Восьмая нога Бога - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Ши cтр.№ 7

Не успел я ощутить враждебное излучение, как оно прекратилось, и в ту же минуту я понял, что оно было направлено, нет, скорее адресовано именно священнику – не удивительно, что он затрепетал.

Его потрясение было так сильно, что мне не составило никакого труда проследовать за ним незамеченным (видимо, мое потрясение не уступало его собственному, поскольку я, в свою очередь, не заметил нунцию, которая наблюдала за нами обоими!) в пристройку, где находились жреческие покои. Он свернул в какую-то комнату без дверей, служившую, если сравнить храм с флагманским кораблем, чем-то вроде офицерской кают-компании. Дальше начинались личные покои Первосвященника. Глядел он по-прежнему отрешенно. Стянув с головы украшенный драгоценной диадемой убор, он повесил его на парикмахерский болван, прикрепленный к стене, а мантию бросил на портновский манекен, который стоял рядом. Я, не скрываясь, встал в полный рост на пороге, но он, все так же ничего не видя вокруг, повернул к себе.

– Почтенный Первосвященник, – начал я негромко, – могу ли я поговорить с тобой?

Он обернулся: красивый худощавый мужчина, едва достигший зрелости. Мое неожиданное появление высекло из его глаз искру гнева, но быстрота, с которой он овладел собой, свидетельствовала о безупречном воспитании.

– Я знаю, что мое вмешательство – непростительная дерзость, – продолжал я с учтивым поклоном, – но, поскольку ты – главный служитель культа А-Рака, а мне стало известно о грозящей твоему богу опасности, то я рискнул совершить неучтивый поступок, чтобы тем скорее сослужить тебе хорошую службу.

– Ты узнал о грозящей богу опасности?.. – эхом повторил за мной Первосвященник, в его серых глазах застыло изумление… и еще что-то? Показалось мне или я заметил легкий трепет зарождающейся надежды? Ничего такого, в чем он сам мог бы открыто признаться себе, разумеется, – пока. Уже в следующее мгновение тревога заслонила собою тень надежды. Жрец провел меня в свою комнату и запер дверь на засов. Из стоявшего на столе кувшина он налил нам по бокалу легкого утреннего вина. Мы сели и пригубили напиток. Хозяин вежливо, но пристально разглядывал меня.

– Позволь мне, – предложил я, – предупредить твои сомнения и без обиняков изложить мое дело. Меня зовут Ниффт Эфезионит, вот уже много лет я веду кочевую жизнь, преимущественно в качестве солдата удачи; не всегда путь мой был легок, случалось мне попадать и не в самые красивые ситуации, но я всегда честен в делах, а что до учености, то тут я дам фору многим. Итак, за то, что я тебе принес, мне, надеюсь, заплатят; сколько – решать тебе, ибо моя весть, насколько я знаю, может оказаться далеко не новой для тебя, либо твой, несомненно, более изощренный ум опознает в ней подделку, либо она может оказаться ничего не стоящей по другим причинам, о которых я не имею понятия.

Тут я вытащил из-за пазухи истертый на сгибах и порядком захватанный кусок пергамента, чтобы показать священнику, что предмет торговли при мне, однако в руки ему пока не дал.

– Я принес тебе листок с записанной на нем балладой – такие продают на каждом углу по медному грошу за штуку, – однако этот я отыскал в лавке старьевщика на Зыбучих-Песках-Эвона-Где, самом западном острове Минускулона. Как ты увидишь, если купишь его у меня, на нем не вся баллада, а лишь фрагмент: четыре полных катрена и первая строка пятого. Учитывая обычные размеры таких листков, можно сказать, что тут не хватает нескольких четверостиший. Судя по почерку, могу предположить, что переписчик был из Колодрии, но утверждать не стану. Однако сам по себе этот листок никогда не привел бы меня сюда. Но два или три месяца спустя мне довелось пересекать Большое Мелководье – как ты понимаешь, спешить мне было некуда, я странствовал скорее удовольствия ради, чем с какой-то определенной целью, – где до меня стали доходить настойчивые слухи касательно твоего народа. Вкратце суть их была такова: пройдет совсем немного времени, и двери золотых подвалов Хагии распахнутся, никем не охраняемые.

– Говоришь, ты слышал это от многих? – По глазам Паанджи Пандагона было видно, что нетерпение борется в нем с вежливостью. Слухи.

– В Люлюмии мне довелось услышать, как два старых портовых грузчика делились этой информацией с другими. В лебанойской таверне торговец полипами, который сидел за соседним столиком, нашептывал об этом своей сестре, шлюхе. На пароме, перевозящем любителей азартных игр в Гламару, я подслушал, как один вор за чаркой вина делился новостью с другим. Слухи, Первосвященник, если, конечно, уметь отличать зерно истины от прикрас молвы, могут оказаться творимой Историей.

– Ты прав, разумеется. «Двери золотых подвалов Хагии распахнутся, никем не охраняемые…» Н-да… зловещее предсказание, не так ли? Ну, так, может, ты позволишь?.. – И он протянул руку за пергаментом.

Я передал ему листок, на котором было написано следующее:

Пусть А-Рак свои ткет сети,

Похищая души всех,

Кто живет на этом свете,

Жизни их кладя предел.

Пусть он рвет, и пусть он мечет,

Разлучая дух и плоть,

Час расплаты недалече,

И его судьба найдет.

Тки, А-Рак! Сплетай покрепче

Душ украденных шатер, —

Все равно не будет легче,

На расправу враг твой скор!

В мрачной мантии Убийца,

Глянь-ка, чем не молодец?

Крепок шелк чужих мучений,

Кровь ярка людских сердец!

Но смотри, чтоб одеяньем

Самому тебе не стать…

С серьезным видом Пандагон читал и перечитывал эти строки, пока наконец его плечи не приподнялись, как у человека, пытающегося справиться с легким приступом малодушия или тревоги.

– Что все это означает, я, по большому счету, не пойму, но общий глумливый тон стихотворения, примечательное сочетание насмешки и угрозы… в высшей степени меня тревожат.

– Значение стиха темно и для меня, Первосвященник. Сколько бы я ни пытался постичь его смысл, у меня ничего, или почти ничего, не выходит. Однако во всех этих сплетнях повторялось одно имя: Пам-Пель. Правда, какое отношение оно имеет к стихам, я тоже не знаю. Могу лишь предположить наличие некой связи между именем и вот этими малоизвестными строками Таргвада: «…покуда глад его предвечный не был побежден напором того врага, с которым рядом сам он быстротечен…»

– Да… А знаешь ли ты, мой честный Ниффт, что я был возведен в священническое достоинство лишь прошлой осенью?

– Мне доводилось слышать, что твое назначение на эту должность состоялось совсем недавно.

– Суть в том, что при обычном ходе вещей даже человек, занимающий тот пост, на котором нахожусь сейчас я, – то есть верховный жрец моей страны, – даже Первосвященник главного святилища… Но прости меня. Надеюсь, мой переход на личные темы не истощит преждевременно твоего терпения? Быть может, у тебя есть еще какие-нибудь дела, которым ты желал бы…

– Почту за честь быть посвященным в твои размышления, которые к тому же представляют для меня большой интерес, уверяю.