Туманы Авалона - читать онлайн книгу. Автор: Мэрион Зиммер Брэдли cтр.№ 239

На миг Ниниана застыла в безмолвии. Наконец она произнесла:

– Да, я забыла об этом. Он ведь не старший сын, и я не думала, что он когда-либо будет править…

– Старший сын глуп, – сказал Кевин, – хотя священники считают, что из него получится достойный преемник отца; с их точки зрения, так оно и есть – он благочестив, недалек и не станет вмешиваться в дела церкви. А второму сыну, Акколону, священники не доверяют именно потому, что он носит на руках змей. А с тех пор, как Моргейна переселилась туда, Акколон вспомнил об этом, и служит ей как своей королеве. И для народа холмов она тоже останется королевой, кто бы там ни сидел на троне в соответствии с обычаями римлян. По представлениям Древнего народа, король – это тот, кто каждый год умирает в облике оленя. Королева же вечна. Возможно, в конце концов, Моргейна завершит то, что не успела исполнить Вивиана.

Ниниана с отстраненным удивлением заметила промелькнувшие в собственном голосе нотки горечи.

– Кевин, с того момента, как Вивиана умерла и меня посадили на этот трон, мне ни на день не давали забыть, что я – не Вивиана, что по сравнению с Вивианой я полное ничтожество. Даже Врана неотступно следует за мной, и хоть она и молчит, я читаю в ее глазах: «Ты – не Вивиана. Ты не сможешь завершить дело, над которым всю жизнь трудилась Вивиана». Я прекрасно все это знаю – что меня избрали лишь потому, что я последняя из рода Талиесина, что никого лучше не нашлось, что в моих жилах не течет царственная кровь королев Авалона! Да, я не Вивиана и Моргейна, но я исполняю свой долг. Я верна своим обетам – неужто это ничего не значит?

– Владычица, – мягко произнес Кевин, – такие жрицы, как Вивиана, являются в мир лишь раз во много столетий – даже здесь, на Авалоне. И ее царствование было долгим: она правила Авалоном девяносто три года, и мало кто из нас помнит, что было до того. Любая жрица, наследовавшая ей, невольно будет чувствовать себя ничтожной по сравнению со своей великой предшественницей. Тебе не в чем себя упрекнуть. Ты верна своим обетам.

– А Моргейна своих не сдержала, – не удержалась Ниниана.

– Это верно. Но она принадлежит к королевскому роду Авалона, и она родила наследника Короля-Оленя. Не нам ее судить.

– Ты защищаешь ее потому, что был ее любовником! – взорвалась Ниниана.

Кевин поднял голову, и Ниниана не закончила фразу. Глубоко посаженные глаза Мерлина были синими, словно сердцевина пламени. Он негромко произнес:

– Владычица, ты ищешь ссоры со мной? Это давно уже осталось в прошлом. Когда мы с Моргейной виделись в последний раз, она обозвала меня предателем и прогнала, осыпав такими оскорблениями, каких ни один мужчина простить не сможет, если только у него в жилах течет кровь, а не вода. Неужто ты думаешь, что после такого я смогу любить ее? Но все же не нам с тобой судить ее. Ты – Владычица Озера. А Моргейна – моя королева и королева Авалона. Она вершит свой труд в мире, точно так же, как ты вершишь свой здесь, а я свой – там, куда ведут меня боги. А нынешней весной они привели меня в страну болот, и там, при дворе одного сакса, что именовал себя королем под рукой Артура, я увидел Гвидиона.

За годы подготовки Ниниана научилась, сохранять бесстрастное выражение лица; но она знала, что Кевин, прошедший точно такую же подготовку, заметит, что сейчас эта бесстрастность требует от нее немалых усилий, и чувствовала, что проницательный взгляд Мерлина сможет проникнуть под эту маску. Ей хотелось распросить Кевина о новостях, но вместо этого она лишь сказала:

– Моргауза сообщила мне, что он приобрел некоторые познания в стратегии и хорошо показал себя в битве. Но чему еще он может научиться у этих варваров, готовых скорее вышибать друг другу мозги своими здоровенными дубинами, чем пускать эти мозги в ход? Я знаю, что он отправился на юг, в саксонские королевства, лишь потому, что в одном из них захотели иметь при дворе друида, который умел бы читать, писать, считать и составлять карты. Гвидион сказал мне, что хочет получить закалку в войне, которая проходит не на глазах у Артура, и потому я думаю, что это было его собственное желание. Хотя здесь и установился мир, эти народы постоянно дерутся между собой… Есть ли у саксов хоть какой-нибудь бог, который занимался бы чем-нибудь помимо войн и сражений?

– Они прозвали Гвидиона Мордредом – на их языке это значит «Злой Советчик». Для них это похвала – они имеют в виду, что его советы приносят зло их врагам. Саксы дают прозвище каждому гостю. Например, Ланселета они прозвали Эль-фийской Стрелой.

– Среди саксов любой друид, даже самый молодой, будет казаться мудрецом – при их-то тупости! А Гвидион действительно умен! Еще мальчишкой он мог придумать десяток ответов на любой вопрос!

– Да, он умен, – медленно произнес Кевин, – и прекрасно знает, как заставить любить себя. Это я видел. Например, меня он встретил с распростертыми объятьями, словно любимого дядюшку, сразу принялся твердить, как приятно вдали от Авалона встретить знакомое лицо, оказал мне множество услуг – словно он и вправду любит меня всей душой.

– Но ведь ему и вправду одиноко там, а ты был словно весточка из дома, – сказала Ниниана.

Кевин нахмурился, глотнул вина, потом отставил кубок в сторону и снова позабыл о нем.

– Насколько далеко Гвидион продвинулся в изучении магии?

– Он носит змей, – ответила Ниниана.

– Это с равным успехом может означать и очень много, и очень мало, – сказал Кевин. – Уж тебе-то следовало бы это знать…

И хотя слова его были совершенно невинны, Ниниана почувствовала себя уязвленной. Действительно, жрица с полумесяцем на лбу могла быть Вивианой – а могла быть всего лишь ею.

– Он вернется к празднику летнего солнцестояния, – сказала Ниниана, – чтобы стать королем Авалона, этого государства, преданного Артуром. Теперь, когда Гвидион достиг зрелости…

– Он еще не готов к тому, чтобы стать королем, – возразил Кевин.

– Ты сомневаешься в его храбрости? Или в его верности?…

– А! – небрежно отмахнулся Кевин. – Храбрость! Храбрость и ум… Нет, если я в чем и сомневаюсь, так это в сердце Гвидиона. Я не могу читать в нем. И он – не Артур.

– Тем лучше для Авалона! – вспыхнула Ниниана. – Хватит с нас отступников, которые сперва клянутся в верности Авалону, а потом забывают клятвы, данные народу холмов! Пускай священники сажают на трон благочестивого лицемера, что будет служить тому богу, которого сочтет наиболее выгодным…

Кевин вскинул скрюченную руку.

– Авалон – еще не весь мир! У нас нет ни сил, ни войска, ни ремесленников, – а Артур пользуется безмерной любовью. Да, я готов допустить, что его не любят на Авалоне – но жители всех земель, находящихся под рукой Артура, обожают своего короля – ведь он принес им мир. И если сейчас кто-либо попытается возвысить голос против Артура, его заставят умолкнуть в считанные месяцы – если не в считанные дни. Артура любят – сейчас он воплощает в себе дух Британии. И даже если бы это и было не так – то, что мы делаем здесь, на Авалоне, не имеет особого значения во внешнем мире. Как ты и сама заметила, мы уходим в туманы…