Меч королевы - читать онлайн книгу. Автор: Робин Маккинли cтр.№ 18

Харри стояла спиной к Фарану и Иннату, когда те уводили коней.

– Слишком долгая вышла прогулка для моих почтенных лет, – сказал Фаран.

– Да уж, дедуля, придется тебя привязывать к седлу за твою длинную белую бороду, – со смехом отозвался Иннат.

Фаран уже неоднократно становился дедушкой, но собирался еще много лет пробыть королевским Всадником и коротко стриг темно-серую бороду.

– Да, я мечтаю о пуховой перине и молоденькой пышечке, готовой восхищаться пожилым воином за его шрамы и байки, – улыбнулся он.

Взгляд его скользнул кругом, и он впервые прямо посмотрел на Харри с тех пор, как Корлат принес ее в тень, где два человека и три коня ждали его. Тогда завернутый в черное куль лежал в руках короля безвольно и тихо, и с трудом верилось, что внутри человеческое существо. Но теперь Харри хмурилась на свои грязные ноги и не заметила его взгляда.

– Девушка из Чужаков, – медленно проговорил Фаран тоном честного человека, который любой ценой остается справедливым. – Не знал, что Чужаки учат своих детей такой гордости. Она сделала себе честь этой поездкой.

Иннат обдумал это заявление. Выражение «сделать себе честь» было высокой похвалой в устах горца. Но, припомнив последние два дня, неохотно согласился. Хотя, будучи почти на поколение младше своего товарища-Всадника, он смотрел на их приключение иначе.

– Знаешь, больше всего я боялся, что она станет плакать. Не выношу женских слез.

Фаран хохотнул.

– Знай я об этом, посоветовал бы нашему королю, и настоятельно, выбрать другого Всадника. Хотя вряд ли это сыграло бы большую роль: усыпили бы по новой да и дело с концом.

Он откинул полог шатра, и они с лошадьми исчезли из поля зрения Харри.

Девушка узнала горское слово «Чужак» и уныло гадала, о чем говорили спутники Корлата, столь подчеркнуто игнорировавшие ее в дороге. От нечего делать она принялась шевелить грязными пальцами в песке.

Подняв глаза, Харри заметила, что стоит всего в нескольких футах от передней части самого роскошного шатра. Как же называется эта штука? «Дверь» предполагала петли и раму… Шатер был белый, с двумя широкими черными полосами, пересекающимися на верхушке и продолжающимися до земли черными лентами. Черно-белое знамя билось над центром, где пересекались полосы, высшей точкой лагеря, поскольку и шатер был самым большим.

– Входи. – Корлат снова оказался рядом. – О тебе позаботятся. Я вскоре присоединюсь к тебе.

При ее приближении часовой откинул прямоугольник золотистого шелка, служивший громадному шатру дверью. Воин стоял навытяжку с такой почтительностью, словно она была желанным гостем, а может, и королевой собственной страны. Это позабавило ее. Похоже, люди горного короля отлично вышколены. Она улыбнулась караульному, входя внутрь, и в награду получила испуганный взгляд. «По крайней мере, не все они непроницаемы», – подумалось ей. Так мог бы выглядеть один из младших офицеров Дэдхема.

Наконец-то ей удалось встретиться хоть с кем-то глазами, и это утешало.

А почетный часовой у двери, которому по долгу службы полагалось выказывать почтение всякому, кому милостью короля дозволялось войти в королевский шатер, говорил себе: «Она идет и улыбается, словно высокородная дама у себя дома, а не пленница». И это после путешествия, из которого даже старый Фаран, созданный не из плоти, а из железа, вернулся несколько утомленным. Будет о чем рассказать друзьям после дежурства. Тут рассуждения его застопорились, поскольку ни он сам, ни остальные не знали точно, почему ее сделали пленницей или невольной гостьей, – такова была воля короля.

Харри благоговейно оглядывала внутреннее убранство шатра. Снаружи в лагере преобладали белые, серые и бежевые тона, тусклые, как песок и кусты вокруг. Только черно-белое знамя над королевским шатром да пояса некоторых мужчин оживляли картину. Внутри же шатер – наверняка Корлатов собственный – представлял собой взрыв цвета. По стенам висели гобелены, а между ними золотые и серебряные цепи, филигранной работы шары и жезлы, яркие эмалевые медальоны, некоторые размером со щит. Толстые мягкие коврики устилали пол в три или четыре слоя, причем каждый из них роскошью был достоин лежать у подножия трона, а поверх разбросаны десятки подушек. Имелись резные и инкрустированные сундуки и шкатулки из ароматного красного, белого и черного дерева. Самые большие стояли у стен. Светильники свисали на коротких цепях с четырех резных стропил. Они пересекали белый потолок и сходились в центре у стройной наборной колонны, снаружи переходившей в шпиль, на котором развевалось знамя. Такие же колонны стояли по четырем углам шатра, а еще четыре подпирали стропила на полпути к центру. И от каждой колонны отходила короткая рука, державшая в сложенной чашечкой резной ладони лампу. Все светильники горели, и буйство насыщенных цветов, форм и текстур было окутано золотым сиянием, не имевшим ничего общего с медленно набирающим силу утренним светом снаружи.

Харри как завороженная смотрела на центр крыши, глубоко впечатленная простотой устройства походного дома. Ее познания о шатрах и палатках сводились к историям об их островной армейской разновидности, включавшей в себя веревки, холст, протечки во время дождя и много ругани… Легкий шум за спиной вернул Харри к реальности горского лагеря. Она обернулась – встревоженно, но все же не слишком. В белостенной комнате присутствовала элегантность и… ну, наверное, человечность, попытайся она подобрать слово… которая позволила ей расслабиться, даже вопреки ее собственному здравому смыслу.

В шатер вошли четверо мужчин в белых одеяниях. Они внесли, держа за расположенные по краям ручки, громадную серебряную чашу. «Целая ванна», – подумала Харри. Емкость имела широкое основание и слегка расходящиеся бока. Игра света на узорчатых металлических стенках не позволяла разглядеть изображение.

Мужчины поставили громадную чашу в одном из углов шатра, повернулись и гуськом направились к выходу. И каждый, проходя мимо неуверенно стоявшей в центре Харри, кланялся. От их учтивости ей стало неловко, и пришлось напрячь волю, чтоб не шарахнуться. Она стояла, опустив руки по швам, но ладони, невидимые под длинными широкими рукавами потрепанного халата, медленно сжимались в кулаки.

Пока четверо проходили перед ней по пути наружу, вошли еще несколько, с серебряными кувшинами на плечах. Кувшины, как она установила, когда принесшие опорожнили их в серебряную ванну, были наполнены горячей водой. Ни капли не пролилось мимо, и снова каждый поклонился ей, выходя. Она пыталась прикинуть, сколько народу задействовано в ношении воды. Одновременно в шатре находились не больше трех-четырех человек, однако, как только один кувшин опорожнялся, стоявший следом выливал свой.

Всего несколько минут приглушенных шагов и плеска льющейся воды, и ванна наполнилась. Иссяк и поток людей. На миг Харри осталась одна, наблюдая, как поблескивает поверхность воды и успокаивается рябь. Тут уж она разглядела узор, поняла, что это просто петли, и рассмеялась. В конце концов, она же в походном лагере. И тут четверо мужчин вошли все вместе, выстроились в ряд и уставились на нее, а она уставилась на них. Словно конюхи, подумалось ей, перед диким жеребцом, чей характер непредсказуем. Скорее всего, это были те же, кто принес ванну. Заметила она кое-что другое, ускользнувшее от ее взора в постоянном потоке людей и кувшинов: каждый из мужчин имел на лбу между бровями маленькую белую отметину, похожую на шрам.