Клинок Тишалла - читать онлайн книгу. Автор: Мэтью Стовер cтр.№ 114

Но Томми не отводил сочувственного взгляда, и, помедлив, Делианн вздохнул тяжело.

– Финнаннар , – вымолвил он. – Слышал такое слово?

Томми пожал плечами.

– Это вроде как закон гостеприимства у эльфов – извини, перворожденных, да?

Делианн отмахнулся.

– Сложная система обязательств, такая официальная и древняя, что стала почти законом природы. Она определяет, подробно и педантично, обязанности гостя по отношению к хозяину и наоборот, и гостя, наносящего ответный визит, и хозяина к гостю, явившемуся второй раз без повторного приглашения, и так далее и тому подобное, покуда не начнешь диву даваться, как только в этом не путаются на каждом шагу. Я стал принцем дома Митондионн, потому что решил, будто знаю финнаннар так хорошо, что могу найти в нем лазейку.

Он вспомнил, как вступил под своды Сердечной палаты, долгой, низкой пещеры в чреве живого дуба, служившей Живому чертогу тронной залою. Вспомнил бесконечные ряды сверкающего самоцветами перворожденного дворянства – и тишину, воцарявшуюся по мере того, как один за другим они видели истрепанные в пути одежды Делианна и скрывающий лицо капюшон Торронелла. Вспомнил, как трепетал Ррони, обеими руками вцепившись в запястье чародея.

Он выступил на ровный кружок в полу, называемый Пламень, в десяти шагах от Горящего трона и только тогда поднял голову, чтобы встретить жгучий орлиный взор Т’фаррелла Вороньего Крыла, Короля Сумерек. Делианну было двадцать три года, и более четверти жизни он провел, готовясь к этой минуте.

Он понятия не имел, насколько плохо подготовился.

Голос царя исходил будто из-под сводов палаты, словно сам Живой чертог взялся задавать вопросы от лица Вороньего Крыла. Ответы были у Делианна наготове: усталый путник просит лишь приюта на одну ночь и несет с собою скромный дар, который просит великого короля принять…

– Я принес королю подарок, – проговорил Делианн, глядя мимо Томми, в очаг. – Я боялся, что он откажется его принять, если преподнести дар обычным способом, поэтому я… оформил его как дар гостеприимства, от которого, согласно финнаннар , отказаться невозможно. Реакция короля была слегка… экстравагантна.

– Я бы сказал! – буркнул Делианн. – Он усыновил тебя? Из-за подарка?

– Это был хороший подарок, – сознался Делианн. – Я вернул ему младшего сына.

Томми молча уставился на него.

– Мы встретились лет двадцать пять, может, двадцать шесть тому назад, когда я работал в прежнем заведении Кайрендал, в «Экзотической любви» – тогда я занимал твое, должно быть, место: я был лучшим вышибалой Кайрендал. Только не обижайся.

Томми пожал плечами.

– Нечасто в наших краях перворожденные принцы шляются по бардакам.

– Это был… особый случай. Не стоит уточнять.

«Особый случай» заключался в том, что младший наследник Короля Сумерек пристрастился к лакриматису и зарабатывал на наркотик у Кайрендал в борделе. Бледный, дерганый, поминутно выпадающий из реальности, он скрывался у нее полвека, собрав за это время немало постоянных клиентов из числа поклонников бича и клейма. Он стал знаменитостью, легендой; у него были клиенты третьего поколения – которых привели к нему отцы, которых пристрастили к этому определенными вкусами наделенные деды. Он стал неисчерпаемой бездной отвращения к себе, прикрытого непроницаемым, сухим, порой жестоким остроумием, и затер свое прошлое вполне успешно. Никто не подозревал о его истинном лице и не догадывался даже, что у него было иное лицо, кроме зримой миру маски мальчика для утех.

Но от взгляда Делианна ему было не скрыться.

Жгучая скорбь опалила сердце Делианна, когда он вспомнил долгие месяцы споров, постепенно подтачивавших упрямство Торронелла, решившего никогда больше не связываться с родными. Вспомнил – с той душераздирающей ясностью, какую память приберегает для поздних сожалений, – как сидел Ррони среди окровавленных атласных покрывал, среди разбросанных по полу кожаных ремней в блестящих заклепках, среди башмаков, ошейников и намордников, сидел и мял в руке черный шелковый капюшон.

«Я не могу вернуться, – говорил он, роняя слезы по одной. – Я не могу вернуться домой. Ты не понимаешь? Это, – он беспомощно обвел капюшоном развратно-роскошные номера, «Экзотическую любовь», свой образ жизни, – мне нравится . В этом я мастер – единственно в этом. Как могу я вернуться в Митондионн? Как смогу посмотреть в глаза отцу? Я больной, Делианн. Вот почему я не могу вернуться. И не смогу, потому что я больной ».

А Делианн был так рассудителен, так разумен, так терпелив и понятлив… так красноречив…

– Ну, я знал, что от короля мне полагается отдарок, – продолжал чародей равнодушно, голосом, лишенным даже боли, – но почти ожидал, что нас в ответ выставят за порог пинками. По рассказу Торронелла выходило, что его при дворе не привечали лет триста. Смысл нашей затеи был в том, чтобы загнать Воронье Крыло в угол, чтобы он волей-неволей должен был разрешить Ррони вернуться. А вот чего мы знать не могли – что скандал, испортивший Ррони жизнь, разрешился пару веков тому обратно и Воронье Крыло уже несколько десятилетий искал повода отменить изгнание.

– Ну что, – заметил Томми, – неплохая история получилась, верно? Со счастливым концом.

– Ага, – отозвался Делианн, – если закончить ее на этом. Проблема в том, что это история из жизни. – Он закрыл глаза. – А истории из жизни заканчиваются только смертью.

Хотя сцена в его памяти была отчетлива, словно фантазм, он не слышал голосов, радостных криков придворных, которые разнеслись по залу, когда Торронелл откинул капюшон. Память была глуха, как вестовой черен в руках Кайрендал.

Тот черен продемонстировал, чем закончилась дорога длиной в двадцать пять лет, начиная с первых дней в Анхане, когда Делианн держал Торронелла за плечи, покуда тот потел, и дрожал, и выворачивался наизнанку в наркотическом отходе. Чем кончились месяцы и годы мучительной неразрывной связи с глубоко несчастным феем. Делианну нечего было предложить принцу, кроме понимания и дружбы, и Торронелл платил ему верностью настолько преданной, что при дворе она вошла в поговорку. Никто не осмеливался сказать хоть слово против Делианна, если оно могло достичь ушей Торронелла. Четверть века они были нераздельны; «Делианн и Торронелл» стало единым словом.

– Вот чем кончается эта история, – медленно промолвил чародей. – Я явился сюда, потому что знал Кайрендал много лет назад. Я принес чуму в «Чужие игры». Торронелл заразился от меня, потому что я был его лучшим другом, его братом и принес заразу в Митондионн. История кончается тем, что гибнут Пишу, и Туп, и все остальные. – Он тупо уставился в огонь. – И вся моя семья.

– Твоя семья?

– Да. Мы с Ррони на двоих стерли с лица земли весь царский род перворожденных. – Он посмотрел Томми в глаза. – Весело?

Хуманс глянул на него искоса.