Князь Тишины - читать онлайн книгу. Автор: Анна Гурова cтр.№ 52

Сегодня моя душа горит невидимым испепеляющим пламенем. Неужели никто вокруг не чувствует этот жар? От него сжимается мой мозг и леденеют ладони. Мысли мечутся, как стая ворон, носятся по кругу и опять возвращаются к одному и тому же ненавистному имени. «Катя» – словно выстрел в сердце. Вчера мы были в гостях у Хольгеров, и тетя Наташа в разговоре с мамой обронила одну фразу. Всего одну, но ее ядовитый смысл отравил меня насмерть. У Саши роман, его девушку зовут Катя.

«Названивает и названивает! – фальшиво жаловалась тетя Наташа. – Почти каждый вечер, аж телефон перегрелся. Сашенька приходит из школы усталый, а тут она: „Позовите, пожалуйста, Сашу!" И разговаривают чуть ли не часами…»

Когда я думаю об этом, то мне хочется кричать от горя. А может, это неправда? Просто выдумки тети Наташи? Чего она только не соврет, лишь бы похвалиться своим сыном! Но ведь он, он ничего не опроверг, хоть и слышал эти ужасные слова. Он только самодовольно ухмыльнулся. Когда я увидела эту усмешку, я поняла, что все правда, и я погибла.

Весь день я просидела на уроках как пришибленная, ничего не слышала и не понимала, а после обеда побежала в мастерскую. Сегодня занятий не было, но что-то тянуло меня туда: может, я бессознательно рассчитывала найти помощь или утешение, а может, там я чувствовала себя сильней. В мастерской у Антонины было немноголюдно, тепло и уютно, что было особенно приятно, поскольку в небе, под стать моему настроению, клубились косматые тучи и назревал какой-то природный катаклизм. Антонина встретила меня приветливо, но тут же заявила, что занята с дипломниками, и отправила в свою каморку.

– Включи чайник. В китайской вазе найдешь заварку и пряники. Сахар в черепе гнома. И заодно подумай насчет леса. Когда я закончу урок, изложишь свои соображения.

«Правильно я сделала, что пришла сюда!» – подумала я, окидывая взглядом каморку в поисках китайской вазы. Привычная обстановка подействовала утешающе, терзающие душу мысли до времени затаились. В саму каморку, кстати, я раньше заглядывала нечасто. Мне она всегда страшно нравилась: крохотная, вытянутая кверху комнатушка неправильной формы, по самые стропила заваленная всяким хламом, в основном работами учеников с разных курсов. Единственным островком порядка в этом царстве хаоса был застеленный салфеткой стол с электрическим чайником, настольной лампой, создававшей загадочный полумрак, черепом гнома и журналом посещений.

Забулькал чайник. Я вытрясла из единственной чашки присохшие чаинки, бросила туда пакетик фальшивого «липтона», плеснула кипятка и надкусила пряник. Теперь надо сосредоточиться и заняться делом: подумать о лесе.

Да, о лесе, а не о чем-то (или ком-то) другом. И не о финиковой роще или, не дай бог, о джунглях, а о хорошо знакомом мне сосновом лесе Карельского перешейка. Это мое персональное задание. В то время как все дают простор воображению, творя экзотические сказочные дебри, я воссоздаю банальную природу северо-западного региона. С фантазией-то у тебя все в порядке, заявила вредоносная Антонина, а вот достоверности и знания реалий не хватает. Так что тренируйся.

Итак, лес. Чтобы настроиться, я закрыла глаза и еле слышно, почти шепотом, запела бесконечную походную песню: «А за деревом дерево, а за деревом куст. А за кустом снова дерево, а за деревом дерево, а за деревом куст…» (Мантра повторяется, пока певцы не охрипнут или пока лес не кончится. )

Постепенно образы и воспоминания становились все ярче, выстраивались в одну картинку. Что там, в лесу? Елки, березы, сосны. Белый мох. Брусника под слоем хвои. Шишки, как коричневые цветы. Ледниковые валуны, вросшие в землю. Мелкие злые комары. Запах болотной воды, еловой смолы, сыроежек. Дыма и жареного на костре хлеба… Помнится, позапрошлой осенью ездили с Хольгерами за грибами, и мы с Сашей бегали друг за другом и швырялись шишками. И он так столкнул меня с высокого валуна, что неделю болела спина – мама даже боялась, не повредила ли я позвоночник. Он тогда запросто касался меня, а я не ценила!

Какая она, эта Катя, отнявшая у меня моего возлюбленного? Я могу представить ее с легкостью, как живую. Конечно, привлекательная (но не красавица, а то не останется надежды). Она ходит в голубом атласном платье. Внешне чем-то похожа на Изабель Аджани. Темные волнистые волосы. Наглые выразительные глаза. Развязные манеры. Умение вести разговор так, чтобы за каждой шуткой таилось приглашение. Полное отсутствие комплексов. Я встречала таких девчонок и старалась держаться от них подальше: они внушали мне странную смесь отвращения и зависти.

Не иначе как она преследовала его, вешалась ему на шею… а он решил – почему бы и нет, раз само в руки валится… Нет, не надо об этом думать.

Зубы ревности впились в мое сердце с такой силой, что у меня стало красно в глазах от боли. Я резко поставила на стол чашку; горячий чай выплеснулся на колени, но я даже не почувствовала этого. Перед глазами висела красная пелена. Когда она исчезла, я увидела, что стою на холме посреди равнины, как полководец, руководящий сражением. У меня за спиной стоят трое с закрытыми лицами – моя свита. Передо мной, метрах в трехстах, расстилается лес.

Дерево, еще дерево… Сухие стволы с голыми ветвями, похожими на когти хищных птиц. Мертвый лес до самого горизонта. Ураган несет по небу грозовые тучи, гнет деревья к земле и ломает их. Из туч вырываются молнии, десятки, сотни, тысячи молний, наполняя пространство жутким светом. Молнии поджигают деревья. Весь лес охвачен огненной бурей. Вихри разбрасывают по небу клубы копоти. Грохот и оглушающий рев. Земля раскалывается, и из глубоких трещин вырываются языки пламени. Миру приходит конец. Моя душа превращается в пепел.

В лесу, среди багровых и черных стволов, я замечаю какое-то шевеление. Разве там можно кому-нибудь выжить, невольно удивляюсь я и вижу, как из леса выползает огромный ящер. Ничего более омерзительного не являлось мне даже в ночных кошмарах. Волоча за собой шипастый хвост, ящер ползет прямо ко мне. В его выпученных глазах без зрачков пляшут отблески огня. Голодная зубастая пасть распахнута, на траву стекает ядовитая слюна. Она хочет меня сожрать, эта тварь, выползшая из бездны моей ненависти и ярости. Но я не боюсь ее. Чего мне бояться воплощения собственной ревности? Для того она и явилась, чтобы умереть. Медленно, мучительно и наверняка.

Я поворачиваю голову направо и отдаю приказ. Вперед шагает первый воин. Это рыцарь, закованный в доспехи с ног до головы. Вороненые латы отсвечивают красным, плюмаж над головой – как грозовое облако. Забрало опущено, только щель там, где глаза, но и они скрыты в тени. Доспехи сплошь усажены шипами: на плечах, на локтях, на груди. С плеч складками ниспадает тяжелый бархатный плащ. Щит украшает геральдическая надпись-девиз: «Hate and Madness». В руке у рыцаря огромный острый меч. Вдоль клинка идет гравировка: «Kill'em all». Я не помню, где слышала это выражение, но оно мне нравится: в нем слышится нечто окончательное и неумолимое.

Рыцарь выступает вперед, поднимая меч. Он выглядит могучим, преисполненным высокомерия и неуязвимым. Но я движением руки останавливаю его и вызываю стоящего слева. Точнее, стоящую – потому что это фурия. На ней нет иной одежды, кроме кожаной маски на лице, однако вид ее обнаженного тела вызывает не вожделение, а оторопь – оно напоминает высохший труп. Но впечатление от ее мощей обманчиво – фурия невероятно сильна. Ее длинные взлохмаченные волосы шевелятся, как клубок змей. В обеих руках хлысты. Под маской угадывается дьявольская улыбка, кровожадная и безумная.