Рыбья Кровь и княжна - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Таганов cтр.№ 72

Отец Паисий уже не вскидывал удивленных глаз, а, научившись понемногу разбираться в серьезных и шутливых княжеских интонациях, просто записывал.

— Что этот ромейский жрец все время пишет? — допытывались воеводы.

— Список моих предков составляет. Хочет узнать, от какого я бога произошел, — в своем привычном духе отвечал Дарник.

Спустя три недели, не потеряв ни одного судна, флотилия подошла к Криту и пошла вдоль его северного побережья на запад. Здесь уж были горы так горы, и на версту, и на полторы и на две в высоту и не сглаженные, а какие-то острые и отвесные. Леса прятались в горных расщелинах и долинах, а открытые солнцу склоны покрывал мелкий кустарник и редкие пучки выгоревшей травы.

— Ну и где ваши арабы? — спрашивал князь архонта, оглядывая совершенно пустынный берег. Изредка где-то на высотах виднелись два-три маленьких серых домика, да несколько раз замечали пастухов со стадами овец и коз — и все. Даже рыбачьих лодок ни было видно. Дважды приставали к берегу, чтобы пополнить запас свежей воды, и тоже никого не встретили.

— Еще увидите и не обрадуетесь, — мрачно предрекал архонт.

— А конница у них есть?

— Есть, но очень мало. Это сказки, что арабы воюют только на лошадях. Кони слишком дороги и сами по себе, и из-за перевозки сюда тем более, поэтому никто не будет подставлять их под ваши стрелы. В пешем строю они тоже хорошо воюют. Переняли у нас сомкнутый строй, да и вообще воинственны не хуже других варваров.

Залив Суда, отделявший Акротири от основной части Крита, представлял собой идеальную гавань. Подобно длинному кувшину, он на несколько верст врезался в гористые берега, да еще в горловине закупоривался дополнительным маленьким островком. Какие бы бури ни бушевали на море, здесь на воде поднималась лишь небольшая рябь. Это сразу оценили липовцы, когда в разыгравшийся нешуточный шторм успели ловко сюда проскочить.

Северный берег залива принадлежал ромеям, южный — арабам, о чем засвидетельствовали несколько стрел, попавших в левую обшивку дромонов. В самой дальней точке залива, у перешейка, соединявшего Акротири с островом, находился поселок Сифес, находившийся в постоянной полуосаде со стороны магометан. Чуть к северу от него, недоступные для зажигательных арабских стрел, стояли пришвартованные к берегу три дромона. Сюда же пристала и флотилия липовцев.

На берегу встречать союзников собралась целая толпа разноплеменных воинов. Как уже знал Рыбья Кровь, основу войска составляла мира стратиотов, еще одну миру составляли сербы и италики — всего до пяти тысяч воинов. В центре толпы со своими воеводами-комитами стоял мирарх Калистос, тридцатилетний худощавый мужчина, чьи короткие светлые волосы напоминали овечью шерсть, за что в войске его называли Золотое Руно. Он никогда не имел дела с северными словенами, поэтому в первый момент принял прибывшее подкрепление за хорватов.

— Наконец-то наши стратиги чуть пошевелились, — еще издали обратился он к архонту, сопровождавшему Дарника. — Надеюсь, эти далматинцы умеют бегать не только толпой взад и вперед.

— Будет лучше, если ты спросишь их танаисского князя сам, без переводчика, — поспешил упредить его невежливую разговорчивость архонт.

Мирарх тотчас понял свою промашку:

— Добро пожаловать на Крит! — обратился он к Дарнику напрямую. — Если с тобой тысяча хороших воинов, то ты здесь самый желанный гость.

— Тысяча триста.

— Это вместе со слугами или самих воинов?

— Мы не ромейское войско и слуг при воинах не держим.

— А служанок? — Калистос весело стрельнул глазами в сторону княжеского дромона, где стояла Адаш и несколько дикейских жен, не пожелавших покидать своих мужей-варваров.

Князь, привыкший быть всегда самым насмешливым, слегка растерялся.

— Твои архонты сами справятся с выгрузкой или ты должен их нянчить? — продолжал по-юношески подначивать мирарх. — А то поедем покатаемся?

Простота и естественность его обхождения оказывали покоряющее воздействие. Не часто чувствовал Рыбья Кровь такую внезапную симпатию к кому-либо.

— Управляйтесь здесь сами, — сказал он Буртыму и Лисичу. — На дромонах оставить по сторожевой полусотне, чтобы они никуда не смели уплыть.

Князю с двумя телохранителями подвели коней, чтобы они присоединились к мирарху со свитой. Первым делом вся кавалькада отправилась на перешеек взглянуть на противника. Между поселком и высоким холмом в центре перешейка был насыпан невысокий вал с сухим рвом. Возле вала то тут, то там находились лагеря-фоссаты ромейских пехотных тагм: двадцать — тридцать палаток, взятые в квадрат из воткнутых в землю копий с навешенными на них большими овальными щитами оплитов. Такая ограда показалась Дарнику нелепой, ведь при сигнале тревоги все бросятся к своим щитам и получится полная толкотня.

Достигнув лагеря побольше, для двух тагм, Золотое Руно с князем поднялись на вал. В трех стрелищах к югу виднелся большой стан арабов. Здесь ограда вообще состояла из вкопанных жердей с натянутой между ними материей, словно противник сушил все свои запасы подстилок и одеял. Препятствие чисто условное, рассчитывают больше на силу собственных мечей и луков, понял Дарник.

— Как тебе такая приманка? — Калистос испытующе взглянул на гостя. — Выходи и нападай.

— Мне сказали, что они воюют малыми разбойными ватагами.

— Сейчас все изменилось. Они видят, что мы накапливаем силы, и тоже готовятся сбросить нас в море.

— А вы что?

— А мы только вас и дожидались.

День подходил к концу, и пора было возвращаться в поселок.

— Как хочешь разместить воинов: в палаточном лагере или поселке? — спросил мирарх. — Но учти, свободные дома остались только в пяти милях от Сифеса.

— Где скажешь, там и станем.

— Тогда лучше в лагере. Вы, наверно, холода совсем не боитесь, — сказал ромей, он тоже отнесся к северному словенину с заметным расположением.

В Сифесе военачальников поджидала неприятная новость: на двух липовских дромонах произошли драки сторожевых отрядов с командами судов, те хотели переставить дромоны в другое место, а липовцы не позволили. Еще повезло, что никого не убили.

— Ну и как рассудим? — со спокойным любопытством обратился Калистос к Дарнику.

— Это был мой приказ не трогать с места дромоны, значит, виноват я.

— Хороший приказ, я бы тоже такой отдал, оказавшись в незнакомом месте, — неожиданно для своих комитов одобрил Золотое Руно, и о происшествии забыли.

С собой палаток у липовцев не было, а у ромейских менсоров-хозяйственников их нашлось всего на полтысячи воинов. Ничуть этим не смутясь, три сотни дарникцев остались ночевать на дромонах, а еще четыре сотни быстро соорудили себе шалаши, где не хватило веток, там на жерди укладывали собственные плащи. Все воины из поселка потом ходили и смотрели на эту словенскую находчивость.