Рыбья Кровь и княжна - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Таганов cтр.№ 36

Такое открытие заставило князя на некоторое время насколько можно затаиться и как следует приглядеться к окружающей обстановке. Большие войсковые щедро оплаченные заказы и пропиваемое гридями жалованье не просто породили целое сословие богатых и деятельных людей, которым уже были не страшны даже пожары и неурожаи, а и сделали этих людей самоуверенными и предприимчивыми. Более того, многие из них теперь искали нового применения своим возросшим возможностям.

Едва были насыпаны последние корзины земли над курганом Быстряна, как на Войсковом Дворище начались самые активные происки и козни приближенных вокруг тех, кто желал занять освободившееся второе место в княжестве. Дарник воспринял это спокойно: все правильно, людям свойственно примыкать к тому или иному вожаку и стремиться вместе с ним подняться как можно выше. Все войско и богатые горожане быстро разделились на три группы, ратуя каждая за своего негласного предводителя.

Одну группу составляли сторонники хорунжего Кривоноса, который уже однажды был, хоть и не слишком удачно, наместником Липова, да и вообще считал себя еще в их первой бойникской ватаге, если не вторым, то уж точно третьим человеком. В его пользу говорила и дорога, самостоятельно проложенная им в Северск, и крепкое хозяйничанье в своем воеводском селище. За него горой стояли купцы и ремесленники.

Вторым шел Меченый. Помимо доблести на ратном поле, он хорошо умел себя подать и в мирной жизни: носил изысканную одежду, устраивал богатые пиры, держал самых резвых лошадей. Его обожали воины собственной хоругви, да и для прочей молодежи Липова он был предметом для подражания, что порой неприятно кололо Дарника — ему самому хотелось быть таким предметом. Корнею невзначай однажды удалось раскрыть князю глаза на эту «странную» ситуацию:

— Подражать можно какому-то человеку, а ты ведь у нас не человек, а явление злой природы.

Третью партию составляли отцы города, усиленно выдвигавшие старосту Охлопа, мол, доколе нам терпеть засилье пришлых людей! Их поддерживали не только все коренные липовцы и их сыновья, перебравшиеся в пригородные селища, но и зятья-гриди из ранних войсковых наборов.

Раздавались также отдельные голоса в пользу княжны, ведь прошлое лето она правила со своим дядей, и неплохо. Однако сторонников у нее было немного.

— Матереют твои липовцы потихоньку, — отметил это соперничество группировок Фемел. — Сначала из городища превратились в город числом, а теперь и умом превращаются.

— Сразу у всех количество ума прибавилось! — насмешничал Молодой Хозяин.

— Не количество ума, а его суть, — поправил дворский тиун. — Из деревенщин горожанами становятся.

— Это как же?

— Меньше шкурных интересов, а больше общих. Начинают любить и ценить свое собственное мнение. Еще немного — и за правду на мечи полезут. Пора уже думать, как им укорот найти.

Дарник ромею не поверил, думал: лишнее сочиняет. Но буквально через несколько дней к нему в малую трапезную влетел испуганный вожак:

— На торжище резня! Купцов бьют!

Случилось следующее. Один липовец с семьей выбрался на посадское торжище сделать ряд мелких покупок. Днем раньше он расплатился за покупки золотым ромейским солидом, с которого ему дали сдачу серебряными дирхемами. Теперь же торговец заморским бисером наотрез отказался принимать в оплату эти дирхемы, заявив, что они сильно истерты и настоящей цены не имеют. Тот, кто давал липовцу сдачу, с торжища уже уехал, поэтому торговец бисером лишь пожимал плечами: надо было раньше лучше смотреть. Слово за слово, кто-то кого-то толкнул, другой толкнул в ответ, из рассеченной губы полилась кровь, женщины закричали «Убивают!», к липовцу пришли на помощь соседи-родичи, к торговцу — его напарники по торговому обозу, и завязалась большая драка. В этот момент на торжище как раз выезжал новый торговый обоз, его охранники, обороняясь, взялись за мечи, немедленно схватились за колья и ножи и липовцы. Скучающие без службы бойники с восторгом принялись крушить повозки и прилавки. Досталось и княжеским лавкам. Побоище стало всеобщим. Прибежавшие стражники могли защитить разве что себя самих. Торговцы, оказавшись в меньшинстве, отступили и закрылись на ближнем гостином дворе.

Князь с арсами застал уже итог посадского сражения: одиннадцать убитых торговцев и четыре трупа у липовцев. Резаных ран, выбитых зубов, сломанных носов, ребер и рук никто даже не считал.

— Взять зачинщиков! — приказал Дарник.

Арсы похватали два десятка липовцев, из тех, кто еще крепко стоял на ногах. В темнице-порубе места на всех не хватило, поэтому их потащили в арсову гридницу на Войсковом Дворище.

Не успел Рыбья Кровь вернуться к своей прерванной трапезе, как ударил вечевой колокол. Делать нечего — князь с арсами вновь отправился в посад, а Буртыму велел выводить туда две полусотни конников-трапезитов с плетками в руках. На вечевой площади собралась половина города, требовали освободить схваченных людинов, так теперь называли себя липовцы в противоположность смердам из селищ. С прибытием князя крики еще больше усилились:

— Не зачинщики они!

— Тогда и купцов хватай!

— Сколько можно терпеть торгашей-кровопийцев!

— Сначала освободи людинов, а потом суди!

Дарник с коня перешагнул на помост вечевого колокола, встал в самом центре и, утвердив кисти рук на рукоятках мечей, зло и невозмутимо рассматривал толпу. Волнение и раздражение двух тысяч людей скорее успокаивали его, чем горячили, зато ужасно хотелось сделать что-то такое, что послужило бы им на будущее хорошим уроком. Но все правильные и сильные слова, что приходили ему сейчас на ум, казались пустыми и совсем здесь не подходящими. Толпа между тем слегка успокоилась, опасливо поглядывая на вооруженных плетками всадников.

Князь поднял руку, призывая к полной тишине.

— Вы все сделали правильно, — неторопливо начал он. — Я не буду узнавать, кто был прав, кто виноват. Схваченных людинов сегодня же освободят. Но я хочу спросить вас: надо или не надо, чтобы купцы приезжали в Липов?

Горожане лишь переглядывались между собой, сбитые с толку его неожиданной уступчивостью.

— Если не надо, то завтра здесь не будет ни одного торговца.

— А где ты сам для Всеславы серьги возьмешь? — раздался молодой дерзкий голос.

— Не боись. Князь уже набрал ей всего на десять лет вперед, — тотчас отозвался из толпы другой голос.

Легкий смех пробежал по рядам липовцев.

— Да нам бы пускай купцы были, только без лукавства и обмана, — за всех обратился к Дарнику старик со сморщенным лицом.

— Где ты видел купцов без обмана! — высказал свое стоящий рядом молодец. — Пусть князь их и наказывает.

Толпа одобрительно загудела. Рыбья Кровь вздрогнул от радости — ему в голову пришла замечательная мысль.

— Так вы хотите, чтобы я судил купцов за обман? — как воинский клич, выкрикнул он.