Как ни странно, закончили они разом. Спустя минуту вышли из номера, похожие на образцовую пару. Под руку проследовали по коридору, спустились на лифте. Затем пересекли холл и загрузились в Горбунок, как раз подкативший ко входу, словно его подал личный шофер. А вскоре уже ехали по улицам вечернего города – избыточно освещенным, хотя вряд ли в этом имелся смысл. Вот если найти составляющую в спектре, которая отпугивает ночных тварей…
– А куда мы направляемся? – осторожно спросила Энни.
– Тебе не все равно? – усмехнулся Геральд. – Лишь бы со мной.
– Ну, все-таки…
– К Буру, – ответил он. – Точнее, в бывшее его обиталище. Кое-что я забыл оттуда прихватить – нервы, нервы!.. Сдают уже, а? Прежде бы не лопухнулся!
– Не придумывай, – слегка покривилась женщина. – А там… как?
– Все уже прибрано, не волнуйся. Ну, кровь, конечно… Да мы на минуту, тебе даже не придется заходить в комнаты. Лишь бы меня не опередили!
Выспрашивать дальше Энни не стала, видно, почувствовав, что о цели барон распространяться не хочет. Не то чтобы это такая большая тайна… а все же лучше сузить круг.
Вдобавок, они уже приехали. Вот здешнюю улицу могли бы обставить фонарями щедрее. Вообще место унылое, как и огромный дом, где проживал Бур, – словно тот специально выбирал декорации, настраиваясь на очередной опус. Затем они же и погубили сочинителя, пропитавшись его фантазиями. Хотя тут придумывать ни к чему, как выразился Гувер, – знай пиши с натуры!.. Уж лучше бы придумывал, вздохнул Геральд, а от такой натуры держался подальше. Вот здесь игры с судьбой не доводят до добра.
– Это здание не похоже на жилое, – заметила Энни.
– Прежде тут был институт, – пояснил барон. – Бур любил простор, а к комфорту равнодушен. Похоже, он сговорился со сторожами.
– Странный субъект, – прошептала женщина. – Как здесь можно жить?
– Уже никак, – сказал Геральд, останавливая Горбунка в тени парадного козырька, смахивавшего на небольшую крышу. – Может, тут подождешь?
– Шутник!..
– Тогда пошли.
Они выбрались из машины, взбежали на высокое крыльцо. За секунду управившись с замком, Геральд открыл массивную дверь и погрузился в черноту вестибюля, сразу же опуская на глаза инфразабрало.
– Доверься мне, – негромко сказал женщине, притянув ее к себе одной рукой, а вторую держа наготове. – Дальше будет светлей.
В самом деле, через стеклянные стены на лестницу вливался уличный свет, да и в помещениях третьего этажа, где обитал Борислав, оказалось скорее сумеречно, чем темно. Барон завел Энни в огромную комнату, служившую Кторову кабинетом, и притормозил у порога.
– Боже, – выдохнула она, озирая порушенный интерьер. – Здесь все и стряслось, да?
К счастью, в комнате впрямь успели прибраться, устранив главную жуть. И даже бурые пятна, усеивающие пол и мебель, не слишком корежили взгляд при таком скудном освещении.
– Судя по всему, Кторов в тот момент работал, – откликнулся Геральд. – Наверно, он даже не увидел, кто на него напал. Подожди тут, ладно?
Быстрым шагом он прошел к поваленному письменному столу. Вынув из кармана отвертку-дрель, присел над стареньким компом, сброшенным на пол. Как и обещал, вся процедура заняла не больше двух-трех минут – барон даже успел поставить кожух на место, чтобы не будить лишних подозрений. Спрятав вынутую деталь, вернулся к Энни.
– Вот и всё, – сказал тихо. – Осталось выбраться. Но только они вступили в вестибюль, как по всему зданию зажегся свет.
– Ч-черт, – процедил Геральд.
– Что?
– Давай-давай, быстро… Сваливаем!
Подхватив Энни под руку, барон увлек ее к выходу, а из другого проема уже топал наперерез грузный тип с морщинистой ряхой, седыми патлами и в затрапезной одежде. Старик спешил так, будто не было дела важнее, чем захватить парочку, вторгшуюся на охраняемую территорию. И двигался с живостью, удивительной для его возраста. Геральду даже пришлось задержаться перед дверью, чтобы дать Энни немного форы.
Добежав, сторож попытался с ходу закатить оплеуху – ну, очень боевой дед. И как только дожил до преклонных лет?
– Вот этого не стоит делать, – предупредил Геральд, отстранившись. – А то ведь, ежели отвечу…
– …то платить за лекарства придется мне! – подхватил старик, глумливо кривляясь. После чего замахнулся вторично.
Быстрым движением перехватив руку, Геральд добавил ей инерции, намереваясь уложить дедка на пол аккуратным вывертом. И вдруг получил такой удар в грудь, что едва не своротил спиной тяжелую дверь.
В тот же миг сторож будто расправился, заодно раздавшись по сторонам, и рывком придвинулся, нависнув над бароном медведем, протянув к нему страшные пальцы, корявые ногти на которых уже превратились в когти. Из груди оборотня прорвался утробный рык.
Еще не оправившись от сотрясения, Геральд все-таки среагировал. Упав противнику в ноги, он обеими руками ухватился за широкую щиколотку и с натугой рванул вверх, вдруг ощутив внутри взрыв. Сторож взлетел, нелепо взмахнув лапами, а в ладонь барона уже прыгнул Eagle, обрадовавшись поводу, и в сумасшедшем темпе принялся исторгать пули, шпигуя зависшее в воздухе тело. А наблюдать, как содрогается оно при каждом ударе, было так сладостно!..
С усилием Геральд прекратил пальбу, оторвав взгляд от падающей туши. Не дожидаясь финала сцены, скользнул за дверь. Спрыгнув с крыльца, нырнул в Горбунок, опускаясь рядом с Энни. И сразу сорвал машину с места, разгоняя по пустой дороге.
– Сюрприз, – проворчал он, наконец переведя дух. – Хотя не киндер – уже давно. Как по-немецки дед?
– Grossfatter.
– Вот-вот.
– По-твоему, это был настоящий сторож? – спросила женщина.
– Он, – кивнул барон. – Я его и днем видел.
– Так, может, мы ошиблись… не думаешь? Разве Борислава не мог убить как раз старик?
Геральд покачал головой.
– Тут не такой разрыв в силе, – сказал он. – Та тварь много мощней, судя по тому, что натворила. И вряд ли сторож напал бы на собственного жильца, даже пребывая в звериной фазе. Понимаешь, звери не охотятся на тех, кого причисляют к своей стае. Вот мы для него были добычей. Может, и всю улицу старик держал за угодья. Но злобствовать у себя в логове, портить имущество? Нет, в этом сюжете старик случайный гость – тут ощущается игрок серьезней. Кстати, подозреваю, Бур знал про деда, даже подглядывал за его шалостями.
– И… молчал?
– Я же говорю: у каждого тут свой бзик. Кторов слишком ударился в созерцательность – этакий, понимаете ли, олимпиец, стоящий над схваткой!.. Ну и схлопотал от одного из персонажей.
Он снова умолк, с усилием себя успокаивая. Поверить, что Борислав мертв, было трудно, хотя своими глазами видел останки. Ведь такая глыбища: здоровья, силы – на троих. До сих пор в ушах звучал его густой голос.