Герои умирают - читать онлайн книгу. Автор: Мэтью Стовер cтр.№ 101

Кейна нога у него заживет, сможет выдержать его вес и даст ему шанс в схватке.

Другое дело, что сражаться ему совсем не хотелось. Он понял это в одну из нечастых минут отдыха, понял, что пытается починить сломанную жизнь точно так же, как пытался починить сломанную ногу презираемой им некогда магией. Он никогда не понимал, почему не сумел стать звездой к тридцати четырем годам. И в детстве, и в годы, проведенные в училище и во фримоде, он был уверен, что в один прекрасный день его имя встанет в один ряд с легендарными Раймондом Стори, Лин Жианом, Кайлом Берчардтом, Джонатаном Мкембе…

Имя Хэри Майклсона тоже было в этом списке – по крайней мере так говорили. Ламорак же не мог понять, почему карьера у Кейна процветала, в то время как его собственная приходила в упадок. В тридцать четыре года большинство актеров уже начинают подумывать о сворачивании дел, а Ламорак к этому возрасту обнаружил, что не входит даже в первую сотню. Кейн был там то ли тридцать девятым, то ли сороковым, но он-то никогда не завяжет с этим, во всяком случае, до тех пор, пока каждое его Приключение не перестанет моментально попадать в первую десятку. Его карьера стала самодостаточной, она держалась на прошлых успехах, вне зависимости от качества последнего Приключения. Зрители платили бешеные деньги только ради того, чтобы побыть Кейном, быть может, в последний раз. Кто знает, сколько он сможет выдержать? Кто может сказать, не станет ли это Приключение последним? Кого это заботит – часто спрашивал себя Ламорак. Другой человек в такой ситуации чувствовал бы неизбывное разочарование и горечь. Ламорак же понял, что причиной его постоянных неудач являются деньги – точнее, их недостаток.

У Кейна получались самые лучшие Приключения только потому, что этого ожидала от него Студия. В него вкладывали больше сил, больше денег, больше рекламы – и он удерживался на пике популярности. Ламораку же был нужен только один шанс, одна-единственная возможность показать Студии и зрителям свое мастерство актера.

Он ставил именно на это, именно на свой выход. Будучи актером, он формально входил в касту профессионалов, но это временное явление. Уйдя на покой, перестав быть Ламораком и превратившись в Карла Шанкса, он вернулся бы в касту, которой принадлежал по рождению, – касту бизнесменов. Он мог в любой момент взять отставку, занять должность в семейном бизнесе, фирме «СинТех», гиганте электронно-химической промышленности, и зарабатывать в пять раз больше любого актера, будь он хоть Кейном.

Но это означало бы уход из шоу-бизнеса. А заодно признание правоты его отца, жалкого подхалима. Правыми оказались бы и братья с матерью. Они говорили, актерская карьера ему не светит. Это означало бы, что нужно идти на поклон к деду, старому хрычу, который до сих пор возглавляет «СинТех», словно сидящий на золоте ветхий дракон, и умолять его дать Карлу возможность показать себя настоящим Шанксом.

Как бы он ни презирал свою семью, это не мешало ему использовать ее связи, чтобы надавить на Совет планирования. Совет был послушен – в конце концов, он состоял из каких-то там толстозадых администраторов. Однако, даже получив более крупные и частые Приключения, он все еще не мог распоряжаться рекламным бюджетом, как это делал Кейн, пользовавшийся вниманием публики.

По иронии судьбы Ламораку сделал некое предложение именно тот человек, который создал Кейну успех, – Артуро Коллберг.

«Сделай для меня этот пустячок, – попросил он. – Подогрей операции Пэллес Рил в Анхане, чтобы Кейну тоже захотелось в них участвовать, и я позабочусь о тебе так, как позаботился бы о нем. Я лично создал Кейна, а теперь от него у меня все больше неприятностей. Я могу сделать тебя таким же крупным актером, но ты не будешь обращаться со мной столь грубо и неуважительно. Ты сумеешь отплатить мне послушанием, отвагой и честью…»

И если бы Кейн понял, чем на самом деле занимается Ламорак, уразумел, что он помогает карьере Пэллес с риском для собственной жизни – да посмотри хоть на его ногу, на то, как его едва не замучили до смерти за то, что он добавлял остроты заурядным Приключениям, – так вот, Кейн поблагодарил бы его. Они оба поблагодарили бы его. Но нет, вместо благодарности Пэллес носится со своими треклятыми токали и думает о муже, а Кейн пытается убить его, вырвать из него кусок мяса. До чего же несправедливо…

Вот он, способ отыграться, отплатить им за обиду: магия. Именно она должна была помочь ему заставить Кейна с Пэллес пожалеть об их неуважении к нему. Он умел гораздо больше, чем они могли подозревать, и теперь намеревался использовать свои способности, дабы раз и навсегда убедиться – все получат по заслугам и в первую очередь он сам.

Когда же все закончится и он вернется на Землю, его карьера достигнет головокружительных высот.

Он не мог слишком много думать об этом, постоянно фантазировать и представлять себе, как ему будут оказывать всякие почести. Эти мысли были чересчур прилипчивыми и отвлекали от текущих дел. Ламорак старался хранить их на самых задворках сознания, не извлекая оттуда и не детализируя. Они маячили за каждой его идеей или поступком и ласково нашептывали обещания.

Нашептывали, что время Кейна ушло и Ламорак по праву может занять его место. Что Пэллес всего лишь использовала Ламорака, а ее разыгранная любовь исчезнет без следа, стоит Шенне вернуться на Землю и войти в Приключение Кейна. Что Кейн все время лгал; Пэллес не могла оказаться вне связи. Это было бы невероятно. Кейн не только завидовал ее славе, восходящей в то время, как его известность падала, – нет, он пытался уничтожить Приключение Пэллес, пытался так же старательно, как Ламорак – улучшить его.

А последний, самый сильный, голос нашептывал сосем уж неразумный довод: все это было затеяно против Ламорака. Кейн и Пэллес состряпали такой план, чтобы заставить Ламорака попасть под удар, завести туда, где его можно было бы унизить, уничтожить его последний шанс на удачу.

Все эти мысли рождали безграничное чувство справедливости – убежденность, что он действительно все проанализировал и теперь его действия не просто необходимы, а единственно верны.

Он начал разбираться с «проблемой Кейна», как он называл ее про себя, еще прошлой ночью, когда они с Пэллес вернулись с совещания вдвоем. После того как Ламорак устроился среди обломков, а Пэллес удалилась поразмыслить в одиночестве, король Канта устроился рядом с актером и как бы невзначай стал расспрашивать его о Кейне.

Ламорак испытал всевозрастающее удовольствие, осознав, что король пусть и неохотно, но подозревает Кейна в том, что тот работает на Империю.

После этого уже нетрудно было усилить подозрения, замаскировав их попыткой оправдать Кейна. Исчезновение Кейна, который, по словам Ламорака, «ничего не объяснил, просто ушел и все», еще больше упростило ситуацию. Ламорак знал, что теперь не только сможет уйти, сдав имперцам Пэллес и токали, но еще и сумеет повесить это все на Кейна.

Король уже наполовину поверил ему, хотя и против воли. Заклинание, наложенное на него Пэллес, заставляло его особенно сильно печься о ее безопасности. Любое нападение имперцев он воспринял бы как доказательство того, что Кейн предал их.