Конец времен - читать онлайн книгу. Автор: Филип Хосе Фармер cтр.№ 16

— Думаю, он ее узнал, — заметил Лейф.

— Да, а что?

— А девочку он не запомнил?

— Нет. К чему вы ведете?

— Ни к чему, — безмятежно ответил Лейф.

— Он остро ощущал пронзительный взгляд Кандельмана. Уззит явно пометил себе поинтересоваться у эголога, что Лейф имел в виду и часто ли с ним такое бывает.

— Когда мой человек вернулся на место аварии, — продолжал Кандельман, — девочки там не было. «Скорая помощь» ее не забирала, поэтому мой человек, естественно, заподозрил неладное. Оглядевшись, он увидел, что девочку уносят двое мужчин, за которыми следовали две женщины. Он окликнул их, но те скрылись за углом. Мой подчиненный шел по их следу до станции метро, увидел, как они зашли за колонну, но, добравшись туда, никого не обнаружил. Единственное место, где они могли скрыться, — туннель, но, пройдя перегон насквозь, мой человек наткнулся на своего товарища, стоявшего на страже более получаса. И за это время из туннеля никто не выходил. Естественно, сейчас охранника допрашивают. Он не может не быть сообщником.

— Чьим? — осведомился Лейф.

Кандельман пожал плечами, тощими, как вешалка.

— Не знаю. Но я сильно подозреваю, что это последователи Жака Кюза. Рядом, на бетонной стене, были выцарапаны буквы J. С.

— Так их в Париже много, — заметил Лейф.

Глаза Кандельмана сверкали, как искры, летящие от точильного камня.

— Я знаю. Но обещаю вам — еще до конца года Жак Кюз будет либо мертв, либо отправлен к Ч.

— Но зачем им было уносить девчонку? — удивился Даннто. — В катакомбах ее вряд ли смогут вылечить лучше, чем здесь.

— Не уверен, — отозвался Кандельман, косясь на доктора. Лейф не снизошел до ответа. — Если .бы ее привезли сюда, началось бы расследование. Ее родители скорее всего были бы арестованы и выведены на чистую воду. Они предпочли обречь девчонку на смерть, но не выдать своей тайны. Кроме того, она уже, вероятно, была мертва.

— Я удивлен, Джек, — заметил архиуриэлит, — твоим признанием, что многоложцы похитили свое отродье из-под носа уззитов.

— Если я, как истинно верносущный, и могу гордиться чем-то, то это качество — честность, — ответил Кандельман. В первый раз за все время обеда голос его обрел какое-то выражение. — Я ничего не пытаюсь утаить, как требуют от нас писания Сигмена, да будет верно имя его во веки веков.

Мысль, копошившаяся в темной глубине сознания Лейфа, внезапно обрела форму.

— Кандельман, — спросил Лейф, наклоняясь вперед, — а как выглядели те четверо?

Уззит моргнул.

— О чем вы?

— Не показались ли они вашему человеку странными... может быть, иностранцами?

— А почему вы спрашиваете? Лейф откинулся на стуле.

— Сначала вы ответьте.

— Шиб. Мне сказали, что эти четверо были очень светловолосы и лица у них были непропорциональные — орлиные носы с очень широкими ноздрями, толстые губы. Глаз их он не видел, но у девчонки глаза были бледно-голубые.

— Ах так, — протянул Лейф.

Те самые четверо, что пытались забрать его с собой сегодня утром!

— Да, а что? — спросил Кандельман.

— Ну, если они действительно французы, живущие в катакомбах — и если этот Кюз не легенда, — то они должны отличаться по виду от современных парижан, потомков исландцев. Конечно, французская кровь еще сохраняется, не все французы вымерли во время чумы Судного дня. Но потомков выживших через столетие завоевали и поглотили исландцы.

— Возможно, они и были иными, — заметил Кандельман. — Не знаю. Никогда не видел фотографий до-чумных парижан.

— А французского вы не знаете?

— Нет. Я уззит. Если мне нужна справка, я обращусь к специалисту. И позволю заметить, — теперь Кандельман наклонился вперед, губы его шевелились, как рачьи клешни, — что Жак Кюз не миф и не легенда. Он живет в лабиринте подземных ходов, в заброшенных туннелях метро и еще более глубоких ходах парижской канализации. Организацией своей он управляет из тайного штаба, но порой — я убежден в этом — появляется на поверхности.

Сколько раз я объявлял на него охоту, сколько людей снимал с заданий и отправлял вниз — с собаками, фонарями и автоматами. Мы закупоривали мили туннелей и заполняли их газом. А потом находили только мертвых крыс.

— Разве не нелепо предполагать, что французы веками могли жить и плодиться в этих норах, сохраняя свой язык и надеясь вернуть свою страну себе? — спросил Лейф.

— Так действительно может показаться, — согласился Кандельман. — Но то, что Жак Кюз жив, доказывает обратное.

— Когда вы узнали о нем?

— Несколько лет назад нам удалось схватить пограничника из Корпуса Холодной Войны. Прежде чем он успел раскусить ампулу с ядом, которую вставляют им в фальшивый зуб, один из моих людей отстрелил ему челюсть. К сожалению, придя в себя, разговаривать он за отсутствием языка не мог.

Зато мог писать. После обычной процедуры убеждения он, посопротивлявшись для виду, согласился отвечать. Писал он алфавитом Пограничья, что лишний раз убедило меня в его происхождении. Но, написав два слова, он остановился, показывая на них снова и снова, пока я не понял, что он хочет услышать их произнесенными. Смысла этих слов я не понял, а потому вызвал козла [3] по лингвистике. Тот озадаченно глянул на них и произнес вслух.

Очнулся я в больнице. Висок мне пробил осколок черепа пограничника, и мне очень повезло, что я не умер на месте. Потом из разрозненных отчетов я уяснил, что произошло. Кроме яда в зубе шпион нес в своем черепе маленькую, но мощную бомбу. Эти два слова служили детонатором.

Он обманул нас. Осколки черепа разлетелись с такой силой, что трое стоявших поблизости были убиты на месте, включая лингвиста. Бумагу залило кровью.

Но у меня превосходная память — это профессиональная черта. И я помню роковой ключ. Это было имя Жака Кюза. Обратите внимание — обычно я произношу это имя на исландский манер. Никогда не знаешь, не окажется ли твой собеседник шпионом и не взлетите ли вы оба на воздух.

После этого я и начал связывать вездесущие инициалы J. С. с Жаком Кюзом, чье имя по-французски начинается именно с этих букв — Jacques Cuze. Кроме того, в одной из комнат, устроенных в заброшенной канализации, я нашел исписанный клочок бумаги. Козл по лингвистике перевел мне его с французского. Это оказалась пропаганда против союза Гайяак, призыв вернуть власть в стране народу, которому она принадлежит по праву — а вождем этих последних французов, обитающих, как крысы, в подземельях, назывался Жак Кюз!

Даннто нервно хихикнул.

— Можете насмехаться, сколько вам угодно, — произнес Кандельман. — Но я убежден, что нападение на госпожу Даннто спланировал J. С. И что, пока он не окажется пойман, ваша жизнь в опасности.