Рыбья Кровь и княжна - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Таганов cтр.№ 106

— Это Соон, моя дочь, — простые слова на словенском языке давались Болчой уже без труда. — Она сейчас уйти.

— Потом, — сказал Дарник, удерживая наложницу за руку.

Пока он ел, девочка продолжала возиться на их ложе со своими тряпицами и деревянными фигурками. А затем она вдруг напустила под себя маленькую лужу. Болчой в негодовании вскочила на ноги, едва не задев головой каркас юрты. А князь громко до слез расхохотался. Сначала это был смех над испуганной наложницей, а следом уже над самим собой, настолько показалось забавным спать в детской моче ему, грозному военачальнику, повелителю тысяч воинов.

Как Болчой ни возражала, но в эту ночь ее Соон осталась ночевать в их юрте. На следующий день Дарник специально сделал себе небольшой перерыв в полдень, чтобы завернуть домой и рассмотреть ребенка при дневном свете. Новый осмотр девочки еще больше очаровал его, у двухлетней малышки были умные глазенки и розовая кожа. А самое главное, в ее присутствии Болчой все делала с утроенной быстротой и ловкостью, оставляя его самого надолго в покое. Когда пять лет назад у Черны и Зорьки родились его сыновья, Дарник был крайне недоволен тем, что из-за этого ему оказывается гораздо меньше внимания. Сейчас же почему-то подобной досады не было и в помине. Напротив, птичье непонятное щебетание матери и дочери между собой сладко напомнило ему большую полуземлянку дяди Ухвата с многодетным семейством, в которой он проводил каждое лето.

Оказывается, и такое совсем не выветрилось из его памяти. Более того, если в своем липовском тереме он никогда не мог представить себя вот так, в окружении простой семьи из обычной жены и малых деток, то здесь, в дальней зимней степи, в тесной юрте, не только мог представить, но и получал от этого неиспытанные раньше приятные чувства. Сперва собственное чудачество показалось ему самому не очень надежным, и он продлил пребывание Соон всего на несколько дней, но затем, распробовав все как следует, велел девочке оставаться в их юрте и дальше.

Липовские воеводы пробовали шутить:

— Наш князь уже и дитём разжился.

— Точно скоро свадьбу играть будем.

— Может, тебе вообще у них тарханом заделаться?

Дарника это ничуть не задевало.

— Это вы все время боитесь себя перед кем-то уронить. А тот, кто никого не боится, тот и вашего смеха не испугается.

Время шло, и Сечень как-то обронил, что не следует дожидаться соединения всех ирхонских войск, а лучше разбить их по отдельности. Рыбья Кровь согласился с главным тысяцким, только решил сделать несколько иначе, чем тот предлагал. Выехал с дальней разведкой вверх по течению Славутича и нашел там место, где русло реки раздавалось особенно широко, следовательно, несло свои воды наиболее неспешным образом. Вернувшись к стойбищу, князь приказал срочно готовить к зимнему походу оба передовых полка. Повел их к намеченной переправе сам, поручив Сеченю с остальными тремя полками охранять орду.

Когда войско подошло к переправе, там уже лежал тонкий лед. Прождали еще одну особенно морозную ночь и с утра, еще по темноте, начали переправу на правый берег, Вперед пошли сани, за ними пешцы, замыкали колонну конники, ведя в поводу своих лошадей. На правом берегу отдыхать не стали, пошли дальше в степь, а через пяток верст свернули на юго-запад, чтобы незаметно миновать приречные селища и зимовья. Все дальние дозорные были переодеты в трофейную ирхонскую одежду с их характерными остроконечными шлемами с масками-личинами. От местных словен они уже знали, где собираются перебираться через реку правобережные степняки, и, взяв с собой проводника, двигались почти не плутая.

Множество лесистых холмов и оврагов затрудняло путь, и совсем незаметно к противнику подкрасться не удалось, зато у передовых сотен хазар был строгий приказ атаковать ирхонов без всякой задержки, дабы не позволить им как следует построиться. Это и решило исход схватки.

Стан ирхонов в широкой долине между холмов лишь условно был окружен редкими повозками, поэтому никаких препятствий для хлынувших сверху хазарских всадников и саней с пехотинцами не возникло. Не беда, что у нападавших самих не имелось должного строя. Неопытные пастухи инстинктивно прижимались к своим десяткам и ватагам, поэтому выглядели более сильными и умелыми. В стане ирхонов было немало женщин, которые криками и метаниями только еще больше сбивали с толку своих воинов, те то бросались им на защиту, то искали свой крупный отряд, к которому бы хотели присоединиться. А ватаги хазар между тем заполнили весь стан и прибывали и прибывали. Нескончаемый поток уже пеших пастухов и подносчиков казался в несколько раз многочисленней, чем был на самом деле. И ирхоны, почти не оказав сопротивления, кинулись разбегаться во все стороны.

Рыбья Кровь с арсами и воеводами невозмутимо наблюдал с холма за происходящим.

— Надо преследовать ирхонов или нет? — Эктей проявлял нетерпение, желая возглавить либо преследование, либо отход.

— Пусть твои воины сами разберутся, что им следует делать, сейчас им лучше не мешать, — не отпустил его от себя князь.

Когда последние сотни спустились в долину, за ними последовали и военачальники. Юрты ирхонов больше напоминали конусообразные шалаши, их было три или четыре сотни. Даже если в каждую из них запихнуть по шесть-семь воинов, все равно получалось не больше двух тысяч человек, — подсчитал Дарник.

— Направь пять ватаг во все стороны, — сказал он сотскому-липовцу. — Ищи, где-то может быть еще такой же стан.

Несмотря на видимость большого сражения, убитых оказалось не столь много. Немало было раненых и пленных. Но главной добычей стал весь обоз и до трехсот женщин — жен и наложниц ирхонских воевод.

— Как делить будем? — Это интересовало сейчас хазар больше всего.

Короткий зимний день быстро превращался в сумерки, и откладывать такое дело до утра разгоряченным победителям было слишком обидно.

— В каждой ватаге пусть назовут лучшего воина, ему одному женщина и достанется. Так тоже будет всегда, — распорядился князь. — А добро разделим завтра.

— У нас двести ватаг, а женщин больше.

— Сначала лучшим воинам, остальное вожакам и сотским.

Поздно вечером, когда Дарник готовился ко сну в санях-возке, к нему привели пленную ирхонку.

— Самую красивую для тебя выбрали, — сообщили арсы, сопровождавшие пленницу.

Пришлось вылезти и посмотреть, что за гостинец ему там приготовили. Высокая и, судя по всему, стройная женщина была завернута в невиданное количество пестрых тканей. Пол-лица тоже закрыто, зато большие глаза женщины буквально обожгли его взглядом-ненавистью. Только этого еще не хватало.

— Ну что, залезай, что ли? — Дарник открыл перед пленницей полог возка.

Та стояла не шевелясь.

— Быстро пошла! — подтолкнул ее один из арсов.

Ирхонка оттолкнула его руку и сама легким движением нырнула в возок.

— То-то! Приятной вам ноченьки! — И арсы удалились, очень довольные своей услугой любимому князю.