Дюна. Дом Харконненов - читать онлайн книгу. Автор: Брайан Герберт, Кевин Андерсон cтр.№ 86

Джессика тем временем побледнела от сосредоточенности. На гладком лбу заблестели капли пота. Мохиам вгляделась в формы геометрических фигур и увидела, что девочке еще предстоит пройти несколько ментальных уровней, прежде чем принять окончательное решение…

Дитя мое, ты должна выжить. Я не смогу сделать этого снова, ведь я так стара.

Первая дочь, зачатая бароном, оказалась, как и предвещал сон, больной и слабой. Мохиам собственноручно убила больное дитя, уверенная в том, что видение было истинным; она видела кульминацию тысячелетней селекционной программы Общины Сестер. Пользуясь мощным предзнанием, она провидела, что ожидает империю: распад и гибель, сожженные планеты и невиданный доселе геноцид. Если выполнение программы пойдет неверным путем. Если в следующем поколении родится негодный для продолжения рода ребенок.

Мохиам уже убила одну из своих дочерей и без колебаний принесет в жертву и Джессику. Если это окажется необходимым. Лучше убить свое дитя, чем допустить новый ужасный джихад.

Отравленный кончик серебряной иглы застыл в волоске от шелковистой кожи Джессики. Девочка задрожала.

* * *

Джессика изо всех сил пыталась сосредоточиться, уставив вперед невидящий взор и вспоминая литанию против страха. Я не должна бояться. Страх убивает разум. Страх — это маленькая смерть, которая несет с собой полное отупение.

Делая глубокий вдох, она подумала: Что мне выбрать? Если я приму неверное решение, то умру. Джессика поняла, что надо погружаться глубже, и в этот момент на нее снизошло озарение: геометрические фигуры выстроились в той последовательности, в какой переживает человек свой жизненный путь — боль рождения, удовольствия жизни и вечность смерти. Она должна выбрать самое глубокое, сказала Мохиам. Но только одно? Так с чего же начинать, если не сначала.? Сначала боль.

— Я вижу, что ты сделала выбор, — сказала Мохиам, глядя, как девочка поднимает правую руку.

Джессика осторожно вставила руку в отверстие зеленого куба. В тот же момент она ощутила нестерпимое жжение такой силы, словно ее кости погрузились в кипящую лаву. Ногти сморщились и отделились от плоти, не выдержав адского жара. Никогда в жизни Джессика не могла представить, что бывает такая мука. Боль между тем продолжала усиливаться.

Я встречу свой страх и позволю ему пройти надо мной и сквозь меня.

Неимоверным усилием воли она смирилась с потерей руки, блокировав свои нервы. Она сделает все, что требует от нее долг. Но логика взяла свое, девочка не перестала думать, несмотря на сильную боль. Что-то она не видела в Школе ни одной безрукой сестры, а ведь кто-то из них наверняка подвергался такому же испытанию…

Когда страх пройдет, то не останется ничего.

Аналитическая часть разума поняла, что она не чувствует запаха паленого мяса, не видит сероватого дыма и не слышит потрескивания кипящего и вспыхивающего жира своей плоти.

Останусь только я.

После отчаянной попытки блокировать чувствительные нервы Джессике удалось притупить боль. От кисти до локтя она теперь чувствовала только онемение; боль перестала существовать. Глубже, еще глубже. Несколько мгновений спустя Джессика утратила физическую форму, дух ее полностью отделился от тела.

Из отверстия куба, словно дымок курения, выполз легкий туман.

— Хорошо, хорошо, — шепотом подбодрила свою воспитанницу Мохиам.

Туман — свидетельство правильного понимания, проявленного Джессикой — перешел в отверстие пирамиды. Теперь девочку охватила волна наслаждения, настолько возбуждающая, что Джессика едва могла перенести ее. Она переходила от одного экстаза к другому, дрожала от восторга, растекалась от удовольствия и вновь восставала, словно громадная волна цунами в безбрежном просторе океана. Все выше и выше, вот она уже на гребне волны…

Но в этот момент дымка осознания перевалила через гребень и рухнула в пропасть, увлекая за собой Джессику.

Образы потускнели и исчезли. Джессика ощутила, что ее ноги обуты в матерчатые тапочки, что к материи прилипли ее потные пятки, и ощутила сквозь тонкие подошвы твердость пола. Ее правая рука… Она все еще не чувствовала ее, не могла ее видеть и запястье отказывалось повиноваться — способность к движению сохранили только глаза.

Скосив глаза вправо, Джессика всмотрелась в приставленную к ее щеке отравленную иглу, за которой был виден золотой шар вечности. Мохиам твердо держала иглу гом-джаббара, и девочка сконцентрировала взгляд на серебряном острие, сверкавшем, как далекая звезда. Один укол, и Джессика духом и телом вступит в золотую сферу вечности, откуда нет возврата. Теперь девочка не чувствовала ни боли, ни наслаждения, только отупляющий покой. Она приняла решение.

Пришло понимание: Я — ничто.

— Боль, наслаждение, вечность — все интересует меня, — тихо произнесла Джессика, услышав свой голос как бы со стороны, — ибо что одно значит без остального?

Мохиам поняла, что девочка преодолела кризис и выдержала испытание. Животное не может взять верх над такой несгибаемой натурой. Джессика покачнулась, силы ее были на исходе. Мохиам убрала отравленную иглу.

Джессике показалось, что испытание кончилось как-то внезапно. Все было плодом ее воображения — боль, наслаждение и пустота. Все было сделано с помощью разработанной в Бене Гессерит методики контроля над разумом. То была великая способность направлять мысли и чувства другого человека в нужное русло, заставлять его действовать, как нужно экзаменатору. Что поделаешь, тест.

Неужели она и правда сунула руку в зеленый куб? Неужели она превратилась в дымку? Ум подсказывал, что ничего этого не было. Однако когда Джессика попыталась согнуть пальцы, то ощутила в них скованность и боль.

Платье девочки пропиталось потом, Мохиам вздрогнула, но быстро взяла себя в руки, коротко обняла Джессику и вновь обратилась к ней, соблюдая формальные правила:

— Добро пожаловать в Общину Сестер, человек.

Я сражался во многих великих войнах, защищая империю, и во имя императора убил множество людей. Мне приходилось исполнять обязанности члена Ландсраада. Я изъездил вдоль и поперек все континенты Каладана и познал все бремя дел по управлению Великим Домом. И все же самые лучшие мои воспоминания связаны с временем, которое я провел с сыном.

Герцог Пауль Атрейдес

Когда герцогское судно на подводных крыльях покинуло пристань и вышло в открытое море, Лето, стоявший на носу, оглянулся и внимательно посмотрел на древнее здание каладанского замка, из которого Атрейдесы правили своими подданными на протяжении двадцати шести поколений.

С такого расстояния он не мог различить лица, но на балконе Лето заметил маленькую фигурку. Кайлея. Несмотря на то что она всячески сопротивлялась тому, чтобы Лето брал с собой в плавание Виктора, которому едва сравнялось два с половиной года, она все же вышла на балкон посмотреть, как судно отойдет от причала. Но на душе у герцога все равно было тяжело.