— Что это за птица? — спросил Аке, отпихнув птенца носком сапога, в который тот немедленно впился. — Орленок? Что-то больно крупный…
— Как он тут оказался? Выпал из гнезда? — Ахти огляделся в поискал подходящей кручи, но последняя из них, одинокая белая скала с ликом Калмы, осталась далеко позади.
— А я говорю, это тун, — упрямо повторил Йокахайнен.
— Неужели детеныш туна? — с любопытством спросил Ильмо, глядя, как птенец с клекотом терзает сапог Аке. — Йо, пришло время испытать твой похъёльский. Поговори с ним, пусть уймется — запасной обуви у нас нет.
Йокахайнен подошел поближе и успокаивающим тоном обратился к птенцу на похъёльском наречии. Тот сразу же выплюнул сапог и повернулся к саами, словно не веря своим ушам.
— Давай-давай, — подбодрил его Ильмо. — Спроси-ка его о чем-нибудь…
Йокахайнен кивнул, мгновение подумал — и задал вопрос. Птенец внимательно выслушал… и вдруг превратился в ребенка.
Как это случилось, никто заметить не успел. Только что перед ними был птенец — и вдруг на камне стоит мальчик лет восьми. Обычный мальчик, если не земечать коротких пушистых крыльев за спиной. Впрочем, они почти сливались с его грубой одеждой, кое-как пошитой из пестрых меховых лоскутков (Ильмо мог поклясться, что это мышиные шкурки). Мальчик был бос, лохмат и стоял с непокрытой головой, бесстрашно разглядывая незнакомцев.
— Я задал ему вопрос — как он оказался во владениях Карху, — и ему пришлось превратиться, чтобы ответить, — усмехаясь, сказал Йокахайнен. — Надо же, какая встреча! Никогда не видел ребенка туна!
— Сдается мне, — сказала вдруг Асгерд, — что их тут несколько. Вон там… и там…
И в самом деле, камни и коряги, на которые она указывала, тут же «ожили». Через мгновение на тропе стояли уже пятеро детей, таких же маленьких и оборванных.
— Это проклятое похъёльское колдовство, — проворчал Аке, досадуя, что не заметил их первым. — Они наверняка отводили нам глаза. Хотел бы я знать, где их родители…
— Да, в самом деле, — подхватил Ильмо. — Йо, что тебе ответил этот мальчик? Как они тут оказались?
— Они пришли сюда без взрослых, тайком. Устроили нечто вроде испытания смелости, — объяснил саами. — Поспорили — кто дольше простоит у пограничной скалы, под ликом Калмы, не испугавшись.
— Что-то непохоже, чтобы они боялись, — заметил Ахти.
В самом деле, дети тунов выглядели какими угодно, но не испуганными. Убедившись, что пришельцы не собираются на них нападать, они тут же начали проявлять неуёмное любопытство. К одежде, утвари, оружию потянулись грязные ручонки. Особенно их привлекал Ахти, точнее, его выложенный серебром пояс, нож в инкрустированных жемчугом ножнах и крестовина меча за спиной.
— А чего им бояться? — сказал Йокахайнен. — Граница-то осталась позади. Так что радуйтесь: мы покинули владения Карху.
— И где мы теперь?
— В землях клана Сюэтар.
Услышав знакомое название, старший мальчик встрепенулся и что-то произнес на похъёльском наречии.
— Он говорит, что недалеко отсюда гнездовье их семьи, — перевел Йокахайнен. — И приглашает нас в гости.
— Ты же сказал, что в этих горах гнездовий нет, — поддел его Ахти.
Мальчик-тун махнул рукой-крылом, указывая куда-то в сторону озера.
— О! — воскликнул саами. — В горах — в самом деле нет. Они поселились на том странном холме у озера, на мысу. Ну что, мы пойдем?
— Подожди, — остановил его Ильмо. — Объясни-ка мне вот что. Помнится, ты сам говорил, что похъёльцы людей считают рабами, если не кем-то вроде домашнего скота. А рабов в гости не приглашают. Ты верно его понял? И не кроется ли тут ловушка?
— Видишь ли, Ильмо… тут странное дело. Из слов этого птенца я понял, что они здесь вообще ни разу не видели людей. Он спросил, не из народа Карху ли мы. Я ответил — нет. А он: тогда из какого вы клана и где ваши крылья?
— О крыльях-то мы и не подумали, — ухмыльнулся Аке. — Разве поймать какую-нибудь сову и ощипать…
Ильмо оглянулся. Дети-туны стояли как столбики и терпеливо ждали.
— Ну пойдемте, птенцы, — сказал он. — Йо, переведи — мы идем к ним в гости.
Гнездовье клана Сюэтар было расположено, на первый взгляд, так нелепо, что хуже не придумаешь. Одинокий, беззащитный холм, торчащий посреди скалистой тундры.
— Видно, здешние туны отличаются особенной беспечностью, — посмеиваясь, сказал Йокахайнен.
Однако, приблизившись к холму, вынужден был мнение переменить. То, что издалека казалось стаями кружащих над озером птиц, оказалось вовсе не птицами. Десятки, если не сотни тунов, раскинув крылья, парили в вышине. Время от времени один из них камнем падал вниз и взлетал, держа в лапах или клюве трепещущую жертву. Те, что над озером, ловили рыбу, но большинство кружили над тундрой. Йокахайнен заинтересовался, кого они там выслеживают. «Мышей», — предположил Ахти. Его подняли было на смех, но он оказался прав — туны мышковали.
Холм вблизи оказался просто огромным. Когда-то это была обычная сопка, но многие поколения тунов основательно перерыли ее, приспособив для безопасного и удобного жилья. Нижняя часть сопки была изрыта норами, а склоны тесно усажены серыми кособокими шарами. Вблизи выяснилось, что это круглые гнезда, сплетенные из ерника и облепленные грязью и глиной вперемешку с соломой. На вершине холма была навалена пирамида из камней. На ее верхушке, на длинном шесте, развевалось знамя — пестрая хоругвь, сплетенная из перьев какой-то пегой птицы.
— Ну и вонь тут! — поморщилась Асгерд, прыгая с кочки на кочку вслед за детьми тунов.
В самом деле, чем ближе они подходили к холму, тем сильнее становился запах гнили. У его подножия в ямах белели груды мелких костей — птичьих, рыбьих, звериных — вперемешку с обрывками шерсти, перьями и чешуей. Впрочем, как только тропинка пошла вверх, ветер развеял запахи.
Между тем их заметили. Всё больше крылатых силуэтов носилось у них над головами, но спускаться на землю пока никто не спешил.
— Какой большой клан! — удивился Аке.
— Ты не видел клан Ловьятар, — возразил Йокахайнен. — Их гнездовья занимают береговые утесы залива Луотолы на два дня пути в обе стороны. Но этот род Сюэтар и в самом деле удивительный клан. Сколько детей! За все время, что я прожил во владениях Лоухи, я не встретил и десятка. Как они тут могут прокормить их всех?
На холм от озера вела широкая утоптанная тропа. У ее обочин уже стояли туны, с любопытством поджидая гостей. В человеческом обличье взрослые туны сильно отличались от тех, к которым привык Йокахайнен. Они совершенно не напоминали Рауни и его сородичей. Рауни был высокий, худой, черноволосый — а эти были ростом малы, почти как саами. Узкими прищуренными глазами, плоскими скулами, маленькими крючковатыми носами они сильно напоминали своих северных соседей-оленеводов. Крылья у всех были пестрые, с белой или голубоватой полосой наискось.