Золотая тетрадь - читать онлайн книгу. Автор: Дорис Лессинг cтр.№ 161

На этот раз Элла выполняет данное себе обещание не говорить больше с Джулией на подобные темы. Она чувствует себя покинутой и одинокой.

С ней начинает происходить что-то новое и непривычное. Ее терзают муки сексуального желания. Элла пугается, потому что не помнит, чтобы когда-либо раньше она испытывала сексуальное желание само по себе, в чистом виде, безотносительно к какому-нибудь конфетному мужчине, или, по крайней мере, такого с ней не было с тех пор, как она была подростком, да и тогда это всегда сопровождалось фантазиями о каком-нибудь мужчине. По ночам теперь ей не уснуть, она мастурбирует под аккомпанемент фантазий на тему ненависти ко всем мужчинам. Пол совсем исчез: она утратила теплого и сильного мужчину своей жизни, теперь ей вспоминается только циничный предатель. Она проходит сквозь пытку сексуальным желанием в полном вакууме. Она чувствует острое унижение, думая, будто это означает, что она зависит от мужчин, потому что ей «нужен секс», ей надо, чтобы «ее обслужили», чтобы «ее ублажили». Она использует эти жесткие формулировки, чтобы себя унизить.

Потом Элла начинает понимать, что ее мысли и о себе, и о женщинах вообще пошли ложным путем и что она должна крепко держаться следующего: когда она была с Полом, она не испытывала никаких сексуальных порывов, не подсказанных им; если он какое-то время находился вдали от нее, она пребывала в сексуальной спячке, до тех самых пор, пока он к ней не возвращался; а, стало быть, бушующий в ней сейчас сексуальный голод вызван не потребностью в сексе, он питается другим голодом — она изголодалась по всем тем чувствам, которых ей так отчаянно сейчас не хватает в жизни. И когда она снова полюбит мужчину, она вернется к нормальному состоянию: она снова станет женщиной, чья сексуальность будет иметь свои отливы и приливы, зависящие от чувств ее мужчины. Женская сексуальность, так сказать, содержится в мужчине, если он мужчина настоящий; он в каком-то смысле усыпляет женщину, она не думает о сексе.

Элла крепко держится за это знание, и она думает: всю жизнь, каждый раз, когда я проживаю засуху, период мертвечины, я делаю одно и то же: держусь за некий набор слов, за фразы, отражающие какое-нибудь знание, даже пока они мертвы и смысла лишены, ведь я же знаю, что жизнь ко мне вернется и эти фразы тоже оживут. Но как странно, что можно вот так держаться за некий набор фраз и сохранять в них веру.

Тем временем мужчины продолжали уделять Элле внимание, а она им отказывала, потому что знала, что не сможет полюбить никого из них. Слова, которые она себе при этом говорила, звучали так: я не стану спать с мужчиной, пока не пойму, что смогу его полюбить.

Однако через несколько недель случилось следующее: Элла познакомилась с мужчиной на вечеринке. Она снова прилежно ходит на вечеринки, ненавидя сам этот процесс — «снова замелькать на рынке». Этот мужчина — сценарист, он из Канады. Физически он ее особенно не привлекает. Однако он умен, он шутит в холодной, хлесткой, заокеанской и саркастической манере, и Элле это нравится. Его жена, она присутствует на вечеринке тоже, девушка весьма красивая. Можно даже сказать — профессионально красивая. На следующее утро новый знакомый прибывает домой к Элле, и безо всякого предупреждения. Он приносит джин, тоник, цветы; он разыгрывает сценку «мужчина пришел, чтобы соблазнить встреченную на вечеринке девушку, он принес цветы и джин». Эллу все это забавляет. Они пьют, много шутят, смеются. И так же, смеясь и словно шутки ради, они отправляются в постель. Элла старается доставить ему удовольствие. Она не чувствует ничего и даже почти готова поклясться, что и он ничего не чувствует. Потому что в тот момент, когда он в нее проникает, ее пронзает знание, что он просто задался целью это сделать, вот и все. Она думает: «Что ж, и я делаю это без каких-либо чувств, так зачем же мне его критиковать за это? Это несправедливо». Потом все в ней протестует, и она думает: «Но в том-то все и дело. Желание мужчины рождает желание в женщине, во всяком случае так должно быть, поэтому я правильно его критикую».

После этого они снова выпивают и перешучиваются. Потом он, ни с того ни с сего, бросает фразу, никак не связанную с тем, что они обсуждали в тот момент:

— У меня есть красивая жена, которую я обожаю. У меня есть работа, которая мне нравится. А теперь у меня есть еще и девушка.

Элла понимает, что она и есть та самая девушка и что это мероприятие — секс с ней — своего рода составная часть проекта или плана по обустройству счастливой жизни. Она осознает, что этот мужчина ожидает продолжения их отношений в будущем, для него само собой разумеется, что так оно и будет. Элла дает ему понять, что, с ее точки зрения, обмен любезностями на этом и закончится; когда она это говорит, на его лице уродливо вспыхивает выражение уязвленного самолюбия, хотя говорит она мягко, кротко, искренне, как будто ее отказ обусловлен обстоятельствами, над которыми она не властна.

Он изучающе ее рассматривает, выражение лица — жесткое.

— В чем дело, девочка, разве я не удовлетворил тебя?

Он говорит это устало, он явно недоумевает. Элла спешит его заверить, что удовлетворил, хотя на самом деле — нет. Но она понимает, что это не его вина, настоящего оргазма у нее не было с тех пор, как Пол от нее ушел.

Она говорит, помимо своей воли сухо:

— Ну, мне не кажется, что все это достаточно убедительно для тебя или для меня.

Опять тяжелый, усталый, беспристрастный взгляд.

— У меня красивая жена, — заявляет он. — Но сексуально она меня не удовлетворяет. Мне нужно больше.

От этих его слов Элла немеет. Ей кажется, что она находится в какой-то извращенной ничейной и пустой стране, к которой она не имеет никакого отношения, но куда она случайно забрела на время. При этом она видит, что он действительно не понимает, чем плохо то, что он ей предлагает. У него большой пенис; он «хорош в постели». Вот и все дела. Элла стоит, молчит, думает, что усталость чувств, которая присуща ему в постели, является обратной стороной его холодной усталости от жизни, когда он вне постели. Он стоит напротив нее и ее разглядывает. «Вот сейчас, — думает Элла, — вот сейчас он пройдется по мне хлыстом, я получу сполна». Она готовится принять удар.

— Я давно понял, — цедит он сквозь зубы, раненое самолюбие делает его голос резким, — что необязательно спать только с красивыми женщинами. Достаточно сконцентрировать внимание на какой-то части женщины, — какой угодно. Даже в уродливой женщине всегда найдется что-нибудь прекрасное. Например, ухо. Или рука.

Неожиданно Элла начинает хохотать, она пытается поймать его взгляд, думая, что он, конечно же, тоже засмеется вместе с ней. Потому что те пару часов, которые они общались до того, как лечь в постель, они общались весело и добродушно, они шутили. Ведь то, что он сказал, не может быть ничем иным, кроме пародии на реплику видавшего виды волокиты. Конечно же, он улыбнется, наверное, ему и самому смешно? Но нет, его слова предназначались для того, чтоб ранить, и он их не смягчит даже улыбкой.

— Хорошо, что хоть руки у меня красивые, раз ничего больше во мне нет, — произносит Элла наконец, очень сухо.