда дело касается близкого друга. Однако все во мне восстало, едва я представил, как над несчастным телом в отметинах трудится Грэм или Сили. Я и так ужасно подвел миссис Айрес; коли уж нельзя избавить ее от последнего унижения, будет лучше, если это сделаю я и сделаю деликатно. Тряхнув головой, я сказал, что справлюсь. Было далеко за полдень, мой утренний прием безвозвратно погиб, впереди простиралось унылое свободное время, и я прямиком направился в морг, дабы поскорее разделаться с жуткой процедурой.

Сомнения в том, что я с нею справлюсь, не покидали меня даже в ледяной, отделанной белым кафелем мертвецкой, когда я стоял перед накрытым простыней телом, поглядывая на лоток с инструментами. Однако стоило начать, и самообладание вернулось. Теперь я знал, чего ожидать, и царапины со щипками, обескуражившие меня в Хандредс-Холле, при ближайшем рассмотрении утратили свою кошмарность. Если прежде казалось, что ими покрыто все тело, то сейчас я видел: все они в пределах досягаемости рук миссис Айрес — скажем, на спине отметин не было вообще. Не знаю почему, но я почувствовал облегчение оттого, что все это сотворила она сама. Я продолжил работу и сделал надрез… Я был готов к скрытым хворям, но их не оказалось. Ничего, кроме обычных возрастных изменений. Не было и признаков насилия в последние дни или часы жизни — ни поврежденных костей, ни внутренних кровоизлияний. Смерть явилась результатом удушения, что полностью совпадало с рассказом Каролины и Бетти.

И вновь я почувствовал явное облегчение. Открылся мой потаенный мотив к тому, чтобы самому делать вскрытие. Я боялся, что всплывет какая-нибудь деталь — не знаю, какая именно, — которая бросит подозрение на Каролину. Меня все еще покусывали сомнения на ее счет. Наконец-то они развеялись. Было стыдно, что я их допустил.

Постаравшись аккуратно зашить тело, я отправил отчет коронеру. Через три дня состоялось дознание, при столь явных свидетельствах бывшее весьма скоротечным. Все заняло менее получаса, вердикт гласил: «самоубийство в помрачении рассудка». Наибольшую неприятность доставила публичность процесса: зевак было не много, но присутствовали газетчики, которые на выходе из суда нам досаждали. История появилась во всех местных газетах, ее подхватила и пара национальных. Один репортер притащился из Лондона и под видом полицейского пытался допросить Каролину и Бетти. Те легко его спровадили, но возможность повторения подобного меня пугала. Вспомнив то недолгое время, когда парк был забаррикадирован от вторжения Бейкер-Хайдов, я воскресил обычай цепей и замков на воротах. По ключу от них я оставил в доме, вторые ключи прицепил на свой брелок и еще заказал себе дубликат ключа от черного хода. Мне стало спокойнее, поскольку теперь в любое время я мог попасть в дом.

Неудивительно, что самоубийство ошеломило всю округу. Последние годы миссис Айрес редко покидала имение, но оставалась известной личностью, к которой многие были весьма расположены. Еще долго в любом поселке меня непременно кто-нибудь останавливал, чтобы узнать мое мнение об этой истории и выразить свое сочувствие и огорчение тем, что «такая чудесная, красивая и добрая дама, истинная старомодная леди» совершила столь невероятный и ужасный поступок, «осиротив двух несчастных детей». Многие спрашивали, когда вернется Родерик. Он гостит у приятелей, отвечал я, сестра пытается с ним связаться. Лишь Росситерам и Десмондам я сказал правду, дабы они не тревожили Каролину неудобными вопросами: в частной клинике Род лечится от нервного расстройства.

— Какой ужас! — воскликнула Хелен Десмонд. — Поверить не могу! Что ж раньше-то Каролина молчала? Мы догадывались об их неприятностях, но они вроде бы сами с ними справлялись. Знаете, Билл неоднократно предлагал свою помощь, но они всегда отказывались. Мы думали, просто дело в деньгах. Если б мы знали, что все настолько плохо…

— Вряд ли кто мог предвидеть подобное, — сказал я.

— И что теперь делать? Каролине нельзя оставаться в этом огромном мрачном доме. Она должна быть с друзьями. Надо, чтобы она переехала к нам. Ох, бедная, бедная девочка! Билл, мы должны забрать ее к себе.

— Разумеется, — ответил Билл.

Они были готовы немедленно ехать в Хандредс-Холл. Точно так же вели себя Росситеры. Однако я не был уверен, что Каролине понравится их вмешательство, пусть даже благонамеренное, и просил дать мне возможность сначала самому с ней поговорить. Как я и ожидал, Каролина содрогнулась, узнав об их планах:

— Они очень добры, но оказаться в чужом доме, где каждую минуту за тобой наблюдают — мол, как ты?.. нет, не могу. Я стану бояться, что выгляжу чрезмерно несчастной или, наоборот, недостаточно скорбной. Пожалуй, я останусь здесь, хотя бы на время.

— Вы уверены?

Меня тоже весьма тревожило, что в доме она одна, не считая печальной бедняжки Бетти. Похоже, Каролина весьма решительно была настроена остаться, и оттого в последующем разговоре с Десмондами и Росситерами я дал понять, что она не так уж одинока и заброшена, мол, с моей стороны ей уже обеспечена хорошая забота. После секундного замешательства намек был понят, но вызвал удивление. Десмонды первыми меня поздравили: дескать, для Каролины это лучший вариант, а у них просто «гора с плеч». Росситеры были вежливы, но осторожны. Мистер Росситер дружески пожал мне руку, но я видел, что его жена спешно обдумывает ситуацию; потом я узнал, что сразу после моего ухода она кинулась звонить Каролине, дабы получить подтверждение. Застигнутая врасплох, смущенная и усталая Каролина толком ничего не сказала. Да, я очень ей помогаю. Да, планировалась свадьба. Нет, дата не назначена. Сейчас не до этого. Все «пошло наперекосяк».

По крайней мере, попыток вызволить ее из дома больше не было; видимо, Десмонды и Росситеры втихомолку поделились новостью о нашей помолвке с парой-тройкой соседей, а те по секрету передали ее своим друзьям. Вскоре я почувствовал легкую перемену во всеобщем отношении ко мне: меня воспринимали уже не как семейного врача Айресов, из которого можно по-свойски выкачать информацию о жутком происшествии в Хандредс-Холле, но скорее как без пяти минут члена их семьи, требующего почтения и соболезнования. Сам я рассказал обо всем лишь Дэвиду Грэму, которого новость привела в полный восторг. Дескать, он знал, «что-то наклевывается». Анна «все чуяла», но они не хотели на меня давить. Как жаль, что такая замечательная новость получила огласку благодаря трагедии. Сейчас главное для меня — Каролина, а потому он готов меня разгрузить, взяв себе часть моих пациентов. Вот почему в первую неделю после смерти миссис Айрес добрую часть дня я проводил в Хандредс-Холле, помогая Каролине в ее многочисленных хлопотах; иногда мы прогуливались в саду или парке или просто молча сидели, взявшись за руки. Она все еще казалась слегка отстраненной от своего горя, и, полагаю, мои визиты упорядочивали ее расхлыстанные дни. Каролина ничего не говорила о доме, в котором по-прежнему царил удивительный покой. Последние месяцы я наблюдал, как жизнь в нем съеживается до немыслимых пропорций, однако теперь она еще больше съежилась, став шепотом и тихими шагами, раздававшимися в двух-трех сумрачных комнатах.