Потерянный шпион - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Афончиков cтр.№ 55

– Да ради бога, мне все равно, оставайтесь!

Большой Майк распряг лошадей, насыпав им сена и пожалев, что не может дать зерна, а Странник тем временем переносил в дом вещи. Телегу с товаром они оставили на дворе под окнами.

Хозяин небрежно выставил на грубый деревянный стол ужин, состоявший преимущественно из вареной картошки в чугунке и квашеной капусты из бочки. В этих краях картошка, привезенная около века назад из Нового Света, была основным продуктом питания. Поблагодарив крестьянина и сев за стол ужинать, компаньоны переглянулись и подмигнули друг другу. Каждый из них знал, что лучший способ завоевать доверие хозяина дома в этих местах – это выпить с ним шнапса таким образом, чтобы этот шнапс исходил от гостей. Большой Майк достал из своей походной сумки флягу и предложил хозяину:

– Не желаете ли, за знакомство, у меня прекрасный нойнбургский шнапс двойной перегонки.

«Нойнбургский двойной» считался в Империи одним из самых качественных сортов шнапса. Несмотря на общую угрюмость, казалось, что в глазах хозяина дома сверкнула живая искорка, и он сказал:

– А что же, почему бы и не выпить.

Первые три рюмки прошли в относительной тишине. Однако они в какой-то мере растопили лед недоверия, и за столом завязалась беседа, правда, носившая все же печальный оттенок.

– Дожди, – задумчиво, посмотрев куда-то вдаль, промолвил крестьянин.

– Да, мы тоже попали под дождь, – поддержал беседу Большой Майк, полагая, что разговор о погоде – вполне приличное начало застольного общения.

– Вы попали, – все так же задумчиво и с глубокой печалью продолжил крестьянин, – а у меня на огороде неделями вода стоит, вся картошка сгниет, к зиме без еды останемся, вот что! – и обреченно махнув рукой, он резко опрокинул себе в рот очередную рюмку.

Странник был городским жителем, он родился и вырос в Петерштадте и никоим образом не считал себя знатоком земледелия. В то же время, подъезжая к деревне, он видел, что стоит она на высоком, около тридцати ярдов, песчаном берегу реки, скорее всего, – одного из правых притоков полноводного Лухса, и огороды хозяина дома стояли у самого обрыва. Выкопать две-три канавы и осушить огород заняло бы, при наличии лопаты или заступа, не более полусуток. Он поинтересовался у хозяина дома:

– А может быть, огород можно осушить?

Крестьянин посмотрел на него, кривовато усмехнулся – мол, и эти туда же, и снова махнул рукой:

– Какое там, где ж его осушишь!

Эта простая констатация вселенской обреченности сельского хозяйства потребовала немедленного удовлетворения, что и было достигнуто очередной рюмкой шнапса, виртуозно опустошенной земледельцем. Спать они легли поздно, впрочем, после товарищеского ужина уснули в теплом доме мгновенно. Утром Странник проснулся, как обычно, вместе с восходом солнца и, с удивлением для себя, обнаружил, что Большой Майк опередил его – со двора раздавался скрип колодезного ворота и плеск воды. Выйдя на крыльцо, Странник увидел, как его товарищ, раздевшись до пояса, умывается холодной колодезной водой. За все время своего существования человечество не изобрело еще лучшего способа проснуться и взбодриться. Странник поежился – утро было холодным – и после нескольких секунд размышления присоединился к Майку. Они поливали друг друга около пяти минут, пока не прогнали напрочь желание спать и ту мутную пелену, что оставалась в их головах после вчерашнего ужина. Большой Майк выпрямился во весь свой большой рост и стал тщательно растираться предусмотрительно захваченным с собой из дома полотенцем. Странник увидел, что на правой половине груди у товарища наколота весьма искусно выполненная татуировка, изображавшая горностая, сидящего на ветке ели и приготовившегося к прыжку. Мастер, изобразивший этот рисунок, был высококлассным профессионалом – зверек казался живым, особенно когда хозяин татуировки напрягал свои мускулы, а ветка при этом качалась, и была видна каждая ее иголочка.

– Прекрасный рисунок! – похвалил Странник, указывая пальцем на татуировку.

– Воспоминания юности, – застенчиво улыбнулся Майк. – Тогда среди друзей было принято, как у древних язычников, чтобы у каждого из нашей молодежной компании был свой тотем – как правило, это должен был быть какой-нибудь дикий зверек.

– И ты, конечно же, был горностаем? – весело рассмеялся Странник.

– Нет, не совсем так, – чуть смутился его компаньон. – Горностаем была Она, ее звали Клара, впрочем, это все было чертовски давно…

Хозяин дома все еще спал, и товарищи решили не будить его. Оставив на столе золотую монету, они впрягли лошадей в повозку и поехали дальше, по той же дороге, извивавшейся и петлявшей по лесу и через болотистые низины.

Теперь, на четвертый день пути они ехали по низинам, простиравшимся вплоть до самых подножий гор Северо-Запада. Ветер, дувший им в лицо, приносил острый запах брусничных зарослей, простиравшихся на болотистой почве на мили к югу и северу от них. Было прохладно и сыро, под колесами повозки хлюпала вода. Дорога петляла в случайных направлениях, с трудом выдерживая при этом генеральное – на северо-запад.

За одним из поворотов дороги путники увидели довольно обширный овраг с темневшей в нем, покрытой зеленой пленкой водой, через который вел старый деревянный мост. Мост был около двадцати ярдов длиной и производил впечатление самой ветхой деревянной конструкции прошлого века, какую только можно себе представить. Дощатое покрытие его лежало неровно и взгорбленно, несколько досок вообще отсутствовало. Было очевидно, что за мостом и дорогой уже много лет никто не приглядывал. Большой Майк усомнился, смогут ли они переехать на другую сторону, и Странник с ним согласился. Они разгрузили воз, вытащив из него деревянные ящики с товаром, и принялись по одному переносить их на противоположный берег. Эта часть переправы удалась им вполне, хотя мост под их ногами предательски шатался и скрипел. Затем они распрягли повозку и осторожно, по одной перевели лошадей. Оставалась самая трудная часть – перекатить повозку. Они выехали на мост и, толкая и придерживая ее с двух сторон, стали медленно катить ее вперед. До противоположного берега оставалось менее пяти ярдов, когда две доски настила одновременно громко хрустнули, и Странник полетел вниз через образовавшуюся в мосту огромную дыру. Он с головой ушел под воду, однако тут же вынырнул. Положение его было очень неприятным – овраг был заполнен не водой, а грязной жижей, в основе которой был торф. Это месиво стало медленно, но верно засасывать его, и он лишь беспомощно ловил руками воздух, не в силах что-либо предпринять. Дважды Большой Майк, метнувшийся к краю моста, пытался кинуть ему в руки вожжи, но оба раза промахивался. Казалось, что Странник доживает свои последние минуты, но Большой Майк не потерял своего хладнокровия и сообразительности. Привязав конец вожжей к одному из опорных бревен моста, он обвязал другим концом себя за пояс и прыгнул вниз. Барахтаясь вместе в буро-коричневой жиже, им удалось схватиться руками и, подтянув конец вожжей, начать выбираться наверх. Это заняло не менее получаса. Обессиленные, они скорее доползли, чем дошли до противоположного берега и повалились на землю. Прошло не менее десяти минут, прежде чем Странник, переведя дыхание и все еще лежа на земле, сказал: