Черные Холмы - читать онлайн книгу. Автор: Дэн Симмонс cтр.№ 49

— Вы уверены, что хотите этого, Рейн?

— Мы должны, Паха Сапа. Это наша судьба.

Август-сентябрь 1876 г.

Он не оставляет попыток подняться в воздух, но ему это не удается. То, что когда-то давалось Паха Сапе с такой легкостью, словно не требующая никаких усилий игра, теперь кажется невозможным, словно его душа обрела неустранимую тяжесть. Сегодня девятый день его ханблецеи, девятый день полного поста, и со слабостью могут сравниться разве что усталость и ощущение поражения. Он уверовал, что его поиск видения преждевремен, самонадеян и обречен на неудачу. Многие воины, гораздо старше и мудрее его, терпели неудачу — ни один мужчина, принадлежащий к вольным людям природы, никогда не мог быть уверен, что получит видение, а те немногие, кто его все же получал, перед этим переживали долгие годы разочарований и неоднократно повторяемые попытки ханблецеи.

Если не считать чувства голода вначале (которое теперь прошло), а потом слабости, вызванной его долгим постом, то этот оймни — его поход — был по большей части приятным. Когда Паха Сапа проснулся в пещере Роберта Сладкое Лекарство на Медвежьей горке, никаких следов старика он не увидел: ни его мисок для питья или еды, ни даже следов съеденных ими кроликов, — и Паха Сапа почти поверил, что старый шайеннский вичаза вакан был сном. Но, найдя тем утром Червя и вторую лошадь, он увидел, что они отдохнули, хорошо поели и по-прежнему стреножены у входа в пещеру, и хотя солнце еще не взошло, бесконечный ливень перешел в усиливающийся мелкий дождик.

И вот тогда с чувством страха, от которого у него даже свело мошонку, Паха Сапа развязал тюк на белой кобыле Женщины Три Бизона и начал исступленно искать Птехинчала Хуху Канунпу, священную и незаменимую Трубку Малоберцовой Бизоньей Кости, про которую он неосмотрительно сказал старому шайенна, что везет ее на свою инипи — первый настоящий обряд в вигваме-парилке.

Трубка оказалась в тюке, разделенная на несколько сегментов, каждый завернут в красную тряпицу, красные перья в целости и сохранности.

И тут Паха Сапа почувствовал слабость в коленках, поняв, как просто было бы старому шайенна (если только он не был сном) похитить самый священный предмет племени Паха Сапы. А потом он ощутил весь груз ответственности, возложенной на него Сильно Хромает. Паха Сапа направлялся в Черные холмы, наводненные солдатами и золотоискателями вазичу, которые убьют и ограбят его, как только увидят, да еще и враждебные племена окружали (как и всегда) эти холмы и были начеку, чтобы без колебаний убить, ограбить или захватить в рабство мальчика-лакота, если таковой здесь появится.

Паха Сапа всем сердцем пожалел, что Сильно Хромает, отправляя его в путь, не дал ему простую каменную трубку для инипи и ханблецеи, пусть при этом вероятность истинного видения и уменьшалась из-за отсутствия более действенной Трубки Малоберцовой Бизоньей Кости с ее специальным табаком.

Но день езды под дождем, который время от времени переходил в ливень, обрушивавшийся на Паха Сапу, прошел без приключений. Мальчик ехал на мерине и вел кобылу, держа в руках поводья, по обходному маршруту на запад, чтобы избежать дорог и тропинок, которые использовали вазичу, направляясь в свой город золотодобытчиков Дедвуд.

Много лет спустя, в особенности когда он брал сына в их собственные оймни, маленькие походы в Черные холмы и на то, что осталось от открытых Великих равнин, Паха Сапа обнаружит, что ему трудно объяснить, каким был мир в благословенные годы его народа, когда боги лакота все еще слушали тех, кто им поклонялся, и земля была для них живой.

Теперь же, когда Паха Сапа въезжает в Черные холмы и двигается по руслам ручьев и по обширным лугам между деревьями, каждую минуту опасаясь засады, он сам и все, что он воспринимает, кажется, происходит и взаимодействует одновременно вокруг него и в нем на двух уровнях: на радостном, физическом, когда он чувствует коня под собой и дождь, бьющий ему в лицо, и ощущает запах влажных осиновых листьев, и слышит дыхание мерина и кобылы, верещание белок и крик ворон, и на параллельном уровне, который волнует сильнее и сильнее трогает за душу, это уровень наги, где он и все остальное обитает и соприкасается друг с другом в виде духов.

Он воспринимает вания вакен — сам воздух — как живое существо. Дыхание духа. Возобновление. Тункан. Иньян. Камни и валуны — живые существа. И священные. Бури, которые бушуют над прерией за его спиной и надвигаются на холмы перед ним, — это Вакиньян, шум духа грома и язык существ грома. Осенние цветы, которые распускаются в высокой мокрой траве на лугах, на ощупь и по цвету такие, какие нравятся Татускансе, подвижному духу, оживляющей силе Всего. В реках, через которые вброд перебирается Паха Сапа, обитают У нктехи, это духи и чудовища в одном лице. Укладываясь спать под матерчатым навесом, завернувшись в теплую одежду, Паха Сапа слышит вой койотов и думает о Койоте, который будет обманывать его во время ханблецеи, если сможет. Сверкающая паутина на дереве несет в себе нечитаемые послания от Иктоме, человека-паука, — это обманщик почище Койота. Вечером, когда все другие духи успокаиваются и свет уходит с небес, Паха Сапа слышит дыхание дедушки Тайны и — иногда — самого Вакана Танки. А по вечерам, в те редкие минуты, когда тучи рассеиваются, Паха Сапа смотрит на звезды, которые рассыпались от одного темного горизонта до другого, свет не мешает ему смотреть (он не разводит костра), и в эти мгновения Паха Сапа может увидеть путь своей жизни за будущим: он знает, что, когда умрет, его собственный дух отправится на юг по Млечному Пути с духами всех тех вольных людей природы, что умерли до него.

Это настоящий мака ситомни, большой мир, Вселенная, а мир никогда не бывает пустым. Более чем сорок пять лет спустя, когда поэт и историк Доан Робинсон научит его английскому слову «мистический», Паха Сапа вспомнит эти дни и печально улыбнется.

Паха Сапа без труда находит гору, которая называется Шесть Пращуров, лежащий поблизости от нее пик, называемый Холм злого духа (Паха Сапа доживет до тех дней, когда его переименуют в Харни-пик в честь знаменитого вазикуна, истребителя индейцев), самый высокий в холмах, его высота чуть больше семи тысяч футов.

Южная оконечность Шести Пращуров представляет собой пористую, выветренную отвесную стену, непригодную ни для чего, даже для скалолазания, но северная сторона имеет более пологие склоны, поросшие лесом. У подножия течет ручей, на берегу которого Паха Сапа обосновывается и строит свою парилку. Он выбирает для стоянки скрытую ложбинку, по которой бежит ручей и где растет трава, вполне подходящая для лошадей. Он извлекает бесценную Птехинчала Хуху Канунпу из большого тюка на спине Белой Цапли, части трубки все еще завернуты в красную материю, как и погремушка васмуха, в которой сорок небольших квадратиков кожи Женщины Три Бизона вместе с камушками йювипи.

У Паха Сапы целый день уходит на поиски священных камней для синткалы ваксу, парилки, все это время он проводит в ледяной воде ручьев на площади в несколько миль вокруг, выискивая особые камни с бисерным рисунком. Паха Сапу пробирает дрожь при мысли, что когда-то к этим камням прикасался Тункан, древний дух камня, присутствовавший при создании всего сущего. Потом ему нужно найти определенный вид ивы. И еще один день позднего лета от рассвета до заката уходит на то, чтобы построить синткалу ваксу, парилку для его инипи.