Туманы Авалона - читать онлайн книгу. Автор: Мэрион Зиммер Брэдли cтр.№ 97

– Артур молод, – холодно отрезала Моргауза, – он еще дюжиной сыновей обзаведется, ты и глазом моргнуть не успеешь. С чего ты взял, что ему так уж необходим наследник?

– Судьба обманчива, – пожал плечами Лот. – В бою Артур неуязвим – не сомневаюсь, что Владычица Озера и тут руку приложила, чтоб ей пусто было, – а Гавейн беззаветно предан своему королю. Но может случиться и так, что удача от Артура отвернется, и ежели такой день и впрямь настанет, хотелось бы мне быть уверенным, что ближе всех к трону стоит наш Гавейн. Моргауза, подумай хорошенько; с младенцами никогда не знаешь наверняка, выживет он или нет. Пожалуй, тебе стоило бы помолиться Богине, чтобы новорожденный герцог Корнуольский так и не вдохнул ни разу.

– По-твоему, я могу так поступить с Моргейной? Она мне все равно что дочь!

Лот ласково ущипнул жену за подбородок.

– Ты, Моргауза, – любящая мать, и я тому весьма рад. Но очень сомневаюсь, что Моргейне так уж хочется качать на руках младенца. Сдается мне, я слышал, как она жалела о том, что не изгнала плод из чрева…

– Она больна и измучена, – гневно возразила Моргауза. – Думаешь, я не говорила того же, устав таскать неподъемный живот? Да любая женщина твердит то же самое в последние несколько месяцев перед родами!

– И все-таки, если ребенок Моргейны родится мертвым, не думаю, что она станет сильно о том сокрушаться. Да и тебе горевать будет не о чем, вот я к чему веду.

– Она добра к нашему Гарету: мастерит ему игрушки, кукол всяких, сказки рассказывает, – защищала племянницу Моргауза. – Я уверена, что и своему ребенку она станет хорошей матерью.

– Однако ж не в наших интересах и не в интересах нашего сына допустить, чтобы Моргейна видела в своем ребенке Артурова наследника. – Лот обнял жену за талию. – Послушай, радость моя, у нас с тобой четверо сыновей; вот вырастут они – и, того гляди, передерутся: Лотиан – королевство небольшое, в конце-то концов! Но если Гавейн станет Верховным королем, для них всех владения найдутся, и в избытке!

Моргауза медленно кивнула. Лот Артура терпеть не мог, точно так же, как встарь – Утера; но она понятия не имела, что муж ее настолько жесток.

– Ты просишь меня убить новорожденного?

– Моргейна – наша родственница и гостья, – возразил Лот, – и это – священно. Я не решился бы навлечь на себя проклятие, пролив родную кровь. Я всего лишь сказал, что жизнь новорожденных и так висит на волоске, тем паче если не позаботиться о них должным образом, а если роды у Моргейны будут тяжелые, может, оно и к лучшему, если на младенца времени ни у кого не найдется.

Сжав зубы, Моргауза отвернулась от мужа.

– Мне нужно пойти к племяннице.

Лот улыбнулся ей вслед:

– Хорошенько обдумай, что я сказал, жена моя.

Внизу, в небольшом покое, для женщин уже растопили очаг, над огнем побулькивал котелок с овсянкой, ибо ночь ожидалась долгая. На пол постелили свежей соломы. Моргауза, как все счастливые матери, уже позабыла об ужасах родов, но теперь при виде соломы стиснула зубы и задрожала. Моргейну переодели в свободную рубаху; распущенные волосы рассыпались по спине; опираясь на плечо Меган, она расхаживала по комнате туда-сюда. Во всем этом ощущалось нечто от праздника; воистину, в глазах прочих женщин так оно и было. Моргауза поспешила к племяннице и взяла ее под руку.

– Ну же, походи немного со мной, а Меган пока приготовит свивальники для твоего дитяти, – предложила она. Моргейна подняла взгляд: смотрела она точно дикий зверек, что, запутавшись в силках, безропотно ждет, чтобы рука охотника перерезала ему горло.

– Тетя, это надолго?

– Ну, полно, полно, незачем опережать события, – ласково проговорила Моргауза. – Если хочешь, думай, что схватки у тебя длятся уже почти что целый день, так что теперь дело пойдет быстрее. – Но про себя подумала: « Тяжко ей придется; она такая крохотная, и ребенок у нее нежеланный; верно, впереди у нее – долгая, мучительная ночь…»

Но тут Моргауза вспомнила, что гостья обладает Зрением, так что лгать ей бесполезно. Она потрепала племянницу по бледной щеке.

– Ничего, дитя, мы о тебе позаботимся, как должно. С первым ребенком оно всегда непросто – вот ни за что не хотят они покидать уютное гнездышко, – но мы сделаем все, что в наших силах. А кошку в комнату принесли?

– Кошку? Да, кошка здесь, но зачем, тетя?

– Да потому, малышка, что, если тебе доводилось видеть, как кошка котится, ты знаешь: кошки производят на свет малышей, мурлыкая, а не крича от боли, и, может статься, присутствие кошки, которая наслаждается родами, умерит и твою боль, – объяснила Моргауза, поглаживая пушистую зверюшку. – Это такая разновидность родильной магии; пожалуй, на Авалоне о ней не знают. Да, теперь можешь присесть: отдохни малость, подержи на коленях кошку. – В течение недолгой передышки Моргейна гладила мягкую шерстку, но вот она опять согнулась вдвое от резкой судороги, Моргауза заставила племянницу встать, и та вновь принялась расхаживать взад-вперед по комнате.

– Пока можешь терпеть, ходи: так оно быстрее получится, – наставляла она.

– Я так устала, так устала… – простонала Моргейна.

«Прежде чем все закончится, ты еще не так устанешь», – подумала про себя Моргауза, но вслух не сказала ничего: лишь подошла и обняла молодую женщину за плечи.

– Вот. Обопрись на меня, дитя…

– Ты так похожа на мою мать… – проговорила Моргейна, прижимаясь к Моргаузе; лицо молодой женщины исказилось, словно она вот-вот заплачет. – Ах, если бы мама была здесь… – Моргейна закусила губу, словно сожалея о мгновении слабости, и медленно побрела через битком набитую женщинами комнату: туда-сюда, туда-сюда…

Часы ползли медленно. Кто-то из женщин уснул, но на их место заступили другие; прислужницы по очереди ходили с Моргейной взад-вперед, а та, по мере того как шло время, пугалась и бледнела все больше. Солнце взошло, но повитухи так и не разрешили Моргейне лечь на солому, хотя измученная роженица спотыкалась на каждом шагу и с трудом переставляла ноги. То она говорила, что ей холодно, и куталась в теплый меховой плащ, а то отбрасывала его от себя, жалуясь, что вся горит. Снова и снова ее тошнило и рвало; наконец, в желудке ничего уже не осталось, кроме зеленой желчи; но рвота не прекращалась, хотя женщины поили ее горячими травяными настоями, и Моргейна жадно проглатывала дымящуюся жидкость. Но вскоре снова начиналась рвота, и Моргауза, не сводя с родственницы глаз и обдумывая слова Лота, размышляла про себя: «Какая разница, чего она сделает и чего не сделает… Возможно, Моргейне вообще не суждено пережить этих родов».

Наконец молодая женщина не могла сделать больше ни шагу, и ей разрешили лечь; Моргейна хватала ртом воздух и закусывала губы; приступы боли накатывали все чаще. Моргауза опустилась на колени рядом с нею и взяла ее за руку. Часы шли. Полдень давно минул; спустя какое-то время Моргауза тихо спросила: