Бог хаоса - читать онлайн книгу. Автор: Рэйчел Кейн cтр.№ 4

— Я тоже.

Клер и Ева переглянулись.

— Что? — спросил Майкл.

— И это все? Такое, значит, прощание? — удивилась Ева.

— Что тебе не нравится?

Клер недоуменно посмотрела на Еву.

— По-моему, без клиффноутсов [5] мне не обойтись.

— Ну уж не так они сложны, чтобы тебе были нужны руководства.

— Чего вы ждете — цветистых стихов? — Шейн насмешливо фыркнул. — Мы обнялись. Ну и достаточно.

Улыбка Майкла угасла. Он посмотрел на Шейна, на Клер и задержал взгляд на Еве.

— Пусть с вами все будет хорошо. Я люблю вас, ребята.

— Взаимно, — сказал Шейн, что в его устах определенно звучало сентиментально.

Может, они еще поговорили бы, но один из стоящих вокруг вампиров с раздраженным и нетерпеливым видом похлопал Майкла по плечу и прошептал что-то, приблизив бледные губы к его уху.

— Пора отправляться. — Майкл крепко обнял Еву; в конце ему пришлось буквально отдирать ее от себя, — Не доверяй Оливеру.

— Можно подумать, я сама этого не знаю. — Голос Евы снова дрожал. — Майкл…

— Я люблю тебя. — Он поцеловал ее, быстро, но страстно. — До скорой встречи.

И он исчез в мгновение ока, прихватив с собой большинство вампиров. Сын мэра, Ричард Моррелл, — все еще в полицейской форме, правда помятой и в пятнах копоти, — последовал за ними во главе группы людей, двигаясь с более нормальной для человеческого восприятия скоростью.

Ева стояла с ошеломленным видом. Наконец она снова обрела дар речи.

— Неужели он только что сказал…

— Да, — с улыбкой подтвердила Клер, — Именно так.

— Потрясающе! Полагаю, в таком случае мне лучше остаться в живых.

Толпившиеся вокруг люди — сейчас их стало заметно меньше — расступились, пропуская Оливера. Второй самый крутой в городе вампир тоже снял свой маскарадный костюм и сейчас был одет во все черное, включая длинное черное кожаное пальто. Седые волосы он стянул на затылке. Вид у него был такой грозный, будто он исполнился намерения оторвать голову любому, вставшему на пути, все равно, человеку или вампиру.

— Ты! — рявкнул он, обращаясь к Еве. — Пошли.

Развернулся на пятках и зашагал прочь — совсем не тот Оливер, которого они знали, и уж точно не дружелюбный хозяин кафе. Никогда прежде, даже проявляя свою вампирскую сущность, он не выглядел настолько исполненным энергии и решимости. Очевидно, таким образом он стремился произвести впечатление на людей.

Ева проводила его негодующим взглядом.

— Да, похоже, это будет необычайно весело. Увидимся, отважная Клер.

— Увидимся.

Они в последний раз обнялись, подбадривая друг друга, и Ева удалилась, высоко держа голову.

«Сейчас, наверное, она плачет», — подумала Клер.

В такие моменты Ева чаще всего плакала. В отличие от нее Клер не могла плакать, даже когда вроде бы следовало — вот как сейчас. Чувство было такое, словно с уходом друзей одну за другой вырывали части ее самой, однако это породило лишь холод и пустоту внутри, но не слезы.

А теперь у нее вырывали не что-нибудь, а сердце — еще одна группа стоящих у двери крутых вампиров и людей нетерпеливо подзывала к себе Шейна. Он кивнул им, взял руки Клер в свои, заглянул в глаза.

«Скажи это», — подумала она.

Нет… нет. Он просто поцеловал ей руки, повернулся и ушел, унося с собой ее истекающее кровью сердце; конечно, образно говоря.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Однажды она уже собиралась сказать ему это, по телефону, но не успела — он отключился прежде, чем она произнесла заветные слова. Потом она говорила это в больнице, но тогда Шейн находился под действием болеутоляющих и ничего не воспринимал. И сейчас тоже ее не услышал — ушел слишком быстро.

Ну, по крайней мере, у нее хватило мужества попытаться.

От двери он помахал ей рукой — и исчез. Внезапно она почувствовала себя ужасно одинокой и совсем юной. У тех, кто остался в Стеклянном доме, были свои дела, и, чувствуя, что мешает им, Клер села в кресло Майкла и подобрала под себя ноги. Люди и вампиры сновали вокруг, негромко переговаривались, укрепляли окна и двери, распределяли оружие.

С таким же успехом она могла быть невидимкой — учитывая, до какой степени никто не замечал ее.

Долго ждать не пришлось. Спустя несколько минут по лестнице стремительно спустилась Амелия в сопровождении внушительной группы вампиров и нескольких человек, в том числе двух полицейских в форме.

Все были вооружены — ножами, дубинками, мечами. У некоторых имелись колы, даже у полицейских; у них они свисали с пояса вместо обычных полицейских дубинок.

«Теперь кол — стандартное снаряжение в Морганвилле, — подумала Клер, с трудом сдерживая истеричный смех. — Может, вместо газовых баллончиков у них чесночные».

Амелия вручила ей две вещи: тонкий серебряный нож и деревянный кол.

— Удар деревянным колом в сердце на время выводит вампира из строя, но убить нас можно только серебряным ножом, — сказала она, — Не стальным — если только ты не собираешься отрезать голову. Сам по себе кол не убивает, разве что уж очень повезет или солнечный свет внесет свою лепту. Но даже в этом случае мы умираем тем медленнее, чем мы старше. Понимаешь?

Клер в оцепенении кивнула.

«Мне шестнадцать, — хотелось ей сказать — Яне готова к этому».

Однако ее, похоже, никто не спрашивал.

Холодное, исполненное ярости лицо Амелии смягчилось, совсем чуть-чуть.

— Я не могу доверить Мирнина никому другому. Когда мы найдем его, твоей обязанностью будет справляться с ним. Это может оказаться… — Амелия помолчала, как бы подыскивая точную формулировку, — трудно.

«Пожалуй, не самое подходящее слово», — мелькнуло у Клер в голове.

— Мне не хочется, чтобы ты сражалась, но я не смогу обойтись без тебя, — закончила Амелия.

Клер подняла нож и кол.

— Тогда зачем вы дали мне это?

— Потому что, возможно, тебе придется защищать себя или его. И, если до этого дойдет, ты не должна колебаться, дитя. Защищай себя и Мирнина любой ценой. Среди наших противников могут оказаться твои знакомые, но это не должно остановить тебя. Сейчас речь идет о выживании.

Клер кивнула. В какой-то степени ей удалось вообразить все это своего рода приключенческой видеоигрой, наподобие сражения с зомби, из тех, что так нравятся Шейну, но с уходом каждого друга это ощущение все больше размывалось. Сейчас реальность вырисовалась со всей очевидностью; реальность, в которой по-настоящему умирают люди.