Дюна. Дом Харконненов - читать онлайн книгу. Автор: Брайан Герберт, Кевин Андерсон cтр.№ 166

Дрожа от волнения, Лиет принял мягкую кожаную фляжку.

— Это самый большой дар, который я могу преподнести тебе, — сказала Фриет, — в этот важный, но очень трудный для тебя день.

Глядя на мать, Лиет увидел, с каким напряжением она смотрит ему в глаза. Те чувства, которые были написаны на лице сына, напугали мать.

— Нет, мама, ты дала мне жизнь, а это гораздо больший дар.

* * *

Когда молодожены предстали перед людьми сиетча, мать Лиета и молодые женщины удалились в специально отведенное место, а старейшие выступили вперед, чтобы представлять молодого жениха. Мальчик Лиетчих, сын Варрика, молча стоял возле своей матери.

Пардот Кинес, который по случаю бракосочетания своего сына прервал свою землеустроительную деятельность, непрерывно улыбался, удивляясь той гордости, которая переполняла его при мысли о женитьбе сына.

Старший Кинес вспомнил свою свадьбу, которая состоялась далекой памятной ночью в дюнах. Как же давно это было: вскоре после его прибытия на Арракис. Он тогда проводил почти все время в отчужденном уединении. Незамужние фрименские девушки, как безумные, кружились по песку в неистовом танце. Слова церемонии произнесла Сайаддина.

Его брак с Фриет оказался довольно удачным. Жена родила ему прекрасного сына, которого он воспитывал как преемника, который, настанет день, продолжит дело его, Пардота, жизни. Кинес улыбнулся Лиету и вдруг вспомнил, что имя Лиет происходит от имени Улиет, а так звали человека, которого Хейнар и старейшины послали убить Пардота Кинеса, сочтя того опасным чужестранцем, смущавшим фрименов своими дикими мечтаниями.

Но убийца осознал величие замыслов Кинеса и, поверив в них, убил себя, бросившись на свой нож. Фримены придавали очень большое значение знамениям и символам, и с тех пор десять миллионов человек — население всех сиетчей — были готовы по первому зову выполнять любые приказания уммы Кинеса. Преобразование Дюны — посадки растений и ограничение площади пустыни — продвигалось вперед необычайно быстрыми темпами.

Пара молодоженов стояла перед собранием народа, и глядя, как Лиет, не скрывая желания, смотрит на невесту, Пардот обеспокоился таким вниманием сына, открытостью его кровоточащего сердца. Старший Кинес очень любил сына, но любил по-особому, как свое продолжение. Пардот Кинес хотел, чтобы Лиет принял мантию планетолога, когда настанет время передать ее преемнику.

В отличие от отца Лиет казался очень уязвимым и подверженным влиянию эмоций. Пардот, например, довольно сильно любил свою жену и был к ней привязан, но все же она, выполняя свои традиционные обязанности, была для него лишь хорошей женой и не более того. Гораздо выше, чем супружеские отношения, Пардот ставил свою важную работу. Старший Кинес был захвачен мечтами и идеями. Он чувствовал страстное желание превратить пустынную планету в зеленый рай. Но именно из-за этого он не мог по-настоящему увлечься другим человеком и раствориться в нем.

Наиб Хейнар сам провел брачную церемонию, потому что Сайаддина была не в состоянии совершить дальнее путешествие через пески. Слушая клятвы, которые молодые приносили друг другу, Пардот вдруг ощутил какую-то свинцовую тяжесть, нависшую над всем происходящим, и испугался за душевное здоровье сына.

Лиет: «Ублаготвори мои глаза, и я ублаготворю твое сердце».

Фарула (в ответ): «Ублаготвори меня своей стопой, и я ублаготворю руки твои».

«Ублаготвори меня в снах, и я ублаготворю тебя наяву».

Фарула закончила ритуальный обмен молитвами: «Ублаготвори меня по своему желанию, и я ублаготворю твои чаяния».

Взяв в свои жилистые ладони руки жениха и невесты, Хейнар соединил их и поднял вверх, чтобы все люди сиетча могли видеть свершившееся бракосочетание.

— Теперь плоть ваша едина в Воде.

Раздался шум, который, нарастая, стал сердечным, счастливым и благословляющим. Фарула и Лиет почувствовали сильное облегчение.

* * *

Позже, после совершения церемонии брака, Пардот наткнулся на сына в одном из переходов сиетча. Он неловко обхватил Лиета за плечи, изобразив некое подобие объятий.

— Я так счастлив за тебя, сынок. — Отец с трудом подыскивал нужные слова. — Ты ведь так много лет желал эту девушку, да?

Он улыбнулся, но Лиет вдруг вспыхнул от гнева, словно отец нанес ему запрещенный удар ниже пояса.

— Зачем ты мучаешь меня, отец? Или ты считаешь, что мало преуспел в этом отношении?

Изумленный Пардот отступил назад, выпустив из рук плечи сына.

— О чем ты говоришь? Я поздравляю тебя с бракосочетанием. Разве это не та женщина, с которой ты так хотел быть вместе? Я думал…

— Хотел, но не так! Как я могу быть счастлив, когда надо мной постоянно висит тяжкая тень мертвеца? Может быть, через несколько лет это пройдет, но пока мне очень больно.

— Лиет, в чем дело, сынок?

Выражение лица Пардота сказало Листу все, что он хотел знать о своем отце.

— Ты ничего не понял, правда, отец? Великий умма Кинес, — Лиет горько рассмеялся, — со своими посадками, дюнами, погодными станциями и климатическими картами. Ты так слеп, что мне жаль тебя.

Планетологу стоило большого труда докопаться до смысла гневных слов сына; значение складывалось медленно, как кусочки мозаичной головоломки.

— Варрик… был твоим другом. — Пардот несколько мгновений помолчал. — Но ведь он погиб случайно, в буре, не так ли?

— Отец, ты так ничего и не понял. — Лиет понуро опустил голову. — Я горжусь твоими мечтами о будущем Дюны, но ты смотришь на весь наш мир, как на грандиозный эксперимент, как на испытательный полигон, где ты пробуешь на прочность теории и собираешь данные. Неужели ты не видишь, что это не эксперимент? Это не подопытные кролики, это люди. Фримены. Они приняли тебя в свою семью, дали тебе жизнь. Дали тебе сына. Я — фримен.

— Я тоже, — с достоинством отпарировал Пардот. Тихим хрипловатым голосом, так, чтобы никто, кроме отца, не смог услышать его слов, Лиет сказал:

— Ты просто пользуешься ими. Изумленный Пардот не знал, что ответить. Лиет продолжал говорить, и голос его становился все громче и громче. Он понимал, что люди сиетча услышат его спор с Пардотом Кинесом и будут обеспокоены трениями между великим планетологом и его наследником.

— Ты всю жизнь говорил со мной, отец. Но, вспоминая наши разговоры, я слышу только рассуждения о ботанических станциях и обсуждения новых фаз насаждения растительной жизни. Ты когда-нибудь говорил со мной о матери? Ты когда-нибудь говорил со мной как отец, а не как… коллега?

Лиет ударил себя в грудь.

— Я чувством разделяю твои мечты. Я вижу те чудеса, которые ты принес в самые заповедные уголки нашей пустыни. Я понимаю, какая мощь таится в глубине песков Дюны. Но даже когда ты закончишь все, что задумал, то заметишь ли ты сам свое свершение? Постарайся придать человеческое лицо своим планам и подумай, кто будет пожинать плоды твоих усилий. Посмотри на лицо младенца. Посмотри в глаза старухе. Живи настоящей жизнью, отец!