Когда осыпается яблонев цвет - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Райт cтр.№ 66

– Ритуля сказала, что ты будешь против и не позволишь…

– Как же так?! Такой знаток человеческих душ и настолько бездушна!

– Как ты смеешь так о ней говорить?!

– Другого она не заслуживает.

– Она только добра желает, а ты! Ты! Ты ведешь себя как законченный эгоист. Совершенно не хочешь подумать обо мне!

– Вот так, значит? – Егор усмехнулся и сощурил глаза. Марта вызов приняла, вскинула голову, сказала громко и четко:

– Да. Так.

– Ну и оставайся с ней, раз она такая добренькая и лучше всех знает, как тебе жить!

– Ну и останусь!

– Вот и прекрасно!

– Замечательно!

– И знаешь еще что?

– Что?

– Я всегда знал, что ты ненормальная. Для тебя музыка важнее живых людей. Ты помешана на своем долбаном пении. А знаешь, почему?

Марта молчала, ошарашенная неожиданными оскорблениями, но уязвленное самолюбие Егора пошло вразнос, и он не в состоянии был сдержать ни нахлынувших эмоций, ни незаслуженно обидных слов, непроизвольно слетающих с языка.

– Потому что это у вас наследственное. Одна французским бредит, другая музыкой. И не надо вспоминать о детдоме. С кем поведешься…

Марта вскочила с дивана, подлетела к Егору и с размаха влепила ему пощечину, распахнула дверь:

– Уходи!

И он ушел. Все ждал, что она догонит, остановит, вернет, но напрасно. И в этом она тоже удивительно походила на свою Ритулю. Приняв решение, следовала ему неукоснительно и не сворачивала с выбранного пути. С этого, правда, свернула. Не сразу, а спустя три года. Но об этом зигзаге судьбы Егору вспоминать было еще тяжелее.

И он не стал. Просто смотрел как зачарованный на экран, видел лицо, которое помнил юным, и находил его прекрасным, слышал голос, что наполнял комнату удивительными гортанными звуками, и сердце его рвалось из груди, мечтая ответить каждому слову в песне. Но отвечать было незачем, да и нечего. Тогда, в их последнюю встречу двадцать лет назад, не позволила она. Марта как-то сухо, по-деловому рассказала ему о том, почему все случилось именно так, а не иначе, и ушла, не дожидаясь какой-либо реакции, какого-нибудь ответа. Он думал: «Просто ушла, дала время подумать». Оказалось – исчезла, испарилась, как в воду канула. Не нуждалась она в ответе. Не хотела узнавать реакцию. Она просто перелистнула страницу. Егор этого не принял. Все думал, что надо пойти разыскать. Не просто думал – пошел. Он даже сейчас помнил, как пульсировали виски и дрожали пальцы, жмущие на кнопку звонка знакомой двери. «Вот сейчас, сейчас она распахнет дверь, посмотрит на него и, возможно, буркнет не слишком вежливо: «Заходи!» – а потом исчезнет в глубине квартиры, чтобы отпраздновать его возвращение какой-нибудь очередной потрясающей чувства мелодией».

Дверь открылась. На пороге стояла Ритуля. Вместо длинных вьющихся волос короткая стрижка, на лбу и у глаз паутинки морщин, а в самих глазах не то испуг, не то вина, не то недоверие. Она и спросила так, будто не верила своим глазам:

– Егор?

– Мне Марту.

– Ее нет.

– А когда она придет?

– Я не знаю.

– Я могу подождать?

Ритуля прислонилась головой к косяку и беззвучно заплакала. Она смотрела на Егора своими дивными серыми глазами, из которых безостановочно лились слезы, и молчала. Ему стало не по себе. Жалости и сострадания он не испытывал, но все же стоящий перед ним человек заслуживал по меньшей мере участия.

– Что с вами, Маргарита Семеновна?

– Марта ушла совсем.

Егор похолодел:

– Как?

Испуг был настолько сильным, что она поспешила его успокоить:

– От меня ушла.

– А-а-а. А где мне ее найти?

– Я не знаю.

– У Натки?

– Я не знаю, где Натка.

– А ее мать?

– Умерла.

– Что ж, – Егор замялся, а потом вдруг неожиданно сказал то, что думал: – Это вы во всем виноваты.

– В чем? – Она не удивлялась и не защищалась. Она казалась разбитой и поверженной, а вопрос ее прозвучал скорее механически. Казалось, она и не ждала никакого ответа, но Егор повторил упрямо:

– Во всем. – Он развернулся и зашагал вниз по лестнице. Она окликнула:

– Егор! – Он обернулся. – Ты многого не знаешь. – Следующие несколько шагов. – Егор! – Новая остановка. – Она ведь и от тебя ушла, верно? – Больше он останавливаться не собирался. Побежал вниз, но все-таки его спину опалили ожогом последние слова Маргариты: «Не ищи ее!»

А он все-таки искал. Во всяком случае, пробовал. Но это теперь есть социальные сети, куча друзей и просто знакомых, из которых наверняка кто-то что-то где-то слышал о нужном человеке. А тогда? Ну, адресное бюро. А какой от него толк, если человек не живет по месту прописки? К Натке Егор ходил пару раз, натыкался лишь на закрытую дверь и подозрительные взгляды соседей. Спрашивал, где можно найти Наташу, но те только плечами пожимали. Егор даже в детский дом обращался, но и там о Марте ничего не знали. Эх, тогда бы программу «Ищу тебя», может, и нашел бы, но, видно, не судьба. Хотя кто ищет, тот всегда найдет, а он отступился от цели. Выбила его жизнь из колеи. Сначала смертью отца, потом болезнью матери. Болезнь требовала лекарств, врачебного ухода и денег. Так что любовь любовью, а думать пришлось не о романтических поисках, а о хлебе насущном. Егор превратился в трудоголика. Работа помогала. Она спасала, давала забыться и забыть папу, маму, Марту. А потом… Потом он встретил Машу, и прошлое отпустило. Отпустило совсем.

Егор не был лучше или хуже многих других мужчин. Его не беспокоили мысли об убитом Мартой ребенке, и он не принадлежал к числу людей, считающих аборт смертным грехом. Скорее всего, то, что случилось много лет назад, оскорбило его лишь потому, что с ним не посоветовались, приняли решение единолично. Более того, ему даже и сообщать о ребенке не собирались, и тогда ему – юному, трепетному, разделяющему весь мир лишь на хорошее и плохое – этот факт показался чудовищным предательством. Но спустя довольно короткое время он начал понимать, что Марта была так же юна, трепетна и неопытна и, конечно, пошла за советом к той, кто полностью оправдывал ее доверие, к той, которую считала истиной в последней инстанции, к той, которая должна была желать ей только добра, и нет никакой вины Марты в том, что она так горько ошиблась. После того что девушка рассказала ему во время последней встречи, у него не осталось ни малейших сомнений, что и за хлебом его в тот памятный вечер послали специально, и пакет с вложенным в него счетом из больницы вложили отнюдь не случайно. «Что ж, спасибо за все, мадам Черновицкая. И за расставание с Мартой, и за великолепный французский, который я теперь ненавижу, и за испорченные отношения с родителями, которые теперь уже не исправишь».