Шестая жизнь Дэйзи Вест - читать онлайн книгу. Автор: Кэт Патрик cтр.№ 10

— Авеню, — утверждала я.

— Ты ошибаешься, — отвечал он.

— Нет, не ошибаюсь.

— Тебе было пять лет. Как ты можешь это помнить?

— Я это помню. Автобус останавливался на углу Коннектикут-авеню и Первой улицы.

— Откуда тебе это известно?

— Просто помню, и все.

Я не стала говорить ему, что запомнила название из-за него, потому что постоянно смотрела на указатель, мечтая о том, чтобы оказаться в настоящем Коннектикуте вместо Коннектикут-авеню — так сильно я боялась ехать в школу на автобусе. Только когда однажды утром со мной случилась истерика, Мэйсон понял, насколько сильно подействовала на меня та катастрофа.

Когда до него наконец дошло, он стал сам возить меня в школу на машине.

После проверки памяти Мэйсон проводит оценку моего психического состояния. Это странная процедура, потому что ее проводит не кто иной, как человек, постоянно находящийся рядом со мной и играющий роль отца. Впрочем, пока все нормально. Далее следует тест на уровень интеллекта, а после него экзамены на, знание математики, физики, навыков чтения и родного языка.

Хотя диспансеризация — утомительное занятие, если не сказать хуже, я мирюсь с ним, так как понимаю, насколько важны ее результаты для проекта с точки зрения сбора информации о состоянии детей из нашей так называемой автобусной группы. Ненавижу в нем я только одну процедуру — сдачу крови. Одно дело сдать образцы ткани — частички кожи просто отщипывают от тебя, и это происходит быстро, но когда приходится «нацедить» пятьдесят пробирок, это все равно что находиться в объятиях вампира, медленно высасывающего из тебя кровь. Сначала кружится голова, а потом все тело становится ватным.

Это самая неприятная часть.

Хотя я понимаю ценность диспансеризации, включая даже эту отвратительную сдачу крови — процесс отнимает много времени и сил, и по ее окончании я чувствую себя изможденной. Я живу с двумя агентами и, по сути, являюсь кем-то вроде их человекообразной лабораторной крысы, поэтому диспансеризация занимает один день, тогда как обычно на проверку состояния воскрешенного требуется четыре или пять. Помимо всего прочего процедуры идут одна за другой, без перерыва, поэтому отдохнуть и восстановиться, к примеру, между оценкой психического состояния и тестом на уровень интеллекта, возможности не предоставляется.

Когда диспансеризация заканчивается, я чувствую себя предельно усталой и едва осознаю происходящее. Мне еще предстоит поставить автограф под договором, согласно которому я живу под прикрытием и не возражаю против того, чтобы надо мной проводили научные эксперименты. В договоре указана моя настоящая фамилия — Макдэниел. Покончив с формальностями, я, вместо того чтобы сделать макияж и, нарядившись, отправиться на вечеринку, как делают нормальные девушки моего возраста в субботу вечером, переодеваюсь в пижаму и, едва удерживаясь на ногах, чищу зубы, чтобы завалиться спать.

День летнего солнцестояния сущая ерунда по сравнению с днем диспансеризации — длиннее его в году нет.

В воскресенье я просыпаюсь в полдень. Хочется пить, в голове дурман. Потягиваясь, с трудом заставляю себя подняться. Не знаю уж почему, но прежде всего я решаю проверить, не звонил ли мне кто-нибудь. В телефоне обнаруживается сообщение от Одри.

«Приходи в гости?»

Я надеваю бюстгальтер и, сходив в душ, спускаюсь вниз, чтобы найти Мэйсона. В кухне его нет, и я решаю спуститься в подвал, но останавливаюсь на полпути, услышав голоса.

— Это для меня полная неожиданность, — говорит Мэйсон.

— Но почему именно Сидни? — спрашивает Кэйси. — Она давно демобилизовалась.

Услышав имя Сидни, я задерживаю дыхание. Кэйси не всегда работала в паре с Мэйсоном. В течение первых пяти лет с нами была Сидни; Кэйси сменила ее, когда мне было десять. Я обожала ее как мать, которой у меня никогда не было, но она влюбилась в кого-то из Апостолов и забеременела. Ей пришлось уйти из проекта, оставив фальшивую семью, чтобы выйти замуж.

Согласно правилам, уходя, уходишь навсегда.

Я знала об этом, но все равно после ухода Сидни несколько месяцев бродила по дому, как брошенная собачонка, и старалась вести себя как ни в чем не бывало на людях, а ночью плакала в подушку и умоляла Мэйсона вернуть ее.

Чувствуя себя слишком слабой для шпионских дел, я продолжаю спускаться по лестнице, нарочито громко топая, чтобы предупредить Мэйсона и Кэйси о своем присутствии. Чаще всего Мэйсон говорит со мной о деталях проекта открыто, но когда я вхожу в лабораторию, по его лицу можно догадаться, что вопросов задавать не стоит. По крайней мере, сейчас.

— Могу я пойти в гости к Одри? — спрашиваю я.

Мэйсон приподнимает бровь от удивления, и даже обычно неэмоциональная Кэйси смотрит на меня с интересом.

— Это та девочка, с которой ты ходила на ланч? — спрашивает Мэйсон.

— Да.

— Она тебя пригласила?

— Нет, я собираюсь завалиться без приглашения, — отвечаю я саркастически. — Конечно пригласила!

— Хорошо, — говорит Мэйсон, окидывая взглядом ворох документов и горы лабораторных принадлежностей, которыми завален его стол. — Во сколько?

— Сейчас.

— Мне нужно двадцать минут.

— Само собой.

Поднявшись в спальню, отправляю сообщение Одри и принимаю душ, стараясь не намочить голову. После душа я наряжаюсь в шорты, потрепанную футболку и шлепанцы, так как в Омахе, похоже, еще никто не заметил, что на улице осень.

Мэйсон настаивает на том, чтобы я перекусила перед выходом, и я, торопясь, съедаю половину сандвича и несколько маленьких морковок, а по дороге еще и захватываю с собой горсть винограда. Ягоды сладкие и вкусные. Я набиваю полный рот и жую всю дорогу до дома Одри. Мне как раз не хочется разговаривать — что с полным ртом делать, кстати, довольно сложно, — и я, пользуясь вынужденным молчанием, погружаюсь в свои мысли. Виноградины, перекатывающиеся во рту, напоминают о том, как я умерла в третий раз.

В то время, когда мне было пять с половиной лет, я ходила в подготовительный класс, в группу полного дня — Мэйсон вычитал где-то, что это полезно для развития.

Словом, в школе я то ли нарочно пропустила завтрак, то ли потратила слишком много энергии, а потом засела в каком-то укромном уголке, а может, просто была слишком странным ребенком, но факт в том, что я не поела в тот день с утра и ко времени второго завтрака была голодной как волк. Сначала я не жуя проглотила сандвич с арахисовым маслом и джемом, а потом набила полный рот винограда, и огромные ягоды закупорили дыхательное горло.

Поскольку в тот день я была за столиком одна — девочка, с которой я сидела, накануне заболела и осталась дома, — никто этого не заметил. Вероятно, кашель подавившегося ребенка трудно услышать в столовой для буйных школьников начальных классов. Я упала на пол, и меня обнаружила случайно проходившая мимо девочка из пятого класса.