Вглядевшись в источник дыма, прибавила:
– Это лампа, что ль? Похоже на чайник со свистком. Вполне практичная вещь, но жить там…
Она пожала плечиками.
– Скорей это приемная камера, – сказал Светлан. – Прежде Сейдж вызывал Духа в магический круг и обращался с почтением, именуя Господином. Но теперь что-то раздухарился.
– Власть переменилась, ага. Ныне Сейдж в боссах, а значит, это перед ним должны падать ниц.
Нацелив на облако ладони, маг шевелил пальцами, будто хотел лучше прочувствовать сети, наброшенные на призрачного невольника. Постное лицо его напряглось, застыв в болезненную маску, неопрятная борода мелко подрагивала, словно от тика.
– Ну чего тебе, зануда? – шелестящим голосом спросил Дух. – Ты меня утомил.
– Ты должен повиноваться! – заявил Сейдж, вскинув голову. – Я наложил на тебя оборотное заклятие.
– Правда? – с насмешкой молвило облако. – А уверен, что оно действует?
– Абсолютно. Эльфы не ошибаются в своих рекомендациях.
– Допустим, ты прав: эльфы безупречны. Но разве заклятие вручили тебе они? А их язык усвоил не ты один. Некоторые даже умеют писать по-эльфски… и подделывать тексты.
– Не морочь меня, демон! – вскричал маг, без особого успеха пытаясь спрятать испуг. – Ведь ты был покорен мне.
С настоящими демонами он явно не сталкивался, иначе б ощутил разницу. Или же Дух, как и Джинна, многое перенял у людей. Но Сила от него впрямь исходила – Жизель не лгала. А вот что касается Власти…
– Может, я забавлялся? – прошелестел Дух. – Люди бывают такими потешными… и так легко верят, если сами этого хотят.
– Не морочь меня, исчадие! – снова выкрикнул Сейдж, все сильней обуреваемый сомнениями. А остаться без поддержки сейчас, забравшись так далеко… Не говоря о том, что Господин может и не спустить взбрык: начальство – оно обидчивое.
– Если я исчадие, что ж ты меня вызвал? – осведомилось существо. – Ведь мнишь себя адептом Цветной Магии поборником Истины.
Чародей резко скрючил пальцы, и Дух умолк, будто ему сдавили горло.
– Теперь будешь слушать меня, – злорадно объявил Сейдж. – И помалкивать, ясно?
Во всяком случае, облако промолчало – выполняя приказ или по собственному хотению, можно лишь гадать. Либо верить в лучшее, как предпочел сделать маг, тотчас начавший сыпать приказами. И пока что Дух исполнял их – опять же пойми почему.
В зале вдруг стало холодать, будто зима решила явиться с опережением. А нарядные стены словно покрылись изморозью, блеклой и студеной. Но постепенно в серой пелене проступали узоры, все более и более узнаваемые. И узоры эти… не оживали, нет, – просто начинали двигаться, словно повторяя последние минуты тех, кто для них позировал.
– Господи, – потрясенно выдохнула Мишка. – Их вмуровали в стены этого зала – тысячи, тысячи бедолаг!.. Но зачем?
Причем, по-видимому, живыми – чтоб вытянуть из них до последней капли. Затем исполнителей жуткого дела прикончила команда доверенных… с которой расправилась кучка помощников короля. А с этими монарх разобрался сам, загнав в какую-нибудь ловушку. Возможно, он и спрятал тут сокровища… даже скорее всего… но вовсе не для потомков, а для себя, любимого. Ибо главным экспонатом здешнего музея был сам король.
– Я уже видел похожее, – ответил Светлан. – Причем недавно. Хотя в сравнении с этим залом та конструкция выглядит кустарной. Здесь действовали с размахом.
– Государственным, нуда, – буркнула ведьма. – Уж если государь размахнется!..
– Там, в Междуречье, собирали останки святых… к счастью, успевших помереть… чтоб воспользоваться силой, которой их зарядили поклонники. А тут поступили проще, но масштабней: выстроили стены из самих строителей.
– Но с какой целью?
Осклабившись, богатырь сказал:
– Паук, конечно, редкая мразь, однако не нарушал соглашений – как-никак Древний. А король, видно, возжелал бессмертия… вообще это стандартная заявка. Ну и получил чего заказывал – а вот что он будет пребывать в активной фазе, о том уговора не было.
– Ведь тут заурядные трудяги – не знаменитости. От них-то какая польза?
– Сюда ж загоняли не семьями. Наверняка у каждого остались близкие, которые помнят о сгинувшем, поминая его в молитвах, обращаясь мыслями. Но почти вся энергия, обычно идущая на поддержание души умершего, здесь тратится на его убийцу. И если просуммировать все, что стекает сюда… Король получил вечную молодость, но вместе с проклятием. И сам из этого источника напиться не мог… вернее, пил, но вкуса не чувствовал. Вряд ли он даже сознает, что живой. Шуточка – вполне в стиле Паука.
– Если б он пошутил прежде, чем началась эта бойня…
– Что ему до людей – это ж колдун. Лишь бы не мешали жить.
– Зато сам мешает и после смерти. Когда же кончится, что он натворил здесь?
– Включая и Канал? – спросил Светлан. – Если нас отсечет от Верхнего Мира и мы навечно увязнем в здешней экзотике…
– Родина – это, конечно, греет, – пробормотала девочка, ежась. – А тебе-то тут – каково!
– Ну, если бы пришлось выбирать…
В гробнице тем временем сделалось вовсе студено, а вдобавок жутко. Выплывавшие из стен призраки наполовину заполнили громадный зал, уставившись на центр мертвыми глазами и неслышно шепча тысячами ртов. Возможно, они пытались жаловаться на условия содержания в этой тюрьме, но сил им не оставили даже на звуки – не говоря про побег. Все вытягивал обожаемый монарх, оставляя лишь самый минимум, дабы не угасли вовсе.
– Сюда бы Сирка с его ангело-чертями, – прошептал богатырь. – Столько бесхозных душ!
– Чего же добивается Сейдж? – снова спросила Мишка. – Хочет разбудить Спящего? Да на фига ему?
– Вообще если всплывет прежний король, в добром здравии и полный задора…
– Нам только этого не хватало!
– Ведь за ним могут многие пойти.
– Имеешь в виду людоедов?
– Не только. Крутые хозяева быстро обрастают лакеями.
– Да, уж этого добра…
– Однако Сейдж тут вряд ли выиграет. Представляешь, как взбесится король, когда узнает, что за шутку учинили над ним? Паука-то достать не сможет, но на магах захочет отыграться. А первый, кто попадет под руку…
– Но если Сейдж рассчитывает на благодарность?
– Не настолько он глуп и, чего ждать от здешнего садюги, понимать должен. К тому ж Сейдж хочет сменить элиту – вообразил себя достойным стоять у руля.
– Значит, все-таки дурень, – заключила ведьма. – Сдалась ему эта головная боль!
– Не все ж эгоисты, как мы с тобой, – усмехнулся Светлан. – Вот так он понимает свой долг перед нацией.