Ларец - читать онлайн книгу. Автор: Елена Чудинова cтр.№ 85

— Куда? — жестко спросил Венедиктов.

— Виноваты, благодетель, ушмыгнул подворотнею так, что даже и сану неприлично. Не то чтоб слежку заметил, а просто уж больно ловок, молодой да ранний. Верно, в свычае у него криво-то ходить.

— Плохо следили.

Взгляд Нелли не мог оторваться от свертка. Да, скорей всего камни там — во что-то подобное как раз удобно было все украшения ссыпать, когда Катька их сняла.

— Наше окаянство, благодетель, вперед углядим. Только тем временем Митюшка, человечек мой, в петельки маслицем капнул да и вошел тихохонько в сапожках мягких. Уж сумерки были-с.

Нелли напряглась как струна. Катька! Жива ли Катька?!

— Глядит Митюшка, а мальчишка-то, тьфу, словом, недоросток, на столешню голову положил да и дремлет себе рядом с ящичком сном праведным, даже свечки не зажег. Понятно, скушно дитю в пустой каморке караулить. Митюшка руку-то просунул в ящичек, точно: побрякушки! А недоросток знай себе сны видит, даже всхрапнул. Обернул Митюшка ящичек тряпицею, да в дверь, да к черному ходу. А там уж со всех ног ко мне, а я в саночки да к благодетелю во всю лошадиную мочь. Изволите глянуть?

— Уж пускай природная хозяйка на место кладет. Разверни камни, Елена, — Венедиктов отошел к окну, снаружи уже запорошенному снегом по подоконнику, но еще прозрачному, не затянутому ледяными узорами.

Нелли подошла к столу, чувствуя себя механическою куклой, лишенною всякой воли. Саламандра печально глянула на нее с крышки ларца. Ларец же стоял перед бронзовой статуэткою сатира, у коего был сейчас такой вид, словно он вот-вот вскочит саламандре на спину. Экое все противное в этом дому! Нелли развернула грубую ткань, откинула крышку…

— Чему ты смеешься, девочка? Уж не больна ли ты? — Левая бровь Венедиктова в удивлении поднялась.

Но Нелли уж не смеялась, она хохотала, хохотала самым неприличным образом, точно ошалевший от игры в первые снежки дворовый мальчишка. Запустив обе руки в содержимое ящичка, она, набравши две полных горсти содержимого, соскользнула на пол, роняя дешевые безделки, что нашлись некогда в подаренном Кате цыганскою старухой узле.

Кольца, браслеты, цепи поблескивали в плотном ворсе ковра.

Панкратов в испуге зажал рукою рот.

— Что за оказия? — Венедиктов стремительно приблизился к столу, подцепил усыпанный красными камушками браслетик.

— Обманули дураков на десяток кулаков! — Нелли согнулась пополам. Отец Модест оказался хитрей, куда хитрей Венедиктова, теперь ужо поглядим, чья возьмет!

— Подделка. — Голос Венедиктова прозвучал ровно, точно бесстрастное бряцание металла.

— Батюшка, не губи!! — Панкратов, упавши на колени, проскакал на них через комнату к Венедиктову.

Венедиктов, не выпуская из руки браслетика, сильно сжал другою Нелли за плечо. Прикосновение его перстов было таким ледяным даже через суконную ткань, что Нелли перестала смеяться.

— Подделка, — повторил Венедиктов.

— Отец родной, выследим, догоним, поправим ей-же-ей! — Панкратов все хватал ускользающую полу его атласного бледно-голубого камзола.

— Теперь уж и догонять ни к чему, с часу на час сами пожалуют. Кто ж таков этот жрец? Зачем суется мне поперек дороги? Надобно захватить его живьем, мне должно с ним говорить.

— Говори, Хомутабал.

К восторгу своему, Нелли увидела в руках отца Модеста новехонькой пистолет с великолепною гравировкой по стволу. Надо признаться, впрочем, что восхитила ее отнюдь не гравировка. Катя, выглянувши из-за его спины, скорчила Нелли приветственную рожицу.

— Заряжен славным серебром, а я не промахиваюсь в монету на лету.

— В монету быть может, а в меня? — Венедиктов усмехнулся с видом человека, двинувшего шахматную фигурку для шаха. К ужасу Нелли, губы его прихотливо изогнулись словно бы для свиста.

— Первое — не зови никого, не к чему. Второе — я в тебя попаду.

— Тебе нельзя, жрец.

— Гиль. Ты ж не человек, а мне нельзя стрелять в человеков.

— Я живая душа, а ты блефуешь.

— Ты живое бездушие, и я выстрелю в тебя. А блефуешь ты, Хомутабал, поскольку знаешь, что от выстрела не умрешь, даже серебряная пуля угомонит тебя ненадолго, обычную же ты выплюнешь, словно ребенок — вишневую косточку.

Презабавная получается живая картина, вот только что она означает, мелькнуло в голове у Нелли. Венедиктов все еще вертел в перстах медную безделку, Пафнутий Пантелеймонов по-прежнему стоял на коленях, а сама Нелли сидела на полу среди разбросанных украшений.

Катя прошмыгнула в комнату, а за нею вошел Роскоф.

— Девица теперь затруднена царапаться, — произнес он и превесело улыбнулся, окинувши взглядом Нелли.

— Тож еще француз, Филипп, не можешь отличить девицу от старухи, — заявила Нелли. — Ей вить шестьдесят годов!

— Экая дура болтливая, — произнес Венедиктов с видимою досадой. Нелли увидала с полу, как носок его сапога двинулся к Панкратову. Наступивши тому на ногу, Венедиктов начал с силою на нее давить. Внимание, проступившее в крысиной мордочке Панкратова, словно бы тот к чему-то прислушивался, очень не понравилось Нелли.

— Отче… — позвала она отца Модеста, все еще державшего Венедиктова под неподвижным прицелом.

Но окаянный Пафнутий опередил Нелли: вскакивая, он на ходу цепко ухватил девочку под микитки и метнулся с нею вместе, видно сдуру, в самый дальний угол комнаты.

— Пусти, ты, крыса!

Нелли принялась со всех сил рваться и лягать Панкратова каблуками. Тот подпрыгивал, но хватки не разжимал.

— Немедля выпусти дитя, негодяй! — гневно крикнул Роскоф.

В то же мгновение Венедиктов сдвинул на столе бронзового сатира, и обитая гобеленом панель рядом с Панкратовым отодвинулась. Повеяло затхлой чернотою.

— Стойте все! — Венедиктов высоко поднял белую, безукоризненной формы руку. — Ты проиграл, жрец! Мой слуга уволочет девчонку в такое место, где уж ее тебе наверное не достать. И стена за ним закроется прежде, чем вы успеете обогнуть сей обширный и неудобный стол. Изнутри там металлический засов. Покуда вы его выломаете, они уж будут далеко. Не сыщешь! Меня тебе в плен не взять, ты знаешь, что вам самим лишь бы унести ноги. Единственно, коли ты так хорошо стреляешь…

Нелли, продолжая пихаться и брыкаться, увидела, как побелело лицо отца Модеста. Аж губы посинели, словно он потерял всю кровь. Как… как Псойка. Но чего он так испугался?!

— Да стреляйте же, отче, в меня не попадете! — Нелли чувствовала, как Панкратов всем телом подался к лазу, право, точно крыса к норе.

— Да, слуга мой человек, — Венедиктов странно облизнул губы. — Но коли ты не убьешь его сейчас, девчонки тебе вовек больше не видать. Ну а убьешь, сам знаешь, не превращать тебе больше вино в кровь! Да не пробуй слегка ранить, знаю я твою повадку! Так он вить и раненый ускользнет с девчонкою, щель-то рядом!