Кембрийский период - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Коваленко cтр.№ 18

Так что сида искала для поселения именно холм — «сид», от которого и пошло нынешнее имя ее народа. Только поселиться собиралась не внутри, как фэйри, а на вершине, как человек. И холм видела крепостью. Так что первое попавшееся место ее не устраивало! Когда Камлин предложил использовать бывший ирландский монастырь, сида очень серьезно поблагодарила. Очень искренне извинилась. Потом объяснила, что для заполненного здоровыми и неплохо вооруженными мужчинами поселения ирландский монастырь был, действительно неплох. С такими насельниками любая деревня, будучи оснащена каким-никаким тыном и нормальным караулом, будет хорошо защищена! Но ей-то, сиде, придется основывать женский монастырь. Женщины вообще немного хуже воюют. Руки, можно сказать, коротки.

Клирик точно знал, что ему нужно. И знал, что Камбрийские горы такими местами изобилуют. Геология как наука родилась именно в этих местах, и все классические примеры были родом отсюда. Преимущество, о котором он не подумал, когда выбирал Уэльс в качестве нового места жительства, и которое всплыло из рядов забытых с третьего курса аксиом в тот вечер, когда на полу "Головы Грифона" валялся седой бард, а сам он сидел в комнате этажом выше, зажав в руках чашу с водой. В чаше плавало отражение ужасной сиды. Вода покачивалась, шла волнами или зыбью — и симпатичное личико превращалось в морду монстра. Вот тогда он и принял решение — следующее пристанище Немайн будет крепостью. Неприступной крепостью. Которой он подберет такой гарнизон, чтоб вернее псов и тверже камня. А заодно — вспомнил, что силур, девон, ордовик — это рядышком. Кельтские племена, ставшие под напором извне одним народом. А уж кембрий лежал точно под ногами.

Но знать примерно — не знать точно. Да и месторождение, отличное по меркам девятнадцатого века, по меркам седьмого могло оказаться непригодным к разработке. Вот и пришлось искать не столько место, пригодное для строительства, сколько материалы — известь и гранит, глину и лес, а с прицелом на будущее — уголь и железо. И как раз хотел начать объяснения, что и как нужно строить, когда недоумевающий епископ задал вопрос:

— А почему бы тебе не основать общий монастырь? И женский и мужской разом?

Сида сначала покраснела. Потом закрыла рот руками. А потом ну хохотать! До слез, до колик. Чуть не задохнулась. Отдышалась, отряхнула с лица соленую водицу.

— Спасибо, — сказала, — славная шутка. Давно так не смеялась. И не плакала… Говорят, женщине нужно время от времени плакать. Так лучше с веселья, правда?

Вот тут епископ Теодор понял — что бы там ни говорили легенды, нравы у сидов были строгими [3] . Очень строгими. Откуда только дети брались…

Болтали об интересном — дотемна. Но все время епископу казалось — что-то с Немайн не в порядке. Потому — он вызвался сопровождать позевывающую сиду в ее странствиях.

— А закончился мой поход, — огорошила его Немайн. — с утра двинусь обратно в Кер-Мирддин, к королю. Просить холм в лен. Ах, да — меня в гости пригласили. Не знаю, что и делать: и нахлебника с собой приводить неловко, и платить за ужин в гостях некрасиво. И хозяева небогатые.

— А что они за люди?

— Какая-то родня Дэффида, что "Голову Грифона" в столице содержит. Клан, по крайней мере, один.

— Да, эти гордые, — согласился Камлин. — У половины в роду боги, у всех — вожди. Спят — с луком в обнимку, пашут — с мечом на боку. Но от тебя деньги возьмут и от меня тоже. Только нужно не заплатить, а пожаловать. В знак расположения, или еще как… Благородному воину не зазорно принять подарок от вождя — а золото и серебро — и есть кесарево…

Костер прогорел, осмелевший от отсутствия дыма гнус зудел уже в опасной близи. Конечно, Уэльс не побережье Белого моря. Тут незадачливого путника вряд ли сожрут насмерть — в практике Клирика таких случаев было аж два — но меры принять стоило. Тем более угли — это и есть главное в костре. На углях устроился котелок, в углях — мясо.

— Деньги в подарок — это пошло, — размышляла вслух сида, хлопоча над ужином, — по крайней мере, только деньги. Знак недостаточного внимания к человеку. Те же короли часто жалуют оружие, перстни, шейные цепи и прочие кольца в нос…

— Ну разве что пикты, у них еще не такое бывает, — вставил епископ, — но даже англы не настолько дикари, чтобы вставлять в нос всякую гадость. Нос нам дан Господом, чтобы дышать и различать запахи. Кстати, судя по аромату — мясо готово.

— А уши — чтобы слышать. И что-то я не видела в Кер-Мирддине женщин без серег. У некоторых по три в ухе… Эй! Преосвященный! Ты себе аппетит фруктовым хлебом не собьешь? А то у меня в котелке простецкая перловка. Все лучше, чем овсянка! Которую я не терплю с детства. А ничего другого в Камбрии и нет.

— А что должно быть? — перед глазами Камлина как наяву стояла сцена: нерожденная праматерь сидов, великая Дон, сложив серые крылья за спиной, пичкает овсянкой маленькую дочь. Ложку за маму, ложку за папу, за Ллуда, короля, мастера на все руки, одноглазого поэта, которого, под именем Вотана, многие саксы почитают как языческого бога. На дворе седая древность, Цезарь не родился, Бран Благословенный в поход на Рим собирается. Тот самый, в котором Вечный город спасут гуси…

— Рожь. Пшеница. Гречка, — охотно перечислила сида все, что в Уэльсе не сеяли. — Даже рис при римлянах наверняка привозили. Кстати, гречиха должна тут неплохо вызревать. Нет, ваше овсяное печенье — это хорошо… И пироги… Но из напитков: компот и пиво! И все. Ни чая, ни… Стоп! Вот и подарок. Помимо денежки. Рецепт! Да какой нужный. Подделка, конечно, но все равно… И о мясе — я думала, это только англы так готовят бифштексы: "Знакомься, говядина, это уголек. Сэр уголек, позвольте вам представить леди вырезку…" Я предпочитаю прожарку до хруста и корочки.

— Мы, ирландцы, обычно мясо варим, — сказал епископ, — и отнюдь не в одиночестве.

— Ирландское рагу? — Клирик вспомнил "Троих в лодке", разом и фильм, и книгу.

— И оно тоже…

Когда Теодору довелось запустить ложку в котелок, там обнаружилась отнюдь не простая перловка, а ядреная смесь из ячневой крупы, бобов, лука, да еще и сдобренная перцем. То ли сида побросала в котел все подряд. То ли нарочно приготовила варево, служившее пищей римским легионерам. Ну а какой еще ужин должна готовить богиня войны, в походе?

Что делает маленький человек, сдуру или в шутку зазвавший в гости сильного мира сего, когда тот вдруг принимает приглашение? Если не впадает в ступор? Когда это валлиец — начинает напропалую хвалиться. Главным образом перед теми, кто в состоянии оценить знакомство.

Лучше всего подошли бы друиды, да вот беда: Перт ап Реннфрю не знал ни одного. Зато водил знакомство с ведьмой. А десять миль верхами для распираемого желанием повыпендриваться человека — не расстояние. Тем более, что колдунья приходилась племянницей одному из старейшин клана — да и дорожка была накатана. Ведь если человек болел, дорог было две: в столицу к мэтру Амвросию или к ведьме. Фермеры не делали разницы между наукой и суеверием. Зато точно знали — с раной лучше к врачу. С внутренней хворью — к ведьме. А молитвы — это вовсе отдельно и само собой.