Лунный воин - читать онлайн книгу. Автор: Анна Гурова cтр.№ 27

– А ты не задумывался, имперец, почему ты искал девушку, а попал ко мне? – вкрадчиво спросил чародей, снимая шапку.

Кушиура отшатнулся и чуть не закричал. У чародея не было лица. Вместо него – какая-то спекшаяся корка, кое-как заросшая кожей, покрытая ужасными полузажившими язвами. Слепые глаза смотрели в никуда из-под голых распухших век. Нос, губы, уши отсутствовали; голова напоминала обгорелый череп, паучьи пальцы походили на обугленные прутья. Что бы ни случилось с этим человеком, одно Кушиура знал точно – с такими ожогами не может выжить никто, даже колдун.

– Тебе не пришло на ум, прежде чем лезть сюда, что это может оказаться моя девушка? – В голосе сожженного колдуна зазвучала ненависть.

«Прочь отсюда!» – Перепуганный Кушиура вскочил на ноги.

Но в этот миг из-за спины колдуна поднялась черная тень. Тень, похожая на полуночный кошмар. Чудовище, воссозданное злыми чарами из пепла пожара и обгорелой плоти лесного зверя, оскалив огромные клыки, глядело поверх лысой головы хозяина, и в его глазах горел злобный разум. Тварь сделала шаг, и за ней потянулся шлейф золы. Так вот откуда здесь повсюду копоть!

Кушиура действительно не был шарлатаном. Он мгновенно догадался, что за существо перед ним, понял, что счет идет на мгновения, и выпалил заклинание возвращения. В лицо ему ударил тугой холодный ветер, гадателя, словно сухой лист, выбросило из дома. Пространство вокруг поплыло, сгустилось, воздух стал похож на темную воду. Тварь с рычанием прыгнула ему вслед. Кушиура ударил ее ритуальным ножом. Раздался вой, тварь отлетела в сторону, завертелась в вихре – и отстала. Воздух всё густел, становился вязким, вихрь превратился в водоворот, вращение все ускорялось… И вдруг гадателя выбросило наружу. Несколько томительных мгновений тошноты и боли – и Кушиура ворвался обратно в тело. Выдохнув, он отпрянул от тазика. Нож выпал из его трясущейся руки… Спасен!

– Надо же, какие мы шустрые, – раздался зловещий голос. – Я, пожалуй, и не догнал бы тебя, не оставь ты мне ключик…

Гадатель попытался вскочить на ноги, но не успел. Вода вскипела, из тазика вынырнула распахнутая пасть, блеснули клыки и с чудовищной силой вцепились Кушиуре в горло. Лицо гадателя ткнулось в жесткое дно тазика, в рот и ноздри хлынула вода. «Так не должно быть!» – успел изумиться он, чувствуя, как клыки впиваются ему в горло. Больше он ни о чем не думал, а только боролся за жизнь, пытаясь вырваться. Над ночным садом разносились хрип, бульканье и звуки возни, из тазика летели брызги. Но скоро все прекратилось, и в дом гадателя вернулась тишина.

Два дня Мотылек провел в постели, сгорая от жара, в беспамятстве и бреду. Днем он лежал бледный, в холодном поту, хватал бабушку за руки и лепетал какую-то чушь, а по ночам кричал, словно из него заживо вынимали душу. Измученная Ута не спала, не ела, не отходила от постели внука, обтирала ему лоб мокрой тряпкой, поила с ложечки, в душе уже готовясь к тому, что он умрет. Даже знахаря было не позвать. Покойный Хару, единственный шаман на острове, согласно его собственной воле, был на следующий день после смерти сожжен на берегу Микавы, а его прах развеян над водой и степью. Жители деревни Сок устроили для Хару в святилище посмертный алтарь, принесли скромные дары, оставшиеся от праздника Голодных Духов, и грамотный староста собственноручно накорябал два простых знака его древнего имени на поминальной табличке.

Что касается Мотылька, то на третий день утром он проснулся как ни в чем не бывало и потребовал каши. Болезнь ушла бесследно, оставив после себя только временную слабость да страшные сны.

Не прошло и трех дней после выздоровления Мотылька, как Ута внезапно принялась собираться в дорогу. С самого утра она бегала по дому, выметая из углов мусор, убирала всю одежду в сундуки, перекладывая ее пижмой; развесила в каждом углу соломенных тигрят, погасила огонь в жаровне, вытряхнула угли за ограду и тщательно затоптала, а золу рассыпала по грядкам; саму жаровню вымыла, накрыла одеялом и положила сверху священную плетенку от бесов. Все запасы из кладовки, которые могли попортить мыши, а также свежие овощи и недоеденную рыбу отнесла к соседке по имени Медуница и подарила ей просто так. Посреди кухни Ута выставила два короба с лямками, один побольше, другой поменьше. Мотыльку было велено собрать в короб все игрушки, которые он хочет взять с собой, но не слишком много – надо еще оставить место для одежды и еды.

Мотылек шатался по дому, вертелся под ногами.

– Бабушка, мы что, уезжаем?

– Да.

– Почему? Зачем?

– Уезжаем, потому что надо, – раздраженно говорила бабушка в двадцатый раз, выгоняя из кладовки пауков и ос.

– Куда?

Бабушка заперла кладовку на засов, кряхтя, опустилась на колени среди спальни, засунула руку глубоко под платяной ларь на ножках и вытащила небольшой сверток. В тряпье оказалась заначка – несколько связок потускневших медных монет. Ута отделила одну, остальные бережно завернула в тряпку и затолкала обратно.

– Бабушка, ну скажи, куда?

– Вот еще раз скажешь «куда», и получишь мухобойкой пониже спины! Всю дорогу закудыкал! Лучше иди и отнеси грабли в сарай!

Потом Ута обошла кругом дом и с усилием захлопнула все ставни. Внутри сразу стало темно, загадочно и непривычно.

Играя на крыльце, Мотылек слышал, как бабушка читает молитвы домовым ками, в каждой комнате особо, сама похожая на духа в полумраке за закрытыми ставнями, и его мучило любопытство. Происходило нечто необычайное. Похоже, они уходили надолго.

– Ну скажи, а то не отстану! – снова завел он, когда Ута вышла на крыльцо, обтирая с волос паутину. – Ку… В какое место?

– Уф, надоел! В Асадаль.

Мотылек даже притих от удивления.

– А что это такое?

– Главный город нашей префектуры. Там живет госпожа княгиня Касима.

Глаза Мотылька стали как блюдца.

– Мы к княгине в гости едем?

– Не болтай глупостей! Ты собрал свой короб?

– Давно уже.

– Ничего в доме не осталось?

– Вроде нет…

Заскрипела, отошла от стены тяжелая деревянная дверь, которая на памяти мальчика всегда оставалась открытой, потянулись нити паутины, и дверь в дом захлопнулась, словно надгробным камнем могилу припечатали. Мотылек даже вздрогнул – ему вдруг почудилось, что вся его прежняя жизнь осталось за этой дверью. Бабушка с трудом вставила в петли тяжелый засов и несколько минут, сгорбившись, бормотала молитвы Духу Семи Звезд, хозяину судеб, которого по пустякам беспокоить было не принято. Потом обернулась к внуку.

– Заночуем на веранде, благо ночи сейчас теплые, а выйдем завтра на заре. Сначала переправимся на Горбатый Холм, а там пойдем на рынок и попросимся к какому-нибудь перекупщику в лодку до столицы. Авось дня за три-четыре доберемся до Асадаля, если повезет с низовкой. А если верховой или степной будет, так придется бережком, ох, долго…