Дюна. Дом Атрейдесов - читать онлайн книгу. Автор: Брайан Герберт, Кевин Андерсон cтр.№ 182

Действительно, в повседневной жизни императора всегда должно быть место церемониям, подумал Лето. Они оказывают объединяющее воздействие, что заставляет народ думать, что и он причастен к чему-то важному и великому.

Эти церемонии призваны уверить всех, что вселенной правит не космический хаос, а человеческий разум. Даже такой самовлюбленный император, как Шаддам, может быть полезен в этом отношении, думал Лето, надеясь, что так и будет. Шаддам торжественно взошел на помост и уселся на трон, напряженно глядя прямо перед собой. Следуя освященной веками традиции. Верховный Священник подошел к Шаддаму сзади и высоко поднял корону.

— Клянешься ли ты, кронпринц Шаддам КОррино, хранить верность Священной Империи?

Голос священника заполнил весь зал театра. Громкоговорители были такими качественными, что не было слышно ни малейших звуковых искажений. Эти слова передавались по всей планете и далеко за ее пределы, по всей Империи.

— Да, клянусь, — ответил Шаддам громовым голосом.

Верховный Священник возложил корону на голову сидящего принца и, обратившись к присутствующим аристократам, произнес:

— Я даю вам нового Падишаха Императора Шаддама IV, да будет его царство сиять долго, как звезды!

— Да будет его царство сиять долго, как звезды, — громовым эхом в один голос повторил зал.

Когда Шаддам поднялся с трона с сияющей короной на голове, он был уже императором всей Известной Вселенной. Тысячи людей в зале приветствовали его громкими радостными возгласами. Шаддам окинул взглядом зал, который был микрокосмом того, чем он теперь правил, и взгляд его остановился на похожей на серну Анирул, которая подошла к трону и встала у его подножия в сопровождении почетного эскорта и статс-дам. Император протянул вперед руку, приглашая невесту подняться к нему.

Верховная Мать Ордена Вене Гессерит Харишка подвела Анирул к Шаддаму. Величественные женщины Бене Гессерит двигались скользящей походкой, и было такое впечатление, что Шаддам приводит их в движение, как магнит, притягивая к себе. Престарелая Харишка и Сестры, выполнив ритуал, вернулись на свои места.

Священник произнес над молодыми положенные слова, и император надел на палец Анирул два бриллиантовых кольца, после чего возложил на ее голову повязку, украшенную камнями су. Эта повязка исторгла вопль восхищения из груди всех присутствующих. Повязка принадлежала когда-то бабке императора с отцовской стороны.

После провозглашения императора и леди мужем и женой, священник представил их высокому собранию. Хазимир Фенринг наклонился к уху Марго и прошептал:

— Может быть, нам стоит выйти вперед и попросить, чтобы священник на скорую руку обвенчал и нас?

Женщина хихикнула и игриво толкнула Фенринга в плечо.

* * *

В тот вечер гедонизм расцвел в столице Империи пышным цветом, в воздухе витали адреналин, ферромоны и гремела музыка. Императорская чета посетила банкет, после которого последовал грандиозный бал, за которым началась трапеза; по сравнению с этой кулинарной оргией предыдущий обед мог бы показаться просто легкой закуской для аппетита. Когда молодая чета отбыла в императорский дворец, ее осыпали шелковыми розами, а представители лучших аристократических семейств проводили ее к выходу.

Наконец император Шаддам IV и его супруга леди Анирул направились в свою опочивальню, разделить супружеское ложе. За дверями опочивальни пьяные лорды и дамы бегали с фонарями, выставляя их в окна дворца; по старинному поверью, это было залогом плодовитости пары.

Эти празднества продолжались так, как они проходили на протяжении тысячелетий, уходя своими корнями в незапамятные времена, времена до Джихада, времена образования самой Империи. На лужайке возле дворца было разбросано множество подарков для придворной челяди. Подарки должны были быть также розданы народу. Праздники на Кайтэйне должны были длиться целую неделю.

После того как дым пиров осядет, Шаддам примется наконец за многотрудное дело управления делами своей Империи Миллиона Миров.

Подводя итог анализу, можно сказать, что легендарное событие, известное в истории как Вызов Лето, послужило основой громадной популярности юного герцога Атрейдеса. Он с успехом показал себя сияющим маяком чести в бездонном галактическом океане мрака. Для многих членов Ландсраада честность Лето и его наивность стали символом чести, которые заставили многих членов Больших и Малых Домов устыдиться и изменить свое поведение, по крайней мере на короткое время, до тех пор, пока верх снова не взяли старые фамильные обычаи.

«Происхождение Дома Атрейдесов: Семена будущего в Галактической Империи». Бронсо с Икса

Задыхаясь от злобы по поводу провала его заговора, барон Владимир Харконнен яростно мерил шагами свое семейное Убежище на Гьеди Первой. Он кричал на своих слуг, требуя, чтобы для него нашли карлика, которого он мог бы всласть попытать. Барону нужен был человек, который полностью находился бы в его власти, которого он мог бы безнаказанно замучить до смерти.

Когда Их'имм, один из ведающих увеселениями барона слуг, заметил, что нет ничего азартного в том, чтобы мучить человека только из-за его роста, барон приказал, чтобы Их'имму ампутировали ноги выше колен. Таким образом, он вместится в прокрустово ложе баронских вожделений.

Когда визжащего, умоляющего о пощаде человека утащили к хирургам, барон вызвал к себе Раббана и ментата Питера де Фриза, чтобы обсудить с ними один жизненно важный вопрос. Это совещание надо было провести в рабочем кабинете Харконнена.

Ожидая прихода вызванных за столом, заваленным бумагами и ридулианскими кристаллами, барон орал во всю силу своих легких:

— Будь проклят род Атрейдесов: этот мальчишка и все его ублюдочные предки! Как мне хотелось бы, чтобы все они подохли во время битвы при Коррине.

Он резко повернулся, когда в помещение вошел Питер де Фриз, и едва не упал; внезапно ослабевшие мышцы на какой-то момент отказались ему служить. Ухватившись за край стола, Харконнен сумел сохранить равновесие.

— Как мог Лето пережить процесс? У него не было ни доказательств, ни защиты. — Тусклый свет лампы метался по комнате, отбрасывая на стены пляшущие тени. — Он до сих пор даже не понимает толком, что произошло.

Голос барона гулким эхом отдавался в помещении и в коридоре, выложенном каменными плитами и медными листами. По коридору спешил Раббан.

— Будь проклят Шаддам за свое дурацкое посредничество! То, что он император, не дает ему права принимать чью-то сторону! Какое ему до всего этого дело?

Раббан и де Фриз застыли на пороге, не решаясь войти и попасть в водоворот баронского гнева. Ментат закрыл глаза и принялся массировать свои кустистые брови, лихорадочно соображая, что говорить и что делать. Раббан спрятался в нише и налил себе стакан изысканного киранского бренди. Выпив рюмку, он, словно животное, издал отвратительный чавкающий звук.