Дюна. Крестовый поход машин - читать онлайн книгу. Автор: Брайан Герберт, Кевин Андерсон cтр.№ 187

Какое-то мгновение он стоял молча, и Серена заговорила первой:

– Мой дорогой Ксавьер, как жаль, что у нас было так мало времени на дружеское общение. Но все наше время поглощал Джихад.

– У нас будет достаточно времени для этого, если ты откажешься ехать на Коррин. – От волнения голос его был хриплым и грубым. – Сама мысль о том, что ты по собственной воле прекратишь военные действия против нашего смертельного врага, кажется мне такой же лживой, как улыбка робота.

– Это у машин очень жесткие программы, а сила человека как раз и заключается в его способности менять свои мнения. Мы можем даже позволить себе… капризы, когда это нам подходит.

– И ты думаешь, что я в это поверю?

Он хотел обнять ее или хотя бы встать с ней рядом, но она не сдвинулась с места, и он застыл как статуя.

– Ты можешь верить или не верить – это твое дело, – сказала она с печальной нежной улыбкой. – Когда-то ты сумел заглянуть в мое сердце. Пойдем со мной.

По усыпанной гравием дорожке она повела его на территорию своего частного убежища.

Идя рядом с ней, Ксавьер заговорил:

– Мне хотелось бы, чтобы вся наша жизнь сложилась по-иному, Серена. Я оплакиваю не только нашего погибшего сына, но и нашу любовь и те годы, которые мы могли бы счастливо провести вместе. – Он тяжело вздохнул. – Нет, нет, я не хочу сказать, что жалею о своем браке с Октой.

– Я люблю вас обоих, Ксавьер. Мы должны принять настоящее, как бы нам ни хотелось изменить прошлое. Я рада, что ты и моя сестра сумели найти свою меру счастья посреди этого всеобщего бедствия. – Серена провела пальцем по его гладко выбритой щеке, но в ее взгляде не было ничего, кроме непреклонной решимости. – Мы все находимся во власти наших трагедий и страданий. Без маленького Маниона люди никогда не нашли бы в себе сил подняться на борьбу с Омниусом.

Сердце Ксавьера на мгновение перестало биться, когда он понял, куда ведет его Серена. Он не был на этой главной гробнице уже много лет, и сейчас снова увидел хрустальный гроб и прозрачную плазовую крипту, где покоились останки их мертвого сына. Он вспомнил, как принял тело сына из рук Вориана Атрейдеса, который бежал с Земли вместе с Сереной и Иблисом на «Мечтательном путнике».

Чувствуя, что Ксавьер отстает, Серена потянула его за руку:

– Джихад идет ради нашего сына. Все, что я делала последние сорок лет, – это месть за него и за всех сыновей и дочерей, рожденных рабами на Синхронизированных Мирах. Ты слышал крики в Доме Парламента. Лига хочет принять условия этого смехотворного мира. Если на Коррин поедет кто-нибудь другой, а не я, то катастрофа будет еще больше.

Они с Ксавьером стояли, прижавшись друг к другу, и молча смотрели на невинное дитя, убитое роботом Эразмом. На многих планетах Лиги Ксавьер видел сотни гробниц и мемориалов, посвященных его почитаемому сыну и украшенных ноготками и любовно выполненными картинами. От этих воспоминаний у него пересохло в горле, в его душе поднялась волна ненависти и чувство невосполнимой утраты.

– Но если мы сдадимся, не добившись окончательного решения, – тихо проговорил Ксавьер, – то это будет то же, что случилось на Бела Тегез после нашего первого удара. Пройдет совсем немного времени, и машины вернутся, став сильнее, чем прежде, и все наши битвы, все жертвы множества павших воинов пойдут прахом, превратятся в ничто.

Плечи Серены поникли. – Если я не вдохновлю их на новые подвиги, то Джихад окажется на свалке истории.

Уголки рта опустились в горькой усмешке, в глазах появилось выражение крайнего разочарования – такой Серену никогда не видели ликующие толпы.

– Что еще я могу сделать, Ксавьер? Когиторы предложили легкий путь, и все бросились цепляться за эту соломинку. Мой Джихад терпит неудачу из-за недостатка человеческой воли. – Голос ее был таким тихим, что он едва мог разобрать слова. – Временами мне бывает так стыдно, что я не смею поднять глаза к небу.

Солнце отражалось от полированной поверхности хрустального гроба. Удивленный мастерством, с каким было воссоздано лицо и тело мальчика, Ксавьер наклонился, чтобы лучше рассмотреть мирное детское личико ребенка, сына, которого он хотел бы лучше узнать. Было похоже, что Манион просто спит.

У основания его подбородка Ксавьер вдруг разглядел какую-то странную складку, похожую на стержень из тонированного в телесный цвет полимера, разглядел он и тончайшую металлическую проволоку и склеивающие материалы, фиксирующие конструкцию и слегка покоробившиеся под действием солнечных лучей, усиленных призматическим стеклом гроба. Он понял, что это не тот искалеченный падением ребенок, которого вывезли с Земли. Это было факсимиле, муляж!

Серена увидела лицо Ксавьера, угадала его сомнения и вопрос, который был готов сорваться с его губ, и заговорила первая:

– Да, и я сама обнаружила подделку уже давно. Никто не ходит сюда так часто и не смотрит на дитя так пристально и внимательно, как я. Никто не присматривается к нему так, как я… и ты. Иблис сделал то, что было тогда необходимо. Его намерения были благородны.

Он ответил приглушенным шепотом, чтобы не услышали стоявшие неподалеку серафимы:

– Но это же мошенничество!

– Это символ. Я не замечала подделки, а потом, когда люди собирались возле гробницы и клялись сражаться, было уже поздно. Чего бы я добилась, если бы публично раскрыла обман?

Она страдальчески выгнула бровь. – Ты же не веришь, что все реликвии в тысячах гробниц во всем мире – подлинные?

Он нахмурился.

– Я никогда всерьез об этом не думал.

– Это гробница нашего павшего сына, убитого злодеем Эразмом. Это реальность, которую невозможно отрицать. – Она провела пальцем по гладкой хрустальной плите, лицо ее оставалось задумчивым и грустным. Овладев собой, она подняла на Ксавьера исполненный прежней решимости и непреклонности взгляд. – Какая разница, Ксавьер? То, во что верю я – во что верят люди, – вот что важно. Символ всегда обладает большей силой, нежели реальность.

Он согласился, но согласился неохотно.

– Мне не нравится этот обман… но ты права: это не меняет того, что произошло с нашим сыном. Это не делает меньше нашу ненависть к Омниусу.

Она обвила руками его шею, и Ксавьер, обняв ее, пожалел о безвозвратно ушедших годах.

– Если бы все мои последователи были такими же преданными, как ты, Ксавьер, то мы бы победили Омниуса через год.

Он опустил голову.

– Сейчас я всего лишь старый, покрытый шрамами солдат. Другие командиры намного моложе меня. Они забыли о той решимости, которая в прежние годы заставляла Джихад пылать с яростной силой. Они не знают этого и смотрят на меня как на дедушку, который только и может, что рассказывать байки о былых сражениях.

Серена поправила свою белую с пурпурной каймой одежду.

– А теперь я хочу, чтобы ты задумался о будущем, Ксавьер. Я намерена отправиться на Коррин, к Омниусу, но ты должен остаться здесь и продолжить борьбу. Иблис уже обещал мне это. Ты тоже должен сделать все, что в твоих силах, чтобы мы не потеряли все, ради чего сражались и умирали.