Камбрия - навсегда! - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Коваленко cтр.№ 81

Собралась, примчалась — в сердце стучит надежда, что все не так, что сейчас ее пригласят посовещаться, спросят, как она саксов дальше бить собирается… А тут возле порожка легаты переминаются. И даже родственники королевские.

— Сдается мне, что свежий воздух — все те же лес, луг, болото да торфяник. Только более обходительный.

— Ну, почему так сразу? Это успокоение. А то мы и верно заговариваться начали…

— Так что, и правда идти смотреть на голые ветки? Или на реку?

— Приказ есть приказ. От нас не убудет. Только если на реку, я удочку возьму. Вдруг у какой форельки бессонница… А в садах хорошо весной. Особенно в Ирландии. Есть у них обычай по весне, кто любовным томлением болен, страсть свою утешать. Именно в садах. И это грехом не полагается. Один день в году.

— Это весной. И в Ирландии.

— Сида ведь тоже ирландка… Доброй ночи прекрасной дочери Риваллона! Что здесь ищет принцесса, ужасная в битве?

— Короля вашего ищу. Посовещаться надо.

— Не совещательное у него настроение… И у Хранительницы тоже.

Тут дверь распахнулась.

— Вы что здесь делаете? Вам куда приказано? Все в сад, — объявил Гулидиен. — А я чем могу служить тебе, Кейндрих?

Та быстренько повторила, что нужно согласовать планы, и попыталась внутрь зайти. Но путь преградила рука Гулидиена.

— Ты пока не часть моей армии. А потому о наших планах знать права не имеешь. Вдруг на общем совете выдашь за свои? Скажешь, вот чего я, умница-разумница, напридумала, подчиняйтесь мне. Мы, конечно, еще что-нибудь изобретем. Только зачем лишний раз голову ломать? А хочешь присоединиться — согласись, что армией командую я. Ничего зазорного: Немайн вон богиня войны, и то признала. Не хочешь? Тогда извини.

И ушел. К рыжей сиде. Неправда, что в Ирландии нет змей — а как же сиды? Она там короля с глазу на глаз охмуряет, а тот и уши развесил. Как же, признала главным… Еще бы не признать! Страшилищу-то, от которой все мужчины тысячу лет бегают!

Вот тут Кейндрих дверью хлопнула. Изо всей силы. Чтоб грохот дурака до сердца достал, и оно заставило выбежать, догнать…

Ничего!

Король и Хранительница мрачно молчали через стол, давили взглядами. Наконец король снял с пояса флягу, отхлебнул. Протянул сиде. Та скорей губы смочила. Сидр, и довольно крепкий. Зато, обернувшись к дверям, потребовала:

— Соленых огурчиков!

Не нашлись — на теплом побережье еще растут, а в Кер-Ниде не вызревают. Пришлось хрустеть репой. Посмотрев на дергающиеся в такт поглощения закуски уши, на прищуренные от скромного удовольствия глазищи, король против воли испытал приступ умиления.

— Не смог, — повинился. — Вот хотел, поверь, а не смог.

— Тогда начинай исповедаться, — сообщила сида. — Сам не понимаешь, к чему стремишься, — так я разберусь. Учти: меня твои грехи не волнуют, на то духовник имеется. Мне сейчас нужно душу твою на кусочки разложить да посмотреть, что к чему. Я в таких делах не дока, но попробую ничего не сломать…

Говорили до утра. Сида-то свое отоспать уже успела. С поздним рассветом собрали легатов — все дела разрешились за минуты. Гулидиен превратился в прежнего себя, деловитого и неунывающего. Оставалось заключить — что бы с ним сида ни утворила, для армии это к лучшему. Правда, от дерзких планов становилось не по себе.

— Воюя медленно и размеренно, — объяснял король, — мы дождемся поражения. Хвикке попросту больше. Пока они не подняли всех, от сопливых мальчишек до стариков, из которых песок сыплется, и не выставили на каждого из нас по десять воинов, нам нужно лишить их самой возможности собраться вместе. Я понимаю, мой план — игра в зернь. Но я не собираюсь играть с врагом честно ни партии! У меня свинец в костях.

Рыжий «свинец» застенчиво улыбался. Потом убежал. Кому идти первой, у той хлопот больше всех.

Кейндрих до утра так и не заснула. Пыталась себя успокоить. Гулидиен не единственный благородный жених в Камбрии! Но свет клином сошелся. И, как ни ругай ушастую разлучницу, на душе легче не становится. А поутру выплыли и королевские планы. Отправить рыжую и младшего брата вперед — за славой, пока сам будет хоронить убитых да ждать сенатского решения. Чтобы перечеркнуть все, что северная армия уже сделала и что она еще только может сделать. Когда пойдет вперед.

Старейшины это ей объяснили. Долго старались. Как девочке, как блаженненькой — пока не дошло. Но не во всех же сидовская хитрость от рождения сидит. Сами, впрочем, тоже дурни. Вчера кричали — слава лежит на поле боя. Значит, надо стоять. Были правы, но вперед и на ход не посчитали. Тот, кто первым двинется вперед, станет победителем в глазах Глиусинга. И все мелкие княжества, доселе подчиненные Мейригу, начнут выбирать — кому впредь кланяться, кого о защите просить, случись беда. Между Артуисом, который саксов пропустил, — и победителем. Тем из победителей, что явится первым.

Обогнать сиду надежды не было. Но хотя б не слишком сильно отстать? Тогда у князей появится выбор между соседом западным и соседом северным. Сама она с поля битвы не уйдет, но отправить небольшой отряд? Почему нет?

Засобирались и кередигионцы. Сида — тут как тут. Разыскала командира.

— Ты собираешься выступать?

— Да, но не под твоим знаменем.

— Зря.

Спорить без толку. Да и хорошо, что кередигионец не согласился. Он союзник ненадежный. А соперничество подстегнет людей.

Зато личная дружина Гулидиена уже седлает коней. И граф Окта собрался в поход! Пусть и морщился от боли, когда его грузили в колесницу. Боевую. Выкупленную у Монтови.

— Верхом с переломом не поездишь. А так… Мое знамя и моя болтовня, надеюсь, окажутся не лишними?

— Для Мерсии — точно. — Немайн подмигнула. — Собираешься прихватить всю свою ораву? Учти мою манеру. Всем придется махать лопатами.

— Так это ж волхование. Благородному человеку не зазорно.

У бриттов благородному человеку и навоз ворошить не зазорно. Если не чужой. Свой, известно, пахнет розами.

Ближе к утру хлынули одиночки. Вербовкой, привычно уже, занялась Нион. Самых первых, безусую молодежь с горящими глазами, отправила обратно. Велев без рекомендации старейшин не приходить. Вскоре, понятно, оказалась в работе по уши — услыхав про подобный подход, многие солидные люди, собрав бедных родственников и должников, приходили небольшими отрядами — разузнать, как да что. После первого разговора не уходили. Вокруг Луковкина шатра собралась толпа, в середке — самые важные. Говорят мало, усы крутят, ловят пальцами в затылках ускользающие мысли. Большая половина, подумав, исчезает. Зато те, что остались, ждут саму Немайн.

Ждать пришлось до утра, до общего построения гленцев. И дележа добычи. Немайн явилась незадолго перед тем. В руках — саксонский топор. Уши прижаты, ноздри раздуваются.