Ларец - читать онлайн книгу. Автор: Елена Чудинова cтр.№ 95

Четверо суток путники отдыхали, а лошади их отъедались в покое. Нелли добыла в лавочке книжку комедий господина Молиера и принялась за них, к ужасу Роскофа, порой хватавшегося от ее французского выговору за голову.

— Кто ж тебя обучал? — стонал тот.

— Обучали-то хорошо, только я ленилась, — преспокойно отвечала Нелли. — Я учиться вить не люблю, только читать.

Мороз стоял такой, что некоторые дамы хаживали по улицам и ездили на санях защитивши лица меховыми полумасками. Мода сия, следуя коей можно было не опасаться явиться на балу с красным носом, имела и известный недостаток: знакомые не всегда могли узнать друг дружку.

— Воистину, ледовый карнавал, — смеялся Роскоф.

Насмешки его ничуть не помешали Нелли запастись такой же беличьей вещицею в дорогу. Параша с Катей гневно отвечали, что предпочтут десять раз обветриться, чем напяливать «машкеру».

— Между тем Нелли разумна, — говорил отец Модест, оборачиваясь на скаку в сторону плывущей в сияющем хрустальном мареве Перми. — Дальше будет еще хладней.

С тракту, пыля из-под копыт сверкающим на солнце снегом, путники свернули на проселочную дорогу, следуя карте отца Модеста.

— Мы вить не будем в Екатеринбурге?

— Незачем!

Нелли вырвалась далеко вперед. Неожиданно Нард, пряданув ушами, взвился в такую свечку, что она еле удержалась в седле.

— Ты чего вытворяешь, злая лошадь? — обиженно выкрикнула Нелли.

Отец Модест показался уже из-за поворота, догоняя ее.

— Ты слыхала? — крикнул он.

— Чего я могла услыхать, меня чуть конь не сбросил!

— Выходит, я не ошибся! Погоди покуда! Филипп! — отец Модест обогнал Нелли. За ним промчался Роскоф.

Дорога вскоре изогнулась вновь, явивши необычное зрелище. Дорожный возок, остановленный посередь, прикрывал с одной стороны человека, сидящего на снегу. В руке человек неловко держал пистолет.

— Что стряслось, сударь? — выкрикнул отец Модест. — Мы слышали издали стрельбу.

— По щастию, я цел, — отвечал тот. — Однако ж возчик мой, похоже, был в сговоре с разбойниками. Негодяя и след простыл, я не знал, ехать ли дале, опасаясь впереди засады. Изрядною группою нам, думаю, опасаться нечего, но скажу по чести… Ба! Так вить я и ласкался, что мы повстречаемся еще!

— Коли не ошибаюсь, господин Михайлов?

Нелли тоже узнала уже маленького человечка-натуралиста.

— Он самый и вседушевно рад встрече в таковую минуту.

— Я вить предупреждал Вас, что сей маршрут не самый комфортный.

— Я рискнул бы назвать его вовсе некомфортным, — засмеялся ученый муж. — Придется мне, верно, взбираться самому на облучок, а уж в ближнем селе наймем кого. Нет, ну подумать, каналья тот вить не торговался! Мне б насторожиться. Верно, хотел сразу все получить.

Наконец разобрались и поехали. Нелли теперь вовсе не уставала от верховых переходов, а пушистая маска мехом внутрь к тому ж приятнейшим образом щекотала лицо, удерживая благодетельное тепло в каждом своем волоске. Часто позволяли они с Катей себе пускаться галопом вперегонки, покуда весь поезд двигался шагом.

Отбились они и на сей раз: на редкость петлиста оказалась в этот день проселочная дорога, и очередной поворот укрыл девочек от остальных, выведя на берег черного озерка, отчего-то не покрывшегося льдом. Здесь они и остановились переждать.

— Верно, горячие ключи тут бьют, — заявила Нелли менторски. — Таковые почитают весьма полезными для здоровья.

— Глянь лучше, ровно волокли чего-то тяжелое к этому твоему полезному озерку, — Катя указала меховой перчаткою на поврежденные сугробы меж невысоких березок. Снег по обеи стороны промятого следа зиял острыми краями, словно праздничная пасха, из которой в неаккуратной торопливости выхватили кусок.

— Ну, может, зверь какой прошел, — Нелли не слишком занимала сия загадка.

— И следов не оставил, — хмыкнула Катя. — Тут волоком что-то волокли.

— А потом на лодке уплыли? — ядовито спросила Нелли: в прудике было шагов сорок. — Все одно должны были следы остаться.

— Так нету их, гляди сама!

— Вижу, что нету, однако ж не бывает такого.

— Верно, лихие тут дела творятся, — Катя огляделась по сторонам, насколько позволял башлык.

Но также удивляло Нелли и другое: запах опасности всегда веселил ее подругу, словно зажигая особый огонек в глазах. В этот же день Катя казалась озабоченною, и только. Хотя событий вдоволь — то разбойное нападение на ученого, теперь этот непонятный след без следов.

— А с тобой что творится? — спросила она напрямик.

— Да я вишь погадала все-таки на Новый-то год, — ответила Катя невыразительным голосом.

— Да когда ж ты гадала, я тебя все время видела!

— Так это по-Парашкиному, по-деревенски, нельзя тайком погадать. Воск лить, бумагу жечь. А по-нашему, по-цыгански, довольно просто за порог одной выйти.

— По чему ж ты гадала?

— А по луне.

— На кого? — Голос Нелли слегка дрогнул.

— Так на тебя и гадала. Верней, не только на тебя, да только на тебя незнамо что вышло.

— Уж тогда расскажи.

— Надо глядеть, как по луне тень двигается. Направо — хорошо, налево — худо. Ну да неважно, много тут особиц. А с твоей тенью вот чего вышло. Вроде как задвоилась она, да все сильней. А потом вторая тень как бы из первой вышла да сама по себе стала.

— Налево хоть вышла или направо?

— Направо. И вот еще чего странно. Когда тень на луну кладешь, надобно имя назвать.

— Так и чего?

— Да какая-то нелегкая меня попутала. Я знаешь, какое имя-то назвала? Роман.

— Сейчас я и есть Роман.

— Непонятно мне такое гадание. Ладно бы уж ничего не вышло, с чужого-то имени, а так не разбери поймешь.

— Ну, как-нибудь в сем годе да прояснится. — Нелли обернулась: их уже нагоняли. Леонтий Михайлов так смешно гляделся на облучке, что и смурное расположение Кати развеялось.

— Наконец-то исполняются сокровеннейшие чаянья моего сердца, — витийствовал Михайлов в постоялой избе. К великому изумлению Нелли, у содержателей оказался настоящий самовар. Чай же, добавленный какими-то незнакомыми травами, источал упоительный аромат. К чаю подали свежие баранки и даже чернослив. — Премного раченья моего приложено было к тому, чтоб сия експедиция состоялась. Ох, и медленно мелют некии жернова! Видите ль, господа, делания картографические либо выхождения руд — да, сие всем понятно. Ботаническую же науку почитают за безделку, ну и ассигнуют соответственно, то есть в наипоследний черед.