За оградой есть Огранда - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Волков cтр.№ 13

Прямо над ним стоял его будущий тесть Берендей и взирал на Иванова с нескрываемым осуждением.

— Застукаю в третий раз — убью! — пророкотал далеко наверху бас Чагара, и следом хлопнула закрываемая дверь.

Антошка хотел было рассказать царю о нелепости случившегося, но падение напрочь лишило его дыхания.

— Вот, значит, как, — покачал головой Берендей. Дальше он говорить не стал, да и зачем? Что можно сказать жениху, чуть ли не накануне свадьбы выброшенному из опочивальни посторонней женщины? Чтобы впредь вел себя поосторожнее?

Пока Антошка силился издать хотя бы какой-то членораздельный звук, князь бросил на него еще один уничтожающий взгляд, повернулся и ушел, едва слышно ступая мягкими красными сапогами.

Едва ли не впервые в жизни Антошке не спалось. Досада на судьбу, вдруг сменившую милость на гнев, чередовалась с липким потным страхом. Иванову никогда до сих пор не доводилось бывать при домах князей, царей, королей и прочих герцогов, но это совсем не мешало пониманию, чем может быть чреват высочайший гнев. Вот сейчас, гремя кольчугами, в опочивальню войдет караул, поднимут с пуховой постельки и отведут туда, где если и есть постель, то соломенная. И хорошо еще если камера, а если сразу плаха? Или неведомая, но не менее зловещая дыба?

Хуже всего, что Антошка совершенно не знал, как себя вести. Сдаваться без боя — самоубийство, сопротивляться — тоже. Может, лучше бы было потихоньку сбежать, но как это — потихоньку? Ворота и во дворце, и в городе на ночь закрывались, на стенах стояла стража, да и теплилась все-таки в сердце подленькая надежда, что Берендей не будет рубить сплеча. Попробует разобраться, а там, глядишь, и пронесет...

А потом, уже посреди затянувшейся ночи, во дворце поднялся страшный шум. Затрубили сигнальные трубы, тревожно загудело било, отовсюду послышались крики, беготня, лязг оружия. Иванов испуганно нырнул под кровать, тщетно попытался превратиться в мышку, но вскоре кое-как сообразил, что вряд ли Берендей поднял тревогу, чтобы захватить в опочивальне одного человека.

Все это гораздо больше походило на внезапное нападение. Антошка понятия не имел, кто мог посреди ночи напасть на город, но на сердце сразу полегчало. Оказывается, судьба по-прежнему была благосклонной к нему. Теперь у Антошки появился шанс отбить нападение на дворец и тем самым восстановить свое оброе имя в глазах Берендея. Одно дело быть победителем никому не ведомого Змея и совсем другое — у всех на глазах спасти целое княжество.

Действовать, действовать и еще раз действовать! Антошка торопливо выбрался из-под кровати, чихнул от набившейся в нос пыли и стал собираться на битву. От темноты и спешки он перепутал правый сапог с левым, напялил задом наперед кольчугу, а вместо шлема долго и упорно пытался надеть на голову ночной горшок, искренне недоумевая, откуда так дурно воняет. Наконец он сумел осознать свои ошибки, даже исправил их и опрометью бросился из опочивальни.

В коридоре горели редкие факелы. В их тусклом свете бестолково, но рьяно носились воины. Не воины носились тоже, причем их было сравнительно легко узнать по отсутствию оружия и доспехов. Или это все-таки были дружинники, впопыхах забывшие захватить свои инструменты и рабочую одежду? Выскочили в чем попало (хорошо хоть, не в чем мать родила!) и теперь делали вид, что заняты делом.

Антошка попытался остановить одного-другого, чтобы узнать, что делать и что делается, но все продолжали носиться с самым воинственным видом, а если и останавливались, то для того, чтобы развернуться и, потрясая оружием, нестись прочь.

Чтобы не чувствовать себя белой вороной в обществе занятых людей, Иванов побежал в первую попавшуюся сторону и после непродолжительной пробежки оказался во дворе.

Там царил такой же бардак, как и во дворце. Только освещен двор был не в пример лучше благодаря мноначисленным факелам в руках мечущихся людей и двум ярко горящим сараям не то с сеном, не то с соломой. Но даже при их свете нигде не было видно никакого врага, разве что он упорно притворялся своим и бестолково носился вместе со всеми.

— Гаси! Лови! Держи! На стены! Седлай коней! Мать! Мать! Мать! Мать!..

Последнее не содержало никаких призывов, но было понятно, а остальное все равно не выполнялось. Никто никого не седлал, ничего не гасил, а ловить и держать было некого, разве что друг друга. Для воцарения порядка это бы совсем не помешало, если, конечно, не привело бы к всеобщей драке.

— Братцы! У нас же ворота нараспашку! — вдруг истошно завопил один из дружинников.

И точно, дворцовые ворота были широко открыты, а запоры на них выломаны неведомой, но явно злодейской рукой.

Дружно кинулись в город, но там ждала та же картина. Только в придачу ко всему метались вконец ополоумевшие горожане и кричали кто во что горазд.

«Теперь или никогда», — решил Антон, кое-как оправившийся от первоначального смятения. Он понял, что настал его долгожданный час и пора брать команду в свои руки, объединить людей, приготовиться к отпору. Только как?

Решение пришло не сразу, но Иванов сразу понял, что оно самое правильное в этой непонятной обстановке:

— Закрыть ворота!

И люди послушно бросились выполнять приказание, словно только и дожидались его.

— Дружинникам на стены! Женщинам и детям немедленно вернуться в свои дома!

Залезли, вернулись, правда, не все и не сразу. Распоряжаться понравилось, и Антошка с радостью приказал бы еще что-нибудь не менее умное, но в голове ничего подходящего к случаю больше не появлялось. Вертелось слышанное в фильме: «Прицел постоянный!» — однако Иванов смутно догадывался, что эту команду здесь просто не поймут.

Чтобы выиграть время, Антошка поднялся на стену сам и орлом выглянул наружу.

Мог бы и не глядеть. Как ни коротки летние ночи, утро еще не наступило, и в кромешной тьме ничего видно не было.

Тогда Иванов прислушался, но опять-таки не услышал ничего заслуживающего внимания. Снаружи словно все вымерло, и лишь в городе продолжали раздаваться крики ничего не понимающих людей.

Так продолжалось довольно долго, может, час, а может, и пять минут. Часов у Антошки не было, у коренных обитателей этого мира и подавно, и время приходилось измерять наобум, а то и не измерять вообще. Все равно от подобных измерений не было никакого практического толка.

Восход солнца начался сам по себе, как и заведено исстари и в освященном веками порядке. Небо на востоке начало постепенно светлеть, затем алеть, заголосили петухи, и над горизонтом появился краешек дневного светила. Воины на стенах приумолкли, борясь со сном, и стало ясно, что никакого ночного штурма не будет. А если и будет, то утренний, и лишь в том случае, если подойдет хоть какой-нибудь враг: в зыбком свете раннего утра окрестности столицы продолжали оставаться до неприличия безлюдными.

«Что ж, придется спасать царство в следующий раз», — не без горечи подумал Иванов и направился во дворец.